Михаил Серегин - Палач в белом Страница 58

– Я уже решил, что ты окончательно вычеркнул нас из своей памяти, старый хрыч! Как ты поживаешь? Как твоя язва? Ты вроде неплохо выглядишь?

– У меня появился хороший доктор, – посмеиваясь, ответил Чехов, похлопывая подполковника по твердому животу. – А ты постарел, Аркаша...

– Так мы же не сачкуем, как некоторые! – добродушно откликнулся подполковник. – Присаживайся, пенсионер! Так все-таки каким ветром тебя занесло? Или ты и в самом деле соскучился?

Чехов присел на стул, поддернув на коленях брюки, и вдруг посмотрел на подполковника твердым изучающим взглядом.

– Мне нужна помощь, Аркадий! – сказал он. – Серьезная помощь!

Подполковник ответил ему внимательным взглядом, вспомнил о планировавшемся телефонном разговоре, подумал и отчаянно махнул рукой.

– А-а, черт с ним! – сказал он вслух и вытащил из ящика стола сигареты. – Будешь?

– Я свои! – предупредил Чехов, выуживая из кармана папиросу.

Они задымили, изучающе поглядывая друг на друга. Наконец подполковник повторил раздумчиво:

– Серьезная, говоришь? Ну и давай тогда по-серьезному... Что у тебя стряслось?

– Стряслось у меня, Аркаша, очередное обострение, – со вздохом начал Чехов. – Лег я, естественно, в больницу...

И он подробно и последовательно рассказал об истории, начавшейся со знакомства с врачом Ладыгиным и вылившейся в конце концов в неравное противостояние одного человека и сплоченного коллектива.

Подполковник слушал внимательно, не перебивая, только по ходу повествования все больше мрачнел и закуривал одну сигарету за другой. Наконец Чехов замолчал, и подполковник, поняв, что рассказ окончен, со злостью раздавил в пепельнице окурок, перепачкав пальцы пеплом и табаком. Потом он поднял на приятеля глаза и сказал с чувством:

– Во твари, а, Николаич?! И сколько сейчас этой мрази развелось – уму непостижимо! Так ты, значит, чего от меня хочешь?

– Хочу, чтобы ты мне дал пару-тройку ребят, Аркаша! – убедительно произнес Чехов. – Взять надо гада с поличным, на месте взять!

Подполковник покрутил головой.

– Без санкции, без приказа? – задумчиво спросил он. – А если что, вместе с тобой в палате отдыхать будем?

– Он должен попасться, Аркаша, – убедительно сказал Чехов. – Они уверены, что доктор погиб, и эта старушка им теперь поперек горла, понимаешь?

– А ты понимаешь, что у меня и людей-то не хватает! Кого я тебе дам? – горячась, сказал подполковник.

– Да мне всего-то парочку! – заискивающе произнес Чехов. – Самых завалящих!

– Завалящих ему! Где я тебе возьму завалящих? У меня нет завалящих! – Он опять полез в пачку за сигаретой и через секунду скрылся в облаке табачного дыма.

– А я и с заявлением в прокуратуру постараюсь! – пообещал Чехов. – Если у нас на руках признание будет – прокуратура дело возбудит, не сомневайся! Ничего им тогда не поможет, никакая лапа!

– Ага, никакая! – уничтожающе проговорил подполковник. – Раз они за такую поганую работу взялись – наверняка у них где-то наверху прихват есть! Так просто эти дела не делаются...

– А то я не знаю, Аркаша! – вздохнул Юрий Николаевич. – Ну, так ведь капля камень точит... Если не противодействовать – скоро по улицам с окровавленными топорами разгуливать будут...

– Ну это ты загнул – с топорами! – скептически хмыкнул подполковник. – Какие теперь топоры?

Чехов строго посмотрел на него и хлопнул ладонью по колену.

– Ну ты решай, Аркадий! Не дашь никого – я тогда сам засаду организую, лично! Частным порядком...

Подполковник улыбнулся иронически и бросил сигарету.

– А-а, черт с тобой! Где наша не пропадала! – Глаза его вспыхнули зловещим огнем. – Сегодня вечером я сам с тобой пойду! А пока дам тебе Лоськова. Ты помнишь Лоськова? Кремень мужик! А завтра, если нынче твой гад не попадется, еще кого-нибудь присмотрю... Ну что, доволен?

Чехов расплылся в улыбке.

– С меня литр, Аркаша! – весело заявил он.

– Литр? – возмущенно проговорил подполковник. – Стол накроешь! Лучший стол всем участникам боевой операции – чтобы напитки рекой...

– А вот мой доктор говорит – вредно, – с серьезной миной заявил Чехов.

– Что он понимает, твой доктор! – презрительно загремел подполковник. – Он вот кашу заварил, а мы расхлебывай! – Он в сердцах сорвал телефонную трубку и коротко бросил: – Срочно ко мне Лоськова!

Потом сдернул с головы фуражку и, взъерошив пятерней короткие седоватые волосы, смущенно улыбнулся.

