Валерий Карышев - Курганские Страница 59

Собрание начал Севка.

– Ну что, братва? Что думаете дальше делать? Как жить собираетесь?

Все молчали.

Севка продолжил:

– Вы вспомните – в самом начале, когда мы с Олегом вас набирали, мы предупреждали, что билет в нашу организацию можно взять только в один конец. Обратного билета ни для кого нет. Это первое. Во-вторых, все, что случилось по инициативе братьев Малышевых, ждет каждого из вас в той или иной степени в более жестоком варианте. И пусть каждый из вас знает, что пытаться откалываться – все равно что подписать смертный приговор самому себе. У нас есть огромные возможности разобраться с каждым из вас. С сегодняшнего дня все вы проходите, так сказать, испытательный срок. Мы будем следить отныне за каждым вашим шагом.

После окончания собрания мы с Севкой долго еще толковали. Севка объяснил, что помимо собрания он провел еще и организационную работу. Практически все члены бригады нашего городка были наказаны – лишены не только премии, но и зарплаты. Севка удержал деньги почти за два месяца – за то время, что они нам не платили. Кроме того, у многих Севка отобрал и определенные ценности – у двоих пацанов машины. Он объяснил это так, что, нажив все это лишь благодаря работе с нами и не противостояв братьям, они не заслужили машин.

Но чтобы было по справедливости, Севка передал новые машины родственникам погибших ребят, которые, приехав на разборку, были расстреляны на вокзале.

Вскоре я узнал, что помимо братьев были убиты еще три человека, активно поддерживающие их. Приговор в исполнение приводил лично Севка. Он их лично вывозил в лес, заставлял копать себе могилы и каждого застрелил за неподчинение.

Говорят, они даже не оказали никакого сопротивления, настолько были подавлены.

Больше оставаться в городе мы не могли, так как нами уже начали интересоваться работники местной милиции. Мы покинули город и вернулись в Москву, захватив с собой нескольких новых ребят и часть старой бригады, работавшей с братьями Малышевыми, так сказать, на проверку, на испытательный срок.

Сразу же по приезде в Москву мы встретились с гэрэушником, снова в ресторане. Севка принес ему остальные деньги. Всего за выполнение своей работы исполнитель получил около двухсот тысяч долларов. Севка пытался выяснить, каким образом он разобрался с братьями, но тот отказался отвечать, сказав, что это секрет фирмы.

На прощание Севка подал ему руку. Гэрэушник нехотя пожал ее. Севка спросил:

– А можем ли мы обратиться к вам, если возникнет такая необходимость?

– Да, – ответил тот, – все через Бориса Петровича. Он знает, как меня найти. – Молча взяв деньги, он исчез.

– Сильный мужик! – сказал Севка. – Вот бы нам таких в команду, тогда бы…

– Размечтался! – улыбнулся я.

– Слушай, отчего бы ему не составить бригаду из бывших гэрэушников, кагэбэшников? – задумался Севка. – Зачем ему прибегать к нашей помощи?

Я пожал плечами:

– Не знаю. Может, он не хочет, чтобы его люди были замешаны в криминале, а выполняли только ту работу, которая носит исключительно разовый характер? Как ты думаешь?

– Примерно так же.

После отъезда ликвидатора мы решили больше времени уделять бригаде. Вновь собрали организационное собрание, на сей раз уже московской группировки. Долго говорили об укреплении дисциплины, о правильном образе жизни, о принципах и правилах нашей организации.

Севка говорил, что мы никогда никого не бросим, даже если кого-нибудь посадят в тюрьму или отправят в колонию.

Затем он сообщил боевикам, что в ближайшее время мы можем стать одной из ведущих и самых могущественных бригад в Москве.

– Поймите, братва, – говорил он, – не количество голов и штыков определяет ситуацию, а мобильность, оперативность и, самое главное, неуязвимость людей. Пусть нас будет тридцать человек, но мы всегда сможем подсечь любую группировку, в которой триста человек! Потому что мы – суперорганизация, и нет нам равных.

Потом добавил:

– К тому же у нас есть мощная поддержка. Вы даже не знаете, какие люди нас оберегают и помогают нам! Эти люди имеют очень широкие погоны в прошлом, – пояснил он, намекая на Бориса Петровича. – И они нас в обиду не дадут. Кроме того, на нас работают лучшие адвокаты, так что если кто попадет в места не столь отдаленные, знайте, что долго вы там не задержитесь. Теперь еще вот что, – продолжал Севка. – Тюрьма и следственный изолятор – это часть нашей работы. Поэтому я хочу, чтобы вы четко знали, что тот, кто попадет туда и будет там держать язык за зубами, не раскроется, тому гарантированы наше участие и помощь. Кто, наоборот, «поплывет» – под прессом ли, или как еще, – тому смерть!

