Сергей Самаров - Закон ответного удара Страница 6

– Но у меня все чаще складывается впечатление, что ФСБ отлично знает о нашем существовании. И гонит нам по мере надобности «дезу». Менты попроще, мои ребята так к ним влазят, что подкопаться невозможно. А с этими работать – себя перехитрить можно. Это же только в книжках обиженных отставников – в Конторе никого дельного не осталось. На оперативной работе, может быть, не спорю. Оперативника за один день не вырастишь. А что касается технарей, то сейчас у них неплохая команда.

– А я здесь при чем? – Согрин не совсем понял исповедь генерала. Рассказывать такие подробности постороннему в Службе не принято. А если рассказывают, то с дальним прицелом.

– При том, что мне нужен заместитель со склонностью к оперативной работе. Чтобы мог проверять данные, которые мы получили. Короче, что-то вроде внутренней службы безопасности. Давай еще по одной… – Генерал разлил следующую дозу.

Предложение о возвращении на службу было слишком неожиданным, чтобы сразу дать на него ответ. Согрин так и сказал.

– А ты не спеши, подумай. Москва все-таки… Снова интересная работа… Тебе рановато еще отдыхать. Пятьдесят-то есть?

– Приближается.

– Вот. Еще и пятидесяти нет. А тут сразу звездочку добавим. И потом, начальник у тебя будет не самый худший. Это обещаю… Не то что у нас в Чите…

Оба усмехнулись при воспоминании. Начальник разведуправления округа генерал-майор Мирошниченко на два нормальных русских слова произносил три слова матом, а если разговаривал по необходимости со старшими по званию или должности, то, вследствие невозможности материться, предпочитал молчать. Иначе он говорить просто не умел и из-за этого терялся и конфузился, казался чрезвычайно косноязычным, порой даже начинал заикаться.

– Я сегодня вечером уезжаю. Как с тобой связаться?

– Ты с компьютером дружишь?

– Работаю. У меня свой.

– В Internet входишь?

– Каждый вечер. Вечера у меня свободные теперь. Впрочем, как и дни…

Генерал посмотрел хитро и чуть ли не испытующе, встал, прошелся в раздумье по кабинету, заложив за спину руки, отчего его великоватый живот показался совсем огромным, и, наконец, решился и достал из сейфа, откуда раньше доставал коньяк, компакт-диск и электронный ключ.

– Электронным ключом пользоваться приходилось?

– Нет, слышал только про такие хитрые штучки.

– Ничего здесь хитрого, простая микросхема стоит, и все. Важно только, чтобы она с принтером не конфликтовала. Но для конфликта нужен совсем экзотический принтер, которых у нас в России и не найти. Просто ставишь ключ на параллельный порт, а уже к нему подключаешь принтер. Что-то вроде дополнительной розетки. Понимаешь?

– Что тут не понять… Дальше.

– Дальше. Вот тебе CD-диск. Программа моя эксклюзивная. Не для Службы делал, для себя лично. Пока имеется у меня одного, ты второй человек. Может, еще кому-то близким людям дам. Для конфиденциальных разговоров. Это редактор-шифратор. Просто набиваешь в нем текст, он передаст его мне. Прочитать никто, кроме меня, не сможет. Понятно?

– Понятно. Куда сообщение посылать?

– Вот моя электронная почта… – Болотов взял из стопки чистый белый картонный прямоугольник размером с визитку, видимо, специально для записей и предназначенный, и написал адрес. – Прямо на начальника отдела посылай. Без фамилии. Можешь ставить категорию срочности при надобности. Если что, мне с узла перебросят на домашний компьютер.

– Эх, такую бы технику, да тогда… – с ностальгическими нотками протянул Согрин.

Они опять переглянулись. Вспомнили оба.

И в свою очередь Игорь оставил визитку, где указывался номер его электронной почты.

– Давай еще по рюмочке, и не буду тебя задерживать. Бог даст, свидимся и сработаемся… Да и через компьютеры свяжемся, я думаю, не раз…

Связывались после этого они только раз. Болотов прислал маленький файл: «Слишком долго думаешь. Место занято. Сожалею. Привет».

Игорь, честно говоря, расстроился не слишком сильно. Ладно хоть, к тому времени он уже стал холостым, а то подобное его поведение привело бы к грандиозному многодневному скандалу. Сам он Москву, в отличие от многих, не любил за суету, толкотню, за постоянную, круглосуточную деловитость, когда нет времени остановиться и задуматься. Да и не слишком манила сама по себе предложенная работа. Это все-таки был не совсем его профиль. Там необходим человек со следственной жилкой, а он таковой не обладал.

