Олег Красин - Странники Страница 58

— Пока да. Как говорят врачи: «состояние стабильно тяжелое».

Они попрощались и Бердюгин, получив от начальника отдела Валеры машину, сел в милицейский УАЗик, немедленно рванул на железнодорожный вокзал.

Ни Бердюгин, ни Смирнов не знали, что об истинной цели и участниках операции на АЭС, кроме Шалашова и Горского. В Управлении об этом было известно только начальнику отделения собственной безопасности Коновалову, назначенному вскоре после перевода Усольцева, и непосредственно начальнику Управления Алексееву.

Едва Шалашов со своим коллегой Мишей Горским задержали Светлану, из кабинета начальника охраны Вячеслав позвонил Коновалову и сообщил о результатах операции.

— Как мы и предполагали — сказал он — это Третьякова. Только мы думали, что она заложить реальное СВУ, а не муляж, но она установила передатчик GPS.

— Что, GPS? — удивился Коновалов, — это что-то для определения координат?

— Точно, для этого. Вроде своим сообщником она назвала Забелина. Но Третьякова — хитрая рыба, могла и соврать. Её информацию надо еще проверить.

— Все понял, сейчас доложу генералу.

— Только надо доложить, чтобы Забелин, если будет интересоваться, не догадался, что мы взяли Третьякову. Сообщите ему, что мы пострадали в результате взрыва, находимся в тяжелом положении, без сознания.

— Ага, хорошо, так и скажем.

— И еще просьба, чтобы никому кроме вас и генерала подробности не передавались. Пусть он даже своим замам говорит нашу версию.

— Я его предупрежу!

Следствием этого разговора стало то, что Смирнов действительно думал о пострадавших при взрыве членах группы «Странники-3». Он даже предложил генералу Алексееву выехать в больницу, чтобы узнать об их состоянии, но начальник Управления не разрешил. Тот сказал, что этим сейчас занимаются другие люди, а Смирнов нужен здесь. Сказал — и, как в воду глядел. Позвонил Бердюгин с информацией о Забелине.

Смирнов тут же доложил генералу и получил команду объявить операцию «Набат». Дальше все завертелось в сумасшедшем ритме. Надо было сделать массу вещей, определенных инструкциями и приказами: оповещать задействованные ведомства, организовать развертывание штаба, оцепление аэропорта. Следовало проверить само здание на предмет закладок СВУ.

Все это легло на плечи Смирнова. Он вызвал Лысенко, нахмурился и сказал:

— Я, конечно, знаю, что вы с Забелиным приятели, но хочу тебе сказать — по предварительным данным он помог террористам захватить самолет.

— Что? — Игорь с огромным удивлением уставился на Смирнова — вы о ком говорите? О Сергее? Не может быть, чтобы Забелин продался! Никогда не поверю!

— Думай, как хочешь. А факт остается фактом.

— Да какой факт? Кто это говорит?

— Мне доложил подполковник Бердюгин. Он лично видел, что Забелин помогал чеченцам и сейчас Забелин вместе с ними в самолете. Я понимаю твое огорчение, но надо работать по делу. По указанию Алексеева объявлена операция «Набат». Бери всех людей из отдела и выдвигайся в аэропорт — Колмогорову я уже все сказал. Мы подъедем туда следом. Там же должен находиться наш спецназ из отдела обеспечения оперативных мероприятий. Будешь мне помогать координировать.

— Понял. Разрешите идти?

— Действуй! Но о Забелине никому не слова, даже своему начальнику Колмогорову.

Лысенко вышел из кабинета Смирнова в мрачном настроении. Ему захотелось с кем-нибудь переговорить, поделиться новостью, обсудить. Нет, не мог Серёжка стать предателем! Не тот человек. Насколько Игорь его знал, Забелин никогда не интересовался «левыми заработками», крышеванием коммерсантов и подобными вещами. Он был из старой школы чекистов и этим все сказано.

Игорь с сожалением подумал о запрете Смирнова говорить по этому поводу с Колмогоровым. Виталий бы его понял.

Прежде, чем Забелин потерял сознание, кое-что произошло в пилотской кабине, то, что потом предопределило весь ход событий.

Когда самолет достиг отметки десяти тысяч метров, второй пилот Дима Антонов выровнял самолет, и хотел было повернуть на курс, который ему сообщил диспетчер.

— Беру курс на Эмираты! — сказал он, повернувшись к главарю чеченцев, стоявшему позади.

Тот посмотрел на часы. С момента взлета прошло ровно тридцать две минуты.

— Кое-что изменилось — сообщил он плоским безликим голосом пилоту — надо повернуть назад, к аэропорту.