– А вообще надоело все, Юра! – мечтательно сказал он. – Бросить бы все сейчас и, как ты, – на речку, с удочкой...

– Ты чего-то путаешь, Аркадий! – проворчал Чехов. – Я в жизни этих удочек терпеть не мог! Черта ли мне в них, в твоих удочках!

Подполковник ничуть не обиделся.

– Ну все равно! – покладисто сказал он. – Не с удочкой, так хоть с внучкой по проспекту пройтись... Солнышко сверкает, никто тебя не кантует... Внучке мороженого купил, себе – пивка... Хорошо!

– Не трави душу, – сказал Чехов. – У нас дети – один в Мурманске, другой в Благовещенске. Я внучков уже лет пять не видел...

– Какой-то ты, Николаич, безысходный человек! – удивился подполковник. – Не за что тебе в жизни уцепиться! Выходит, что зря ты со службы ушел!

Чехов ответить не успел – в дверь постучали, и вошел лейтенант Лоськов. Он не очень старательно козырнул и сказал:

– Здравия желаю! Вызывали, товарищ подполковник? Здравствуйте, Юрий Николаевич!

Чехов протянул ему руку.

– Садись, Лоськов! – сказал подполковник и, насупившись, посмотрел на лейтенанта. – Вот что, Лоськов, дело есть одно – не шибко опасное, но неприятное. Приказать тебе не могу, но попросить хочу... Возьмешься?

– Какой разговор? – пожал плечами лейтенант. – Для вас – всегда пожалуйста!

– Ну вот и молодец! – одобрительно произнес подполковник. – Значит, форма одежды гражданская, из оружия возьмешь «АКС» семьдесят четвертый – чтобы страшнее было. А остальное тебе Чехов объяснит... Не забыл еще такого? – И он насмешливо посмотрел на товарища. – А я к вам вечерком подъеду. Ты, кстати, Юра, адресок-то черкни! А то получится, что вы у меня как без вести пропавшие...

– Типун тебе на язык! – сердито сказал Чехов, царапая адрес Ксении Георгиевны на листке из записной книжки. – Ну так я пошел, пожалуй! Ты, Лоськов, бери, чего надо, и спускайся. Ты мой лимузин сразу узнаешь – такой оранжевый «Москвич», самый раздолбанный.

Он положил листок перед подполковником на стекло, покрывавшее стол, и веско добавил:

– Ты к восьми подгребай, не задерживайся! Я картошки нажарю, так чтобы не остывала!

– Так к картошке чего-то надо же, а? – с озабоченным видом высказался подполковник.

– А это уже как подскажет тебе твоя совесть! – развел руками Юрий Николаевич и пошел к дверям. На пороге он обернулся и напомнил: – Ты сам-то камуфляж не забудь снять! А то весь дом перепугаешь...

– Не учи ученого! – с угрозой бросил ему вслед приятель. – И смотрите не переловите там без меня всех бандитов!

– Ладно, не будем! – пообещал Чехов, выходя из кабинета.

Дожидаться Лоськова ему пришлось минут пятнадцать. Вскоре тот появился – длинный, жилистый, одетый в простые черные брюки и голубую рубашку с короткими рукавами. С собой он нес большую сумку с длинными ручками. Подойдя к «Москвичу», он открыл дверцу и сунул сумку на заднее сиденье. Потом уселся рядом с Чеховым и почтительно спросил:

– Куда поедем, Юрий Николаевич?

Тот посмотрел на часы и ответил:

– Заскочим сейчас в магазин – пожрать чего-нибудь купим... Кто знает, сколько ждать придется? А потом на Смоленскую. Ты что с собой взял, Леша?

Лоськов повернул к нему свою курчавую голову.

– «АКС» взял, Юрий Николаевич, – начал перечислять он, – табельный пистолет, обоймы запасные, конечно... Ну и «браслетов» парочку... Да еще вот диктофон...

– Ага, молодец! – сказал одобрительно Чехов. – Ну а теперь слушай, какая у нас получается на сегодняшний день диспозиция.

За время поездки Чехов успел посвятить лейтенанта во все подробности предстоящего дела. По скуластому, резко очерченному лицу Лоськова невозможно было понять, что он обо всем этом думает. Но Чехов знал, что может положиться на Лоськова полностью – если этот парень за что-то брался, то доводил дело до конца.

Закупив продуктов, они поехали на Смоленскую. Чехов начинал слегка нервничать – ему казалось, что он задержался безобразно долго и преступники могли опередить его.

К счастью, эти опасения не оправдались – Ксения Георгиевна была жива и здорова. После процедуры опознания она открыла многочисленные запоры и запустила Чехова с Лоськовым в квартиру. Внутри у двери опять стоял кухонный стол, выполнявший роль баррикады.

– Он тут больше не понадобится, Ксения Георгиевна! – решительно объявил Чехов. – Лоськов, берем!

Они подхватили стол и отволокли его на кухню, дверь которой выходила прямо в прихожую. Чехов распорядился, чтобы Лоськов выложил из сумки продукты и поместил их в холодильник.