Поставив компакт-диск, без которого программа не работала даже при подсоединенном электронном ключе, Согрин отстучал продуманное заранее послание с грифом «срочно». Компьютер шифровал долго, потрескивая процессором и мигая индикаторной лампочкой, и Игорь подумал, что по возвращении с Урала надо будет обязательно добавить оперативной памяти. До этого ему как-то вполне хватало на свои нужды 32 мегабайта. Но со сложной программой, такой вот, как эта, когда вдобавок и времени в запасе не так много, чувствуется необходимость нарастить мощность машины. В первую очередь увеличить память хотя бы вдвое.

Он оставил компьютер включенным, ожидая ответа, который может что-то прояснить в ситуации или хотя бы дать нить, за которую можно уцепиться при анализе. А сам тут же усмехнулся. Нарастить мощность… Добавить память… Возвращение… А вот некие серьезные люди считают, похоже, что он возвращаться и не должен вовсе. Просто ни к чему ему возвращаться.

Но сам он хорошо знал, что быть овечкой «для заклания» не захочет. И если от него ожидают одного, он постарается сделать противоположное. Он сделает свое дело и вернется. Всем кураторам назло.

Глава 3

Игорь уже несколько раз с надеждой просматривал содержимое «ящика» электронной почты. Ну вот, наконец-то! Файл для него пришел. Расшифровывал компьютер так же медленно, с натугой, как и зашифровывал. Видимо, программа предназначалась для очень сильных машин, не для элементарно-бытовых. И вот поплыли первые строчки текста.

«Привет! Доволен, что ты вернулся на службу. Может быть, поработаем еще вместе. Я был бы этому весьма даже рад. Относительно твоего дела не могу сказать, что обладаю обширными сведениями.

Первое. Что-то ваш старый дурак напутал. У нас на центральном компьютере вообще не было сообщения о смерти Кордебалета. Это сообщение поступило только вчера. Действительно, Шурик умер в сумасшедшем доме. В отделении для буйных. Острая сердечная недостаточность. По нашим сведениям, про мать куратор сказал тебе правду. Звонить, естественно, она не могла. Источник данных – служба надзора ФСБ. «Деза» возможна. Я смог проверить дополнительно по картотеке МВД. Там сообщение подтверждается. Но, при умении, ввести туда данные несложно.

Второе. Есть косвенные свидетельства, что Кордебалет в течение последних восьми месяцев сотрудничал с местным управлением ФСБ. Дважды его за этот период видели посещающим ихнюю конспиративную квартиру. «Жучки» туда внедрить не удавалось. Варианты их совместной работы не прослеживаются – информации никакой.

Вообще у них в последнее время наблюдается непонятное оживление в деятельности Конторы. Известно, что туда были перечислены на научно-исследовательскую работу значительные средства. В связи с этим местные комитетчики работают с удвоенной бдительностью и строго контролируют всех выходящих на контакт чужих.

Будь осторожен. При надобности обращайся. Чем смогу, как говорится…

Привет!»

Вот и все сообщение. По-армейски краткое, хотя и не такое деловое, с внеуставными вольностями.

Только Согрину, естественно, не поверилось, что куратор напутал что-то со смертью Кордебалета. Несомненно, он сделал это умышленно. Но вот с какой целью? Неужели только лишь для того, чтобы заставить подполковника поехать? Но он ведь и так едет… Непонятно… Совершенно непонятно… Или это тонкий психологический ход, настолько тонкий, что куратор и сам запутался в попытках запутать его? Специальная подкачка нервной системы? Чтобы был заведен, как часовой механизм, чтобы настраивался на что-то серьезное?

Но вообще, путаница какая-то, чертовщина… Кто же звонил на самом деле, если Татьяна Павловна умерла? И еще более важный вопрос – зачем звонили?

Стоп! Стоп… Этот звонок может быть организован самим куратором. Чтобы послать Игоря туда. Чтобы наверняка послать. И тогда понятным становится такое скорое появление его здесь, в квартире. Он уже заранее был подготовлен к визиту, ждал только сообщения от самого Согрина. Дождался и заявился…

Но… Не проще ли было естественным образом сообщить, что Кордебалет умер… Согрин все равно поехал бы. И к чему такие навороты? Ведь и так ясно, что Служба контролирует жизнь и смерть своих бывших и настоящих сотрудников…

Подготовить!.. Психологически настроить… Вот в чем дело! Если бы Согрин поехал просто на похороны, то все могло бы закончиться тихо и мирно, без эксцессов. Но тогда под каким соусом можно подполковника вооружить, как его настропалить на то, что там не все чисто?