— Зачем?

— Мы забыли там кое-что. Надо забрать.

— Но потом у нас не хватит топлива, чтобы долететь.

— Ничего, нас заправят в аэропорту. Давай, поворачивай.

Дима сообщил диспетчеру об изменении курса и повернул штурвал самолета. Тяжелая неуклюжая махина, подрагивая кончиками крыльев, начала поворот на обратный курс. Но Антонов вспомнил о разговоре с чекистом — тот ведь предупреждал, что в Эмираты они не полетят. К тому же атомная станция не так уж и далеко от аэродрома.

Подозрения с новой силой охватили его. Что, если они, действительно, полетят на АЭС и там взорвутся? Погибнут все. Он больше никогда не увидит Таню. И это страшно, безумно грустно! Они только начали жить, что-то планировать. Таня хотела детей…

Затем к нему пришла мысль, что заражение коснется и города. Все будут облучены. И Таня тоже, его мама. Слезы невольно навернулись на глаза. Он не хотел этого. Он не будет этого делать. Но как помешать?

К чеченцу подошел один из его людей, они заговорили и Дмитрий, не понимая их речи, хорошо разобрал слово «GPS». Террористы смотрели на небольшой прибор и возбужденно размахивали руками, злились, что-то у них не получалось. Второй пилот, конечно, не знал, что к этому времени Шалашов и Горский уже арестовали Третьякову, сняли и отключили прибор определения координат. Не знали этого и чеченцы.

Вероятно думая, что надо найти лучшее место для поиска передаваемого сигнала, они поводили руками с прибором, а потом, не добившись нужного результата, вышли в салон, оставив на несколько минут одних Антонова и бортинженера.

— Слышь, Борисыч, — сказал Дима, — надо что-то делать. Эфэсбешник был прав. Нас заставят врезаться в АЭС.

— Уральскую АЭС? — удивился Борисыч.

— Точно, в неё.

— Они смертники что ли? Вот, блин, жалко командира убили! — Борисыч кинул взгляд на тело командира корабля, лежащее за креслом первого пилота: — Царство ему небесное! Он бы что-нибудь придумал. Теперь, Димка, думай ты. От тебя все зависит.

Антонов повернулся к приборной панели, посмотрел на горящие огоньки приборов.

Что можно придумать? Что? Надо сделать так, чтобы бандюки отрубились, а они смогли их обезвредить. Резко спикировать вниз? Не выйдет — Ту-154 не истребитель. Ударить чем-нибудь их главаря? Не факт, что он придет один. И потом, в кабине драться опасно.

Надо было что-то придумать, а времени оставалось все меньше.

Взгляд Дмитрия упал на кислородную маску с небольшим переносным баллоном. Кислород. Не в этом ли решение? Моментально обезвредить чеченцев можно только лишив их кислорода, то есть разгерметизировав салон. Насколько Антонов изучил их «ТУ» в этой модификации еще не была установлена АСКС и маски автоматически не вываливались сверху на пассажиров. Но у них, в кабине пилотов были три переносные кислородные маски — на трех членов экипажа. Сейчас КВС убит и его маской мог воспользоваться это парень из ФСБ.

Эти мысли мелькнули в голове у Антонова и начали оформляться в конкретные решения: следовало разгерметизировать кабину, быстро надеть маски и связать бандитов.

Существовала только одна сложность, вернее их было несколько и все нужно было учитывать. Самолет летел на высоте девять тысяч метров. При разгерметизации надо немедленно снизиться до высоты трех тысяч метров, причем сделать это в течение десяти минут, иначе пассажиры погибнут от недостатка кислорода. Вот такая задачка!

Кроме того, здесь на большой высоте, температура составляла около минус пятидесяти градусов и была реальная опасность замерзнуть. Представив себе леденящий холод, который хлынет в кабину, второй пилот содрогнулся.

Но делать нечего — чеченцы могли с минуты на минуту войти в кабину.

— Борисыч, короче, возьми кислородную маску и надень. Я сейчас отожму ручку и отодвину форточку — сказал Дмитрий и дотянулся до своей маски, — потом пойдешь в салон и освободишь эфэсбешника.

— Понял Дима, давай!

Антонов натянул маску и сразу включил подачу кислорода, а то дышать стало нечем. Он вспомнил как в армии, когда служил солдатом, их заставляли надевать противогазы и некоторые шутники передавливали шланг, закрывая доступ воздуха.

Он потянулся к рукоятке форточки, отжал её и попытался сдвинуть по направляющим, но сразу это не удалось. Видимо, атмосферное давление в кабине не пускало её, прижимало, и пришлось прикладывать определенные усилия.