Илья Деревянко - Изгой Страница 6

Впрочем, начнем по порядку. Вплоть до недавнего времени в 56-й мирно проживали муж, жена и двое детей дошкольного возраста. Глава семейства Петр Гринько был свободным художником, т.е. не числился нигде в штате, а работал по разовым контрактам с организациями и частными лицами. Жена, Анастасия, вела домашнее хозяйство, занималась детьми. Данную жилплощадь агенты Структуры облюбовали из-за близости известного читателю эвакуатора и 2 января 2004 года «очистили». Но отнюдь не стандартным для ФСБ способом (типа покупки по хорошей цене, обмена на лучшую, отправки хозяев в престижный пансионат и т.д.). Ничего подобного! Всех четверых попросту уничтожили!!! Обманом вывезли за город, убили, а трупы растворили в кислоте. Среди соседей пустили слух, будто бы Гринько переехали в Крым к родственникам, а квартиру сдали внаем. И еще один нюанс – в «зачистке» непосредственное участие принимала Марина, помимо прочих талантов обладавшая незаурядным обаянием и сумевшая втереться в доверие к несчастным жертвам. Признаться честно, у меня волосы встали дыбом от услышанного! Я не белоручка, крови пролил немало, но столь запредельное злодейство «коллег» никак не укладывалось в сознании. А с профессиональной точки зрения я совершенно не мог понять – зачем вырезать целую семью, если квартиру можно спокойно купить?! Не эту, так соседнюю! По словам Рудакова, денег у Структуры хватало с избытком. Абсолютная бессмыслица!!! Хотя... у сатаны особая, извращенная логика. И у его слуг тоже. Такая вот «милая компашка»!!!

К концу допроса я взирал на пленника с нескрываемым омерзением и едва удерживался от соблазна продырявить ему башку.

– Где сейчас полковник Рябов? – кое-как обуздав эмоции, спросил я в завершение.

– В отпуске по ранению, – охотно сообщил майор.

– Ваших небось рук дело?!

– Да. Рябова попытались устранить на следующий день после твоего ареста, но с первого раза не получилось. Подложенная в машину бомба убила только водителя, а сам полковник отделался контузией и двумя осколками в мякоть левой руки.

– Какова причина покушения?

– Рябов опасен. Он, кажется, начал догадываться о подлинном назначении нашего подразделения и КТО нами руководит на самом деле. Кроме того, полковник активно наводил справки по поводу твоего исчезновения, мог быстро докопаться до истины и сорвать нам операцию. Арест-то твой не вполне официален. Санкцию получили «левым» путем, минуя начальника Управления генерала Маркова.

«Так-так-так! – подумал я. – Минуя Маркова. Ага! Значит, не все потеряно! Не вся Контора подконтрольна высокопоставленным предателям. Слава Тебе Господи!!! Прямо камень с души свалился! И теперь понятно – как вести себя дальше!!!»

Я посмотрел на конфискованные у Николая ручные часы – без четверти шесть. А докладывать начальству Рудаков должен в девять. К тому времени он успеет отойти от действия пентонала, и можно будет помурыжить врагов еще немного. При содействии майора я составил текст, который ему предстояло зачитать по бумажке, вновь заткнул пленника кляпом, обрезал и положил на журнальный столик свой воротник с «маячком». Потом сходил в ванную, побрился, почистил зубы, с наслаждением вымылся под горячим душем, освежил лицо лосьоном, сменил нижнее белье, вернулся в комнату, завел будильник на четверть девятого, лег на кровать и, проигнорировав жалобный бубнеж «подсадного», забылся тяжелым сном...

Глава IV

Неожиданно в спальне сам собой зажегся свет, но не обычный электрический, а какой-то зыбкий, потусторонний. В холле послышались возня, мягкие шаги и отвратительный визгливый смех. Затем дверь настежь распахнулась. На пороге возникла капитан Загоруйко с разодранным пулями животом и дьявольской улыбкой на восковом лице. Глаза покойницы горели желтым огнем. Губы покрывала свежая кровь.

– Нравлюсь, Димочка?! – Она не спеша повернулась на сто восемьдесят градусов, продемонстрировав развороченный выстрелом затылок, и, не дождавшись ответа, злобно оскалилась: – Нехорошо убивать слабую женщину! Не по-джентльменски!

– Пошла вон, ведьма! – опомнившись, бросил я. – Ты не женщина. Ты мутант! Детоубийца поганая!

– Экие мы чистоплюи, – презрительно скривилась Марина и вдруг завыла диким голосом: – Оживи, Николай! Во имя Князя Тьмы! Помоги мне разорвать на куски проклятого фанатика!!!

Я попробовал перекреститься, однако онемевшая рука отказывалась повиноваться. А тело беспомощно застыло на кровати, словно в параличе. По коже продрал свирепый озноб. Внизу живота появился противный, сосущий холодок. Между тем мертвый прапорщик медленно сел и тупо уставился перед собой остекленевшими глазами.

