Пол Кристофер - Меч тамплиеров Страница 6

— Что это значит? — спросила Пэгги.

— Каждый из нас одинок на земле, пронзаемый солнца лучами: и вечер внезапный, — перевел Холлидей.

— Вы раньше знали, — язвительно заметила девушка.

— Это стихотворение. Называется «Вечер внезапный». Написал его Квазимодо Сальваторе.

— Горбун?

— Нет, итальянский поэт. Если память мне не изменяет, он получил Нобелевскую премию. Генри встречался с ним в Риме вскоре после войны.

— Грустные стихи. — Пэгги еще раз пробежала взглядом по строкам над камином.

— Дядя Генри так не думал. Он считал это предостережением. Срок, отведенный нам на земле, очень короткий. И смерть приходит в конце пути. Однажды. Как дар небес.

— Вот и к дедушке она не замедлила прийти. — Пэгги не села, а, скорее, упала в зеленое кресло.

Холлидей обошел двухтумбовый, украшенный резными барельефами пичуг и мелких зверушек стол и присел на старомодный табурет-вертушку. На столе стояла лампа с зеленым абажуром и лежал кожаный бювар. Старое, изъеденное жуками дерево блестело, отшлифованное временем и рукавами десятков людей, работавших за этим столом.

«Похоже на пятнадцатый век… Возможно, произведение испанских мастеров, — размышлял подполковник. — Как эта штуковина могла очутиться в маленьком городке на берегах Эри?»

Но в доме дяди Генри всегда полно было подобных вещей, каждая с непростой историей. Чтобы изучить их происхождение, не хватило бы никакого времени…

По три ящика в тумбах и один — между ними. Холлидей тщательно обыскал их. В ящиках слева лежали папки с бумагами, касающимися личных дел дяди Генри. Банковские счета, старые налоговые декларации, квитанции и так далее. В пухлых папках из правой тумбы — профессиональная корреспонденция и материалы по работе в университете. В одной из них — картонной, раскрашенной под мрамор — рейнджер обнаружил заметки, написанные самое меньшее на трех языках. Может быть, и больше… Причем некоторые на иврите. Там же хранились несколько карт, в том числе Ла-Рошели — французского города-порта на побережье Бискайского залива, прославившегося как оплот протестантских сил во время религиозных войн шестнадцатого и семнадцатого веков.

Очень похоже, что листок с картой, маленький, пожелтевший и хрупкий от времени, вырвали из путеводителя «Мишлена».15 Холлидей разглядел едва заметные слова, написанные карандашом: «Гугеноты? Ирландия? Какая скала?»

Подполковник отложил карту в сторону.

В центральном ящике оказалась только пачка бумаги и старый, притуплённый кинжал с рукояткой из черного дерева, предназначенный, по всей видимости, для вскрытия конвертов. Раньше Холлидей никогда его не видел, но сразу определил происхождение оружия. Чтобы убедиться, он перевернул клинок и на потемневшей от времени стали прочитал: «Meine Ehre heisst Treue».16 Ваффен СС. Кинжал нацистов.

— И откуда же он взялся? — громко и озадаченно произнес Холлидей.

— Что? — удивилась Пэгги.

Подполковник объяснил.

— Может быть, это подарок.

Он показал лезвие журналистке.

— Он был в Германии во время войны? — Пэгги нахмурилась. — Я всегда считала, что дедушка Генри работал в разведке, как Ян Флеминг и все те парни, что сидят на одном месте, курят трубки, а потом обводят вокруг пальца гестапо. Но я не думала, что он что-то делал сам… Я имею в виду, что-то опасное.

— Я тоже так думал.

— Может быть, это подделка? Хорошая имитация?

— Это вряд ли… — задумчиво протянул Холлидей, взвешивая кинжал на ладони.

В холодной тяжести клинка ощущалась злая сила — его когда-то использовали для недобрых дел. Наверняка у него есть своя история. Можно с уверенностью сказать, кинжал проливал кровь. И не раз. Или дело в излишней подозрительности? Нужно меньше читать детективов и шпионских романов… Впрочем, рунические письмена и свастика могут натолкнуть еще и не на такие мысли. Подполковник решительно вернул оружие в ящик.

— Не о нем ли говорил Бродбент? — Пэгги медленно пошла вдоль книжных полок.

— Знаете, можно совершенно не разбираться в холодном оружии, не знать ничего из истории, но спутать меч и кинжал? Сомневаюсь.

— Интересно, а почему тот меч настолько важен для его отца? — произнесла девушка, и вдруг ее лицо озарилось улыбкой умиления. — Ой! Посмотрите! Любимые книги моего детства! Все здесь! — Она наклонила голову и принялась читать тиснение на корешках. — «Хроники Нарнии» — все книги! «Пять детей и волшебство» и «Ласточки и амазонки»,17 «Искатели сокровищ» Эдит Несбит,18 «Великолепная пятерка»!19 Вот они стоят! Вместе, на одной полке!

Холлидей присоединился к ней. И вскоре нашел — вот она, та самая книга. Тяжелый том в твердом переплете и суперобложке, зеленой с кремовым. Первое издание эпопеи Теренса Хенбери Уайта «Король былого и грядущего».

Дядя Генри прочитал ее вслух — все четыре части — будущему рейнджеру, а тогда еще маленькому мальчику. А позже Холлидей не единожды перечитывал книгу. С тех пор история прочно завладела мыслями паренька из глухой дыры штата Нью-Йорк.

Подполковник улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям. Такую книгу не отказался бы держать в руках сам Гарри Поттер и ценил бы ее на вес золота. Раскрыв пухлый том наугад, Холлидей увидел выскользнувший из желтоватых страниц обрывок бумаги, слетевший, будто осенний лист, на ковер. Что бы это могло быть?

Рейнджер вернул книгу на место и, присев на корточки, поднял листок. Каллиграфический почерк дяди Генри. Написано давно: чернила выцвели до светло-коричневого цвета.

«Hie jacet Arthurus Rex quandam Rexque futurus. Черпайте знания из прошлых годов, спускаясь глубже и глубже: что для вас может показаться скукой смертной, для меня — бесценный опыт».

— Что это значит? — удивилась Пэгги.

— Первая часть, которая на латыни, — предполагаемая надпись на могиле короля Артура в Авалоне. Вторая — цитата из книги Теренса X. Уайта.

— Зачем дедушка Генри это написал?

— Думаю, это загадка.

— Для кого?

— Для меня, по всей видимости, — задумчиво проговорил Холлидей. — «Король былого и грядущего» — моя любимая книга. Он знал, что я сюда вернусь. — Помолчал и добавил: — После его смерти.

— И у вас есть какие-то идеи?

— То есть?

— По поводу того, что это означает.

Джон зашептал под нос, повторяя загадку снова и снова. Потом шагнул назад, окинул взглядом книжные полки, уставленные собранием детских романов и повестей.

— Прошлые годы… Возможно, все эти книги? Ваше детство и мое.

— Спускаясь глубже и глубже? — с сомнением произнесла Пэгги.

— Может быть, ниже? Но там ничего нет. Только книги.

— А еще ниже? Под половицами.

— Я никогда в жизни не видел дядю Генри с молотком и гвоздем в руках. А уж представить его срывающим половицы… Не его стиль.

Холлидей внимательно рассматривал шкафы. Очевидно, их установили одновременно со строительством дома, то есть за десятки лет до появления здесь дяди Генри. Краснодеревщик проявил немалое мастерство, выполнив их в виде готических арок. Этот поздневикторианский стиль почему-то пользовался всеобщей любовью во Фредонии. Тут полно таких зданий и похожей мебели… В каждом шкафу — восемь полок от потолка до пола. Пустое пространство только вверху, где арки сужались, и внизу, между гнутыми ножками.

— Что для вас может показаться скукой смертной, для меня — бесценный опыт… — повторила Пэгги.

Она присела и принялась прощупывать дюйм за дюймом резное основание шкафа, надавливая на выступы барельефа.

— Что вы делаете?

— Пытаюсь получить бесценный опыт, — усмехнулась она. — Мне кажется, тут должна быть кнопка.

И будто в ответ на ее слова внутри шкафа что-то щелкнуло, отзываясь на осторожное нажатие. Доска выдвинулась вперед.

— Потайной ящик, — сказал Холлидей.

— Заначка дедушки Генри? — рассмеялась Пэгги.

— Давайте откроем?

Ящик легко вышел по направляющим. Он оказался в глубину таким же, как и остальные полки, — что-то около восьми дюймов, внутри обитый старым, потертым, изъеденным молью атласом. Лет сто назад ткань была фиолетовой, теперь же поблекла и напоминала цветом пожухлый баклажан. В тайнике лежала одна-единственная вещь. Сверток. Черно-желто-красно-белый шелк подполковник узнал сразу. Как и тупой кинжал в столе.

— Черт побери! Что это? — испуганно спросила Пэгги.

— Это — Standarte des Fiihrers und Obersten Befehlshabers der Wehrmacht, — переходя на немецкий, ответил Холлидей. — Личный штандарт фюрера и верховного главнокомандующего Адольфа Гитлера. Его боевое знамя. — Он вздохнул. — Давайте посмотрим, что за сокровище он скрывает.

Пэгги осторожно развернула шелковую упаковку.

— Невероятно… — прошептала она.

— Меч, — проговорил Холлидей, рассматривая находку. — Меч крестоносца.