Вся Президентская Рать - Владимир Моисеевич Гурвич Страница 6

Но вместо штурма у наших дверей царила мертвая тишина. Ради полноты картины следует отметить, что заказы были, но такие мелкие, о которых даже и упоминать неохота. Пару раз мы консультировали какие-то не совсем ясные для нас политические силы, для нескольких изданий написали статьи. Но полученные от этих работ доходы едва ли могли покрыть наши расходы даже на канцелярские принадлежности и оплату молчавших, как партизаны на допросах, телефоны.

По своим давним каналам я пытался разузнать, что все-таки происходит, почему нас обходят клиенты, словно чумной барак. Но никто ничего внятного мне сказать не мог, они и сами удивлялись происходящему.

По старой профессиональной привычке я попытался проанализировать ситуацию. Но к однозначным выводам так и не смог прийти; слишком мала для этого была информационная база.

Больше других беспокойство проявлял Сабов. Возникшая ситуация действовала угнетающе на всех, но молодой вице-президент почти уже пребывал в панике. Я понимал его: перед тем, как прийти в нашу фирму у него было несколько весьма заманчивых и денежных предложений. Более того, мне было известно, что он почти уже сделал выбор. Но мне удалось все же уговорить его сделать выбор в пользу нас. И теперь весьма вероятно он сожалел о своем поступке.

Я даже испытывал некоторую вину перед ним. Заманивая его, я рисовал, не жалея красок весьма красочную перспективу. Другое дело, что я и сам в нее верил, как многие верят в собственный обман. Но могут ли быть наши заблуждения служить оправданием наших ошибок?

Я ждал, когда он начнет серьезный разговор. Это случилось ближе к концу недели. Он вошел в мой малюсенький кабинетик, где двоим уже становилось тесно.

— Шеф, мне кажется, происходит нечто такое, чего мы не предполагали, — произнес он. — Мы были уверенны, что будем завалены заказами, и нам лишь останется только выбрать наиболее выгодный из них. А получается совсем иначе. Я бы понял, если бы такая ситуация происходила в период политического затишья. Но сейчас самые горячие деньки. А наша великолепная, доказавшая свою компетентность команда, находится вне игры. Вам не кажется, это более чем странным? — Сабов пристально посмотрел на меня.

— Очень даже кажется, — согласился я. — И это-то меня больше всего и обнадеживает. — Признаюсь, я блефовал, но все же не совсем. Так как одна мысль уже некоторое время настойчиво пробивала туннель в моем сером веществе.

— Поясните, мои слабые мозги плохо улавливают вашу гениальную мысль.

Я позволил себе улыбнуться.

— Мысль, на самом деле скорей простая, чем гениальная. Хотя может быть она потому и гениальная, что простая. Если такая замечательная команда, как наша, до сих пор не гоняет мяч по политическому полю, значит, некто обдумывает правила игры, которые он хочет предложить для нас. Я пытался кое-что узнать, но ничего конкретного мне никто не сумел сказать. Как ты полагаешь, что из этого вытекает?

Сабов легко перехватил мою мысль и отпасовал ее мне.

— Можно предположить, что это обдумывание происходит на весьма высоком уровне, откуда нет утечки информации.

— Ты мыслишь в правильном направлении. И это косвенно подтверждается одним фактом, который мне стал известен вчера. Одна не очень влиятельная и богатая партия хотела прибегнуть к нашим услугам. Так вот председателю этой партии позвонили и посоветовали к нам не соваться.

— А кто позвонил, ваш информатор, естественно, не знает.

— Если бы он назвал мне имя звонившего, все было бы предельно ясно. Но, судя по всему, этому председателю посоветовали держать язык за зубами. Если наши с тобой умозаключения верны, то скоро к нам пожалуют знатные гости. Ждать осталось немного. И вот еще что я думаю, та пауза, которая у нас сейчас образовалась, возникла не случайно. Кто-то весьма поднаторевший в подобных играх специально держит ее, он хочет сделать нас более послушными, дабы мы бы не рыпались. Если мои умозаключения верны, то надо сказать, это очень ловкий ход, которому можно только поаплодировать. Не желаешь присоединить свои овации к моим?

Сабов с сомнением покачал головой, но я видел, что мои доводы произвели на него впечатление. По крайней мере, прежде чем положить заявление на мой стол, он теперь, судя по всему, готов подождать еще немного. А я почти не сомневался, что он его уже написал и даже вполне вероятно прозондировал поиск нового места. Современная молодежь слишком нетерпелива, она не желает ждать, а хочет получить все и сразу. Может быть, это и похвальное стремление, но оно нередко заставляет поступать человека слишком опрометчиво. А кто сказал, что в другой компании будет лучше.

— И сколько, по вашему мнению, нас еще будут мурыжить? — с сомнением, но и с некоторой надеждой спросил Сабов.

Я невольно посмотрел на календарь.

— Думаю, что немного. Каждый день — на вес золота. Я буду удивлен, если в ближайшие два-три дня ничего не произойдет. Хочешь пари?

— Почему бы и нет. Вот только на что?

Я задумался.

— В нашем деле много неожиданностей. Давай условимся так: кто проиграет, тот будет должен другому выполнить его одну просьбу. Причем, без всяких ограничений по времени.

— Но какую просьбу? — слегка удивился Сабов.

— Откуда же мне знать, когда ситуация возникнет, тогда я и попрошу. Или ты, в зависимости от того, кто проиграет наш спор.

— Согласен. А если речь пойдет об убийстве?

— Надеюсь, дело до этого не дойдет. Хотя никаких ограничений. Спорим?

— Спорим.

Мы обменялись рукопожатием.

— Теперь остается только ждать, — заключил я пари.

Глава 4

Я сам удивился, как быстро исполнилось мое предвидение. Когда на следующий день я далеко не в самом лучшем настроении пришел на работу, ко мне подошел сияющий, как начищенный самовар? Сабов.

— Шеф, кажется, вы гений, — сказал он.

— Я это всегда знал, только никому не говорил, — скромно ответил я. — Но как ты догадался?

— Перед самым вашим приходом из администрации президента звонил Владислав Суриков. Очень хотел с вами побеседовать.

Я как ни в чем ни бывало, кивнул головой. Но внутренне я ликовал, это был сигнал, что партия началась. Я слишком хорошо представлял, кто такой этот Владислав Суриков, чтобы не сомневаться, что этот звонок предвестник начала большой игры.

Широкой публикой этот еще совсем молодой человек, сравнительно недавно перешагнувший тридцатилетний рубеж был, словно разведчик, почти неизвестен, так как всячески избегал публичности: не мелькал на телеэкране, не давал интервью, не появлялся на светских раутах. Но те, кто занимались политикой и особенно политтехнологи ей, очень хорошо знали, что представляет этот человек. Именно он являлся главным стратегом президентской