– Давай вставай! – поторопила его адская девица. – Надо успеть до рассвета!

Труп, пошатываясь, поднялся на ноги, с треском размял окоченевшие суставы и начал неуклюже разворачиваться в мою сторону.

– Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешного!!! – на одном дыхании прошептал я.

– Исчез, гад!!! Куда он подевался?! Ку-у-д-а-а?!! – глядя на меня в упор и, видимо, не замечая, яростно завопила первая нежить.

– А был ли он тут вообще? – внимательно осмотрев кровать, гулким басом усомнилась вторая. – Вечно вы меня разыгрываете. За дурака, блин, держите!

– Ты и есть дурак! – прошипела Загоруйко. – Позволил обмануть себя, как последнего лоха, и замочить из твоего же собственного оружия! Исключительный болван!!!

– Ну да. Зато ты у нас умница. Жива, здорова и выглядишь потрясно. Хоть на конкурс красоты! – ехидно заметил прапорщик.

– Не смей оскорблять старших по званию! – бешено взвизгнула покойная красотка. – Сволочь! Урод! Сердце выгрызу!!!

– Сука полоумная! – не остался в долгу Николай. – Выгрызет она... Ха! Смотри зубы не обломай! Кстати, там, где мы отныне находимся, звания не имеют ни малейшего значения!!!

Некоторое время они остервенело переругивались, осыпая друг друга отборными проклятиями. Потом постепенно устали, выдохлись.

– Ладно, хрен с ним, с Корсаковым, – нехотя произнесла Марина. – На нет и суда нет. Но... кое с кем мы все же поквитаемся! Предательство нельзя оставлять безнаказанным. Разорвем того, кто лично привел сюда Смерть!

Поняв, что речь идет о нем, связанный майор умоляюще застонал под кляпом, затрясся как осиновый лист и судорожно задергал связанными ногами. Исчадия ада злорадно расхохотались, одновременно взмыли в воздух, проделали круг под потолком, будто примеряясь, и с хоровым звериным рыком стремительно спикировали на цель.

– Убу-у-у-у!!! – выдал напоследок Рудаков и тут же заглох. Фонтаном брызнула кровь, в стороны полетели ошметки мяса. Рык нежитей сменился громким чавканьем.

Я с трудом сдержал позыв к рвоте.

И тут вдруг во всю эту мерзость врезалась упрямая механическая трель. Кровожадные бестии бесследно исчезли. Пропало зловещее потустороннее свечение. А вместо него появился узкий солнечный луч, пробивающийся сквозь щель между двумя половинками штор. Окончательно проснувшись, я выключил настырный будильник, облизал запекшиеся губы, утер холодный пот со лба и осторожно осмотрелся. Ни единого намека на людоедский пир агрессивных мертвецов! Майор был жив-живехонек, хотя и не совсем здоров. Изможденное землистое лицо, больные слезящиеся глаза, дергающаяся в нервном тике бровь...

Впрочем, оно неудивительно! Самозатягивающиеся наручники штука крайне неприятная. А уж отходняк после «сыворотки» и того хуже!

– Убу-бу-у!!! – попросил Рудаков, скорбно указывая глазами на кляп.

– Потерпишь, – буркнул я и чуть погодя добавил: – Выну минут через десять. Когда вернусь.

Поднявшись с кровати, я вышел в холл, вспомнил недавний сон, содрогнулся всем телом и непроизвольно присмотрелся к покойнице. Но нет! Загоруйко лежала в той самой позе, в которой застигла ее смерть. Вокруг тела девицы натекла изрядная лужа крови, уже свернувшейся и издававшей тяжелое зловоние. На обнаженном участке мозга сидели два крупных таракана. «Кретин суеверный! – мысленно обругал я себя за минутную слабость. – Тебе же прекрасно известно: «ожившие мертвецы» – дурная выдумка голливудских сценаристов!.. Зато нечистая сила тут действительно порезвилась. Помучила ночным кошмаром! Квартирка-то гнусная. Четверых невинных людей ради нее умертвили! Да и капитанша с прапором погибли здесь насильственной смертью. Причем от моих рук».

Отвернувшись от дохлой ведьмы, я проследовал в ванную, подержал гудящую голову под струей холодной воды, вытерся насухо, прошел на кухню и приготовил две чашки растворимого кофе. Одну выпил сам и, прихватив телефонный аппарат, отнес вторую в спальню. Пленник, скорчившись, лежал в прежней позе и со смертной тоской смотрел на труп Николая. Наверное, предвкушал аналогичную участь. Поставив телефон на кровать, я вытащил у майора кляп изо рта и поднес чашку вплотную к его губам:

– Попей, Виталик. Освежи извилины!