Затем он долго разъяснял, как вести себя в следственном изоляторе, приводил примеры из нашего опыта пребывания на «Петрах».

– Нельзя борзеть в камерном коллективе, – пояснял он. – Надо быть осторожным, чтобы к тебе не подсадили «наседку»-стукача. Вести себя с достоинством, давать отпор всем, кто посягает на твой авторитет и на твою свободу. В общем, быть нормальным человеком в правильном понимании этого слова.

После таких собраний Севка поручил мне заняться молодыми ребятами, которые только что приехали в Москву и были включены в штат бригады. Я стал обучать их нехитрому делу ликвидации заказанных людей, так как одна из специализаций заключалась именно в этом.

Чем мы могли противодействовать крупнейшим московским группировкам, которые превосходили нас в десять, а то и в пятьдесят раз? Только умением метко стрелять…

Я показывал и объяснял молодняку, как надо водить свою жертву. Для этого мы сделали одного из членов бригады «лохом» – врагом, посадили его на машину. Остальных я сажал в другую машину и показывал, как нужно записывать местонахождение клиента, где он бывает, по какому маршруту ездит, как незаметно за ним следить, скрытно уходить от него, как не попадаться на глаза ментам.

Затем мы ездили в лес на стрельбы, ребята учились обращаться с оружием – с автоматом, пистолетом с глушителем, осваивали также и навыки взрывать машины.

Севка, в свою очередь, показывал, как ликвидировать объект в подъезде, во дворе, у гаражей, как надо отходить, менять свою внешность, пользуясь париком, маской, гримом и перчатками, как все это сбрасывать и как собирать патроны в пакет, чтобы не оставлять после себя следов.

В общем, мы с Севкой обучали молодых ребят всем премудростям киллерского искусства.

Большое внимание в бригаде стали уделять спорту. Два раза в неделю мы заставляли всех посещать спортивные залы, при этом контролировали каждого через бригадиров. Заставляли заниматься боксом, поднимать штангу, качать мускулы, совершать пробежки.

Раз в неделю мы снова стали играть в футбол, собирая практически всю бригаду на небольшом стадиончике и разбиваясь на две команды. Кроме того, мы с Севкой решили возобновить практику празднования дней рождения. Составили список, у кого когда день рождения, и стали собираться по этим дням.

Вместе с тем Севка много внимания уделял конспирации. Никто не знал, где живут члены бригады, пользуясь только пейджером и номером мобильного телефона бригадира. Тот же знал все о своих боевиках, входящих в его бригаду, а бригада состояла из пяти-шести человек.

Вся связь осуществлялась через бригадиров. Они все имели мобильные телефоны. Ведущие боевики имели пейджеры. Всем ребятам мы запретили пользоваться городскими телефонами. Единственным вариантом связи были звонки из телефонов-автоматов. Кроме того, мы стали уделять большое внимание идеологической работе в группировке, всячески стараясь, чтобы люди меньше трепались, а больше слушали. Болтовня и хвастовство не поощрялись нами, а, наоборот, наказывались.

Но понимая, что одним только наказанием людей не удержишь, мы давали им возможность расслабиться. Для этого разрешили посещать ночные клубы, казино, встречаться с проститутками, которых они время от времени – обычно два раза в неделю – снимали.

Кроме того, помимо заработной платы ребята стали получать и премии – за выполнение особых заданий. Премия могла составлять от двух до десяти тысяч долларов. У многих появился стимул к работе.

С бригадиров же мы требовали соблюдения жесткой дисциплины. Если, например, человек опоздал на стрелку или отказался от выполнения какого-либо задания, на первый раз его ждало жестокое избиение членами бригады, в которую он входил. Если человек допускал небрежность в работе или невнимательность, его наказывали – либо лишая его премии, либо не выдавая зарплаты.

Через некоторое время мы почувствовали, что все эти усилия стали приносить ощутимые результаты. Ребята стали собраннее, никто не опаздывал, возросла дисциплина. Хотя иногда мы и получали тревожные сигналы. Один, например, стал употреблять наркотики, другой во многое посвящал проститутку, с которой он начал жить практически постоянно. Но все это пока еще не было предметом больших опасений и тревоги.