Конрад Граф - Рэмбо на Сонг-Бо Страница 6

— Мэрдок, — прервал его размышления голос Траутмэна, — не забудьте предупредить экипаж эвакуации, чтобы к утру он был готов.

— Полковник, неужели вы верите, что Рэмбо жив? Зачем рисковать еще и экипажем?

— Мы должны действовать по инструкции, майор. Иначе задание будет сорвано.

— Ну, хорошо, хорошо…

Мэрдок и сам понимал: каким бы бессмысленным ни был полет, без него операцию нельзя будет считать завершенной. Но ведь полковник и в самом деле верит, что его Рэмбо не только жив, но и выполняет задание! Вот это упрямство и раздражало больше всего Мэрдока. И не будь здесь полковника, он давно бы уже приказал свернуть штаб. Но делать было нечего, раз уж так сложились обстоятельства.

— Хорошо, полковник, — повторил он, — никто не собирается нарушать инструкцию. Я скажу Гаррисону, чтобы он готовился. Но, положа руку на сердце, полковник, откуда у вас такая уверенность, что Рэмбо жив? Неужели вы в самом деле верите в это?

— Я знаю Рэмбо, майор.

— И все?

— Мне этого достаточно.

Глава 11

— Подожди меня здесь.

Ма молча кивнула, а Рэмбо поднялся и прошел на спардек, где, прислонившись спиной к двери рубки, стоял Ван и прощупывал острыми глазками проплывающий мимо берег. Солнце уже низко склонилось к горизонту, и наступил тот час, когда ночная жизнь джунглей еще не началась, а дневная тихо и незаметно замирала. Лишь изредка раздавался резкий крик птицы, да неполадившие между собой короткохвостые макаки вдруг раздраженным визгом нарушали лесной покой, и снова наступала тишина.

Рэмбо встал рядом с Ваном. За углом рубки его головорезы играли в кости, переругиваясь при проигрыше и довольно похохатывая при выигрыше. Все как обычно. Рядом зеленел ящик с гранатометом. Итак, пять головорезов с толстым Ваном во главе, рулевой и моторист — всего восемь человек. В машинном отделении может быть еще механик. Но Рэмбо не был в этом уверен — для такого катера хватит и одного моториста.

Весь этот подсчет Рэмбо сделал помимо своей воли — в силу привычки: он всегда должен знать ситуацию. Так спокойней. Он не доверял этим людям. Он вообще не доверял людям, которых можно легко купить. Сейчас они были с ним, потому что им за него хорошо заплатили. Но им могут заплатить еще больше, и тогда они станут его врагами. А врагов надо знать. Рэмбо еще раз отметил про себя, что ящик с гранатометом не запирался, он закрывался на две защелки. Теперь по крайней мере все было ясно.

Первым не выдержал молчания Ван.

— Скоро будем на месте, — сказал он, не поворачивая головы. Рэмбо кивнул и, помолчав, спросил:

— Ты видел здесь американцев, Ван?

— Видел.

— Когда?

— Когда шла война.

Ван, конечно же, понимал, о чем хотел спросить его Рэмбо. Значит, не хочет отвечать. Ну и черт с ним.

Из-за далеких гор всплыла яркая полная луна и осветила все дрожащим призрачным светом. Казалось, катер стоит на месте, а джунгли проплывают мимо него, будто кадры из фантастического кино.

— Мы высадим вас в полумиле от лагеря. Ближе нельзя, — сказал Ван. — Услышат мотор.

— Кто услышит?

Ван удивленно посмотрел на Рэмбо и улыбнулся.

— Как — кто? Джунгли, Рэмбо! Джунгли услышат, — Ван открыл дверь в рубку и, обернувшись, добавил: — Мы на месте. Приготовьтесь.

Ван отодвинул корпусом рулевого и сам встал на его место. Мотор сбавил обороты, и катер стал медленно приближаться к берегу. Рэмбо прошел на бак и взял сумку и чехол с луком. Ма молча поднялась и подошла к борту. Нос катера мягко врезался в заросли, и ветка сбила с головы Ма шляпу. Рэмбо на лету подхватил ее и протянул девушке. Она взяла ее и, не надевая, улыбнулась Рэмбо. При свете луны она казалась еще прекраснее.

Глава 12

Катер тихо ткнулся носом в берег, и Рэмбо оценил мастерство толстого Вана. Значит, ему не впервой бывать здесь, если он знает эти заросли как свои пять пальцев. Стало быть, у него тут свои интересы. И если кроме военной базы тут ничего больше нет, то Ван может быть связан только с ее гарнизоном. Рэмбо совсем не интересовало, чем мог быть полезен гарнизону Ван — поставлял ли он ему наркотики, спирт или проституток. Важнее было другое: среди врагов Рэмбо у Вана здесь должно быть много друзей. И это ничего хорошего не сулило, однако проясняло обстановку, в которой предстояло действовать. И Рэмбо решил, что пока все складывается хорошо.

