Евгений Сухов - Казначей общака Страница 62

Америка поразила Глухого своим размахом. Бродвей, залитый огнями, показался ему сказкой. Это тебе не полумрак тюремной хаты, где сорокавольтное светило пытается быть настольной лампой зараз для восьмидесяти сидельцев.

Красивые удовольствия требуют больших денег, и незаметно для себя Глухой прокутил полмиллиона долларов всего лишь за десять дней. Потом он не однажды спрашивал себя, куда могла улетучиться такая сумма: конечно же, он тратил доллары на женщин, разумеется, ел от пуза. Но даже если бы он засыпал девиц деньгами с ног до головы и на каждый обед и ужин съедал по шесть порций кряду, то вряд ли потратил бы такую сумму. Пролетевшие дни он вспоминал с трудом, скорее всего, он вел себя как обыкновенный русский барчук, наконец-то добравшийся до легких батюшкиных денег. Ему не терпелось увидеть ошалелый восторг в глазах швейцара, когда он небрежно совал ему стодолларовую бумажку только за то, что тот гостеприимно распахивал перед ним двери фешенебельной гостиницы.

Но как-то однажды он проснулся с похмелья, с раскалывающейся головой и вдруг отчетливо осознал, что боль эту испытывает не столько от чрезмерно выпитой водки, сколько от проблем, которые должны вот-вот свалиться на него. Впрочем, проблемой это назвать будет слишком мягко. Сначала ему отведут недельку на компенсацию недостачи и, убедившись в его неплатежеспособности, пристрелят где-нибудь на глухой улице Нью-Йорка, после чего свезут на автомобильное кладбище и бросят на пиршество бродячим псам.

Глухой с тоской вспомнил о том, что вчерашним вечером просадил на ипподроме сто тысяч долларов. Его лошадь, на которую он поставил, словно в насмешку над его злоключениями с трудом прибыла предпоследней.

Телефонный звонок прозвенел на удивление неприятно. Впрочем, что здесь может быть занимательного, если в любую секунду ожидаешь зловещего предупреждения из Москвы. И самое паршивое заключается в том, что исчезнуть в этом мире практически невозможно, а приговор, вынесенный сходом, амнистий не знает и покарает спустя десятилетия. Даже если удастся спрятаться на многие годы, то все это время предстоит прожить с неприятным ощущением поднятого над головой топора, который способен сорваться с головокружительной высоты на отощавшую от страха шею.

Глухой рассчитывал услышать леденяще спокойный вопрос Барина о недостающих пятистах тысячах, даже подобрал подходящий, как ему казалось, ответ по поводу банковской волокиты, но в трубке раздался приятный мужской голос:

– Это господин Петр Иванович Глухов?

– Да, – слегка напрягся Глухой, готовый к очередной неприятности. – А в чем, собственно, дело?

– Я принес вам пятьсот тысяч, которые вы выиграли позавчера.

Глухой молчал. Происходило что-то невероятное. Конечно, он не мог в деталях помнить, что с ним случилось даже вчера, но что он совершенно точно помнил, так это последнюю игру. И, кажется, он не выиграл, а, наоборот, проиграл тысяч тридцать. Как бы там ни было, но ситуация складывалась очень занятная.

– Так что же вы молчите? Мне принести вам пятьсот тысяч «зеленых»? – голос неведомого собеседника прозвучал несколько раздраженно, похоже, что он немного нервничал. – Вы возьмете долг или вы мне его прощаете?

– Разумеется, несите! – закричал в телефонную трубку Глухой. – Вы знаете, где я нахожусь?

Конечно, эти деньги не спасут его, но, во всяком случае, они способны хоть как-то продлить его агонию.

– Конечно, – голос зазвучал удивленно. – Вы мне сами назвали адрес. Вы случайно не больны? – в голосе появились сочувствующие нотки. – Может, мне прийти в следующий раз? Назначьте время.

Глухой ужасно перепугался, что этот разговор может быть последним. Вот сейчас неизвестный положит трубку, и он никогда его больше не услышит.

– Нет, я вас жду! Когда вы у меня будете?

– Думаю, минуты через три. Дело в том, что я нахожусь в вестибюле вашей гостиницы.

Глухой едва сдержался, чтобы не закричать от счастья.

– Жду, – ответ получился коротким и солидным, словно едва ли не каждый день ему приносят по пятьсот тысяч долларов.

Открыв дверь, Глухой увидел совершенно незнакомого человека. Тот извинился, что не мог принести деньги вчера вечером, как договаривались во время игры, и задержал долг почти на сутки. Глухой мгновенно вошел в роль великодушного кредитора и, взяв ощутимо толстый пакет, небрежно бросил его на стол.

Вот что делает с людьми пьянка. Он решительно не помнил человека, стоящего перед ним. Абсолютно не представлял, в какую игру ему пришлось перекинуться в тот вечер. Разумеется, в далеком тумане были и лица партнеров, но что он вспомнил наверняка, так это красотку с алыми губами. Она сидела у него на коленях. Юбка была короткой и такого же яркого цвета, как накрашенные губы. И в чем он совершенно точно был уверен, что под юбкой не было нижнего белья. Девушка слегка раздвигала колени, когда он беззастенчиво проводил ладонями по внутренней части ее бедер, а ее губы чуть приоткрывались, когда он становился особенно нахален и, не стесняясь устремленных на них глаз, совал пальцы во влажную расщелину.

Все это было. Он помнил изгиб бедер женщины (правда, вылетело из памяти, как ее звали, но это не столь важно), представлял некоторые анатомические подробности ее тела, но человек, стоящий в дверях, был ему совершенно неведом.

– Разве вы не будете пересчитывать? – несколько обеспокоенно поинтересовался гость.

– Зачем же, я вам верю, – очень искренне произнес Глухой.

– Знаете ли, там все-таки пятьсот тысяч. Может, вы все-таки взглянете? В наше время такая доверчивость, как у вас, является очень редкой.

Открыв пакет, Глухой едва не задохнулся от восхищения. Доллары были совершенно новыми, только что из-под печатного станка, их даже ни разу не перегибали.

И тут Глухого осенило: очевидно, произошла какая-то путаница и деньги неведомыми путями попали ему в руки, а перед собой он видит типичного лоха, который готов всучить полмиллиона баксов первому встречному. А если это действительно так, то нужно быстрее брать деньги и делать ноги, пока он не опомнился.

– Здесь ровно полмиллиона, – радостно сообщил Глухой. – Ну, желаю вам всего хорошего, – протянул он на прощание руку.

Однако его ладонь неприятно повисла в воздухе, гость не спешил расставаться. А даже, наоборот, по-приятельски плюхнулся в кресло.

– Что это значит? – брови Глухого негодующе подскочили вверх.

– А это значит, что мы очень давно за вами наблюдаем, господин Глухов. Кажется, в местах заключения вас называли по-другому, Глухой? Это кличка?

Петр скрипнул зубами:

– Клички бывают только у собак. А у нас это называется погоняло. Кто вы такой и что вам от меня нужно?

– Дело в том, что мы ведем за вами наблюдение, как только вы ступили на американскую землю. Я из ФБР, – показал «лох» удостоверение. Теперь Глухой понял, что его насторожило в госте. Конечно же, акцент. Когда фэбээровец говорил по телефону, то он практически не ощущался, но вот сейчас, наблюдая за его лицом, становилось очевидным, что перед ним иностранец. Уж слишком тот аккуратно выговаривал слова. Этого можно было бы не заметить, если бы нежданный гость не растягивал гласные. – Вы – русская мафия? – неожиданно спросил он, ткнув пальцем в Глухого.

– С чего это ты взял?

– Так, как ведете себя вы, у нас поступает русская мафия. – И, улыбнувшись, добавил: – Ну разве что еще «Коза Ностра». Кажется, вы сюда прибыли с некоторой деликатной миссией? Переправить наличность? Ой, не делайте, пожалуйста, круглых глаз, это вам не идет. Будьте простым, естественным. Курите, пейте, материтесь, наконец. Только не делайте из себя недотрогу, как это по-вашему… целка, кажется? Ха-ха-ха! Здесь нет ничего противозаконного, на подслушивание ваших разговоров мы получили соответствующее разрешение, а ФБР умеет работать. Так что мы в курсе всех ваших дел до мельчайших подробностей. И, признаюсь вам откровенно, они мне очень не нравятся. Кстати, а ведь вам, насколько я помню, был предписан более скромный образ жизни. Ваш начальник, его, кажется, зовут Барин, сказал, чтобы вы затаились на Брайтон-Бич. – Широким жестом фэбээровец обвел апартаменты Глухого и продолжал: – Вам совершенно не нужно было останавливаться в пентхаусе. Во-первых, это огромная трата денег, а во-вторых, своим поведением вы очень обращаете на себя внимание. И насколько я понимаю, оплата за эти роскошные хоромы идет из воровского общака. Вашим начальникам такая необоснованная расточительность может очень не понравиться.

Нога у фэбээровца была заброшена высоко на колено, он размеренно раскачивал ступней, и Глухой не мог отвести взгляда от протекторов на его подошве. Качественные ботинки. Кожаные. Такие может позволить себе только человек с достаточно высокой зарплатой.

Фэбээровец знал, о чем говорил. Стервец! И похоже, что в своей конторе он был весьма ценным специалистом. Глухой невольно посмотрел на пакет, где лежали пол – «лимона», – не каждому доверят такую сумму. Хотя, надо признать, он обращался с ней без должного этикета, как будто там были не деньги, а чипсы.