Виталий Гладкий - Кровь за кровь Страница 67

Глава 22. ВЗРЫВ

Когда мы прибыли на исходный пункт, бедолага конюх уже не вязал лыка. Он сидел под конюшней, нежно обнимая наполовину пустую бутылку, а рядом валялись еще две, высосанные до капли. Рядом с ним, на ящике, застеленном пожелтевшей газетой, лежала почти не тронутая закуска – три яблока /одно из них надкушенное/, разрезанная на четыре дольки луковица, кусок черняшки и обглоданный селедочный хвост.

Завидев нас, конюх протянул свободную руку и изрек:

– Д-дайте… на опохмелку…

– А мертвого осла уши не хочешь? – ответил я, расседлывая своего "скакуна".

– Не-а… – подумав чуток, покрутил головой несчастный. – Уши нам ни к чему…

Загнав лошадей в стойло, мы поторопились к "жигулю", который был оставлен под присмотром конюха и укрыт от нескромного глаза за какими-то постройками; мы его прятали не столько от автомобильных воров, сколько от вездесущих деревенских ребятишек. Уже отъезжая, я увидел нашего горе-сторожа, пытавшегося подняться на ноги.

Он махал нам рукой и что-то кричал, но за шумом мотора ничего не было слышно.

– Клиент готов, – констатировал Плат, на этот раз уступивший место за рулем мне.

– Что он хотел сказать? – спросил я больше себя, нежели Серегу.

– А ты разве не слышал? – улыбнулся Плат. – Он просил премиальные.

– Так-то оно так, однако… – Я неожиданно почувствовал странное томление в груди – будто упустил нечто очень важное и теперь безуспешно пытаюсь отыскать его в закоулках подсознания.

– Тебя что-то смущает?

– Как тебе сказать… – Я едва успел крутануть рулем, чтобы объехать глубокую колдобину.

– Твою дивизию!.. – Минуты две я высказывал все, что думаю о нынешней власти и о роли дорог в интимной жизни наших граждан. – Бля… – так закончил я свое выступление, когда совершенно выдохся.

– И все-таки, что тебе не нравится? – подождав, пока я закончу тираду, снова спросил Плат.

Похоже, и ему почему-то было не по себе и теперь он пытался подтвердить или опровергнуть свои сомнения.

– Не знаю, – честно признался я. – Интуиция взбунтовалась. Такое впечатление, что мы в большой опасности. Это если руководствоваться моим военным опытом. Но дорога, сам видишь, пуста, местность открытая, лесок впереди просматривается насквозь… нет, не знаю, что со мной творится.

– Это у тебя нервишки шалят. Пей слабо заваренный чай с мятой и медом, – посоветовал Серега.

Но меня не обманул его бодрый голос. Боковым зрением я видел, что у Сереги на скулах играют желваки. С чего бы вдруг?

Прозрение свершилось настолько внезапно, что я поначалу даже не поверил тому тихому и назойливому голоску, который вдруг ни с того, ни с сего начал нашептывать мне одну единственную фразу: "Выйди из машины… Выйди из машины… Выйди…" Мы как раз миновали лесок и повернули в сторону автомобильной трассы; до нее оставалось всего ничего – около километра.

Я тормознул так резко, что Плат едва не расшиб лоб о ветровое стекло.

– Ты чего!? – всполошено спросил он, глядя на меня с негодованием.

– Серега, выходи из машины! – заорал я и открыв дверку с его стороны, буквально выпихнул своего друга наружу. – Беги, мать твою!

Он хотел было еще что-то спросить, но, глянув мне в глаза, тут же рванул прочь. Я бросился в другую сторону и, пробежав метров десять, упал в неглубокий овражек. То же самое сделал и Плат – спрятался за невысоким холмиком.

Минуты две я лежал неподвижно, весь во власти нахлынувших сомнений. Что случилось, думал я, какого черта я послушался той бредятины, которая вдруг втемяшилась мне в башку, и запаниковал как последний фраер?

Ответ пришел как гром с ясного неба. Взрыв нагло расколол предвечернюю тишину и над нашим "жигулем" взметнулся столб пламени. Я потеснее прижался к земле и прикрыл голову руками, опасаясь, что меня шандарахнет по кумполу какая-нибудь железяка. Но все обошлось, хотя совсем рядом с моим укрытием упал покореженный взрывом капот.

То, что осталось от машины, пылало ярким факелом. Но я не стал пялить глаза на останки нашего "жигуля", а быстро перебежал дорогу и, убедившись, что Плат тоже цел и невредим, скомандовал:

– За мной! Ходу!

И мы помчались изо всех сил к недалекому лесочку.

Я перевел дух лишь тогда, когда мы почти без сил рухнули на землю в густом хвойном подлеске. Машина все еще горела, и черный вонючий дым от пылающих покрышек столбом поднимался вверх, где на большой высоте расплывался в уродливый гриб.

– Что это было? – с глупым выражением на лице спросил вконец растерянный Плат.

– Полный звездец, которого нам удалось избежать благодаря чуду, – ответил я, блаженно ухмыляясь. – Впрочем, погодь… – Я полез в карман рубахи и достал богоявленскую иконку, презентованную мне