Сергей Зверев - Любовь Жигана Страница 6

Бежать-то бежать, но куда? Сложность в том, что Шиндлер и догнать может. А уж тогда точно шею свернет. Но и ишачить на него Серж больше не собирался. Слишком он высокого о себе мнения, чтобы соглашаться таскать шиндлеровское ярмо…

Правда, с «Фавориткой» теперь все окончательно ясно стало. Ремонтировать ее у Сержа ни денег, ни желания не было. Оставалось только бросить и забыть про нее. Да и зачем ремонтировать – только для того, чтобы ее в очередной раз взорвали?

Серж сразу почувствовал облегчение, едва принял такое решение. Он только сейчас понял, что «Фаворитка» – это тупик для него.

Слишком маленький масштаб, чтобы достичь того, к чему он стремился. И удачно, что разгромил ее Шиндлер. Пусть с ней разгребается «трудовой коллектив» – уборщица, кассирша, массажистка с парикмахером. Но без него. Без директора. В гробу он видел этот коллектив вместе с «Фавориткой»…

Ему срочно нужна новая надежная и сильная крыша, которая защитит его от Шиндлера. Не может быть, чтобы в Москве невозможно было себе такую отыскать. Нужно только точно знать – где искать.

Серж знал, что на этом уровне, «уровне крыш», жизнь чаще всего устроена элементарно, по известной незамысловатой поговорке: против лома нет приема, если нет второго лома… Ладно, пара дней у него наверняка есть, чтобы найти «ломик» поувесистей шиндлеровского…

Глава 3

Отвязавшись от капитана Сазонова, Серж взял такси и, все еще прислушиваясь к пульсирующему волнами звону в голове, сказал водителю:

– Командир, на Малую Дмитровку. К театру имени Булгакова…

Такси сразу же влилось в поток машин, приняло его темп, и уже через несколько минут за окном мелькнул мост, затем справа показались площадь, музей, потом круто – налево, и уже помчались по Тверской.

Слева осталось здание Моссовета, и вот показался впереди бульвар. Такси круто повернуло направо, нырнуло под мост и еще через несколько десятков метров подрулило к театру. Серж расплатился и поспешил к служебному входу.

Увидев его, вахтерша театра взялась за внутренний телефон.

– Алло! Милочка? Пришли к тебе. Кто, кто… Гений твой пожаловал…

И, положив трубку, сообщила Сержу, поглядывая на него с иронией:

– Сейчас бегом прибежит твоя Милочка. Она уже несколько раз тебе сегодня звонила. У вас там телефон, что ли, не работает?

– Не работает, теть Валь, – подтвердил, хмыкнув, Серж.

Из коридора выбежала молодая женщина и, пробежав мимо вахтерши, повисла на шее у Сержа. У того потемнело в глазах.

– Милка! Ты меня угробишь… – пробормотал он, хватаясь рукой за стену.

– Что с тобой? – тут же испуганно спросила Мила. – Что с тобой случилось? Теть Валь, срочно дозвонись в «Скорую»!

– Не надо! Прекрати! – остановил ее понемногу приходящий в себя Серж. – Была уже «Скорая»… Рассмотрела со всех сторон и отпустила. Не сочла нужным меня спасать. Кое-кого соскребли с асфальта, кое-кого увезли по частям, а мне, можно сказать, – повезло!

– Да что случилось-то с тобой? – Мила уже почти кричала. – Скажешь ты или нет? Ты цел? Отвечай мне сейчас же! Ты не ранен?

– Не ори, Милка! – Серж прикрыл пальцами ее губы. – Я жив и почти здоров… Вместо меня развалилась машина…

– Ты в аварию попал!

– Да нет же! – Серж уже просто злился. – Можешь ты помолчать минуту?.. Всего минуту, чтобы я успел сказать… Пошли со мной сейчас. Ты мне нужна… У тебя спектакля вечером нет?

– А сегодня совсем отменили. – Мила понизила голос, чтобы не слышала вахтерша. – Коля Караваев… приболел немного…

– Заболел! – возмутилась вахтерша, со слухом которой могло соперничать только ее любопытство. – Да он третий день уже – никакой. Вот Жорж и обозлился на него… Сказал: если до завтра не просохнет – выгонит… Сколько лет терпит!

– Тетя Валя! Как вы любите сплетничать о ведущих актерах! – возмутилась Мила. – Лучше бы обо мне слухи распускали…

– Да что про тебя рассказывать-то, Милка? – искренне удивилась вахтерша-пенсионерка. – Бегаешь вот за этим своим… – Она кивнула на Сержа. – Как хвост. А он на тебя покрикивает… Гений твой ненаглядный…

Серж схватил Милу за руку и вытащил ее на улицу. Она нетерпеливо задергала рукой, пытаясь вырвать локоть из его ладони.

– Она права, Сережка. Ты на меня почему-то кричишь…

– Давай… Давай! – закивал головой Серж. – Давай, сцену мне устраивай. Только твоих сцен мне сегодня не хватало…

– Но мне же обидно, Сережа! Я терплю все это только потому…

Серж увидел, что, если он еще чуть-чуть проявит грубость, она заплачет.

«О, господи! Весь день слезы сегодня, – подумал он раздраженно. – Ну сколько можно-то! Я этого больше не вынесу…»

– Девочка моя! Я же люблю одну тебя во всей Москве! – воскликнул Серж, осторожно сжав ладонями ее щеки и целуя в кончик носа. – И ты единственная, чьей красотой я восхищаюсь…

Говоря последнюю фразу, Серж нисколько не покривил душой.

Мила действительно его восхищала. Ее лицо, с точки зрения Сержа, было совершенным. Он не мог даже понять, в чем секрет этого совершенства. Лицо Милочки не было абсолютно правильным, как у Долли. Но, в отличие от лица Долли, ее лицо было по-настоящему красивым, им не хотелось восхищаться, на него просто хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь.

Серж болезненно поморщился, вспомнив, что его творение уничтожено варварским взрывом идиота Шиндлера, которого интересуют только деньги. И еще. Стоило ему прикрыть на мгновение глаза, как тут же возникала картина лежащей на асфальте женщины с оторванной ногой и покачивающимся над распоротым животом осколком стекла… Это была страшная картина.

Не столько мучительная смерть этой женщины угнетала Сержа, сколько вид обезображенного женского тела. Серж осторожно помотал головой, отгоняя воспоминание.

Красота Милы была для Сержа недостижимым пока и, в силу этого, раздражающим образцом творчества господа бога. Глядя на нее, он часто ощущал свое бессилие перед творчеством природы и злился от этого. В остальном… В остальном он, конечно, сейчас Миле солгал. Он ее не любил. Как не любил ни одну женщину…

Он любил всех женщин сразу. И ни одну из них не выделял из остальных. Чтобы не обидеть каждую…

– Все же, Сергей, что с тобой произошло? – спросила Мила, освобождаясь от его ладоней. – Я звонила тебе сегодня…

Она почему-то принципиально не называла его Сержем. И это его тоже раздражало. Хотя он знал, что Мила считает его гением, восхищается его талантом, и сознавать это было приятно. Мила одновременно и привлекала его к себе, и отталкивала.

В ее присутствии он чувствовал себя неуверенно, но как-то спокойнее. Словно она была намного старше и опытнее его. Хотя на самом-то деле все было как раз наоборот – старшим и опытным был именно он, а вовсе не Милочка.

– Сейчас, Миленька, сейчас, я тебе все расскажу. Только сядем где-нибудь спокойно, у меня ноги трясутся от усталости.

Серж и в самом деле почувствовал, что смертельно устал. И Долли ему было теперь жалко до слез. Он столько труда вложил в ее тело, в ее лицо. Это действительно была куколка…

Он тогда самому себе доказал, что может кое-что. И сможет еще гораздо больше. В этом Серж и сейчас был уверен. Обязательно сможет, если сумеет освободиться из рабства у Шиндлера.

Серж увел Милу на Тверскую и усадил за столик в открытом летнем кафе. Ей купил мороженое, себе – пару бутылок «Хольстена». Серж все ей рассказал, с удовлетворением наблюдая, как меняется ее прекрасное лицо – от обиженно-возмущенного до испуганного и растерянного.

– Что же делать? – воскликнула Мила. – Он теперь тебя убьет!

Серж усмехнулся. Он знал, что сейчас у нее пройдет первый испуг, и она начнет искать выход для него, Сержа. Так было не раз, так будет и сегодня. Серж был уверен в этом. Уверен он был и в том, что Мила сумеет найти решение его проблемы.

У него было такое, не раз уже оправдавшее себя правило: если сам не знаешь, как выпутаться из сложной ситуации, спроси у женщины, которая тебя любит, и она найдет решение проблемы.

Инстинкт самосохранения развит у женщин гораздо сильнее, чем у мужчин. Нужно только, чтобы женщина достаточно хорошо знала состояние твоих дел и… И любила тебя, конечно.

Это необходимое условие… Поэтому всегда полезно иметь под рукой женщину, которая тебя искренне любит. Она всегда что-нибудь придумает. Это проявление одной из главных природных функций женщины – спасать от беды тех, кого она любит.

«Ее нужно только немного подтолкнуть, – подумал Серж о Милочке. – Помочь ей найти для меня оптимальное решение. Она сумеет…»

– Как думаешь, Милочка, – спросил он, – вашему Жоржу не нужен кто-нибудь с моей профессией?.. Какой-нибудь гример, например?

Серж спрашивал, отлично понимая, что говорит чепуху. Какой из него, к черту, гример! Его призвание – дарить женщинам настоящую красоту, а не замазывать на один вечер штукатуркой их недостатки. Да он никогда бы и не согласился работать гримером ни в каком театре. И Мила это прекрасно понимала.