Подошел Ван с рулевым, и они легко и бесшумно перекинули на берег бамбуковый трап. Ван хлопнул Рэмбо по плечу и улыбнулся.

Рэмбо спустился на берег и помог сойти Ма. Трап тотчас же убрали, и на катере все замерло. Ма тронула сзади Рэмбо за плечо и молча показала рукой вдоль реки. Рэмбо кивнул, вынул нож и сверил направление с компасом.

Скоро заросли отошли от реки, и идти стало легче. Приблизительно через полмили Ма остановилась и, встав спиной к реке, снова вытянула перед собой руку, а потом приложила палец к губам. Значит, цель где-то рядом. Рэмбо вытащил нож и вошел вслед за Ма в лес. Девушка шла осторожно, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. И Рэмбо вспомнил, как и он сам тогда, когда бежал из лагеря, так же прислушивался к каждому шороху и писку. И не здесь ли он шел к реке? Джунгли меняются каждый год, и теперь не узнать тот путь, который он когда-то прошел. Да тогда и не было луны — она плохой союзник при побеге. Но звезды Рэмбо запомнил. Они почему-то показались ему ярче обычного. Наверное, потому, что он оказался на свободе, а на свободе все кажется прекраснее. Во всяком случае, больше он таких звезд никогда не видел. Наверное, когда привыкаешь к свободе, привыкаешь и к окружающему тебя миру, и он начинает терять в твоих глазах первозданную красоту.

Ма вдруг резко свернула влево и шла теперь быстро и уверенно. Через десяток ярдов Рэмбо почувствовал знакомый запах. Он не был таким острым и резким, каким запомнился ему, но его нельзя было спутать ни с каким другим. Это был запах человеческого стойла, которым пропитались почва, трава, деревья вокруг и, казалось, сам воздух. Рэмбо запомнил его на всю жизнь. И сейчас он вдруг подумал: не этот ли запах страданий и скорби, невыносимых мук и отчаяния привел его сюда? Он должен был вернуться. Вернуться для того, чтобы очистить этот гнойник и отомстить за все унижения — свои и своих товарищей.

Ма раздвинула впереди листья папоротника и обернулась к Рэмбо. Он приблизился к ней и стал у ее ног на корточки. Перед ним был его лагерь. Эта огромная, вытоптанная тысячами ног и утрамбованная телами площадка была его домом в течение долгих дней и ночей. Тогда здесь стояло две длинных — от одного конца лагеря до другого — хижины, покрытых банановыми листьями. И их загоняли туда на ночь, как скотину в стойло. От этих хижин остались лишь пожелтевшие листья да кое-где торчащие в земле бамбуковые палки.

Рэмбо отлично помнил, где был его загон и его место: в самой середине хижины, подальше от угловых сторожевых вышек и прожекторов. Он протянул руки к колючей проволоке, местами обвисшей и порванной, и попробовал согнуть ее — она сразу же сломалась в его пальцах. Время не пощадило даже железо. А что же люди?

Рэмбо посмотрел на Ма.

— Теперь ты видишь? — тихо спросила она и кивнула на лагерь.

Рэмбо промолчал. Откуда же этот запах грязных и потных тел, гниющих ран и человеческих испражнений? Не могло же его не смыть дождями, не высушить солнцем, не развеять ветрами!

— Я ничего не вижу, — сказал Рэмбо, и на его скулах зашевелились желваки.

— Где твой фотоаппарат?

— Я разбил его.

— Почему? — Ма удивленно вскинула голову.

— Он был слишком тяжел для меня, — сказал Рэмбо. — И он не мог увидеть того, что хочу увидеть я.

— Но что ты хочешь увидеть?

— Людей. Они здесь, и я их чувствую.

— Солдат гарнизона? — спросила Ма.

— Нет. Я пришел за товарищами. Они здесь, и я их чувствую, — упрямо повторил Рэмбо и упал лицом в траву, успев бросить голову Ма к себе на колени. Луч фонаря рассек темноту над их головами, и где-то совсем рядом затрещал мотор мотоцикла.

Глава 13

Рэмбо оставил сумку и чехол с луком и стрелами и знаком дал понять Ма, чтобы она ждала его. Не успела Ма сказать и слова, как Рэмбо исчез в зарослях. Ему очень хотелось узнать, кто это так свободно раскатывает ночью на мотоцикле в расположении лагеря.

И если треск мотора не вызвал никакой тревоги, то уж на его шаги вряд ли кто обратит внимание.

Мотор чихнул несколько раз и заглох. Потянуло бензиновой гарью. Рэмбо подошел ближе и услышал голоса.

— Выключи свет, подружка. Ты не на проспекте в Ханое. Послышался приглушенный девичий смех.

— Я думала, вы боитесь темноты.

Рэмбо услышал легкие шаги, щелкнул выключателем, и свет фонаря погас.

— Мы даже любим темноту, — ласково пробормотал мужчина, и девушка засмеялась, видимо, отбиваясь от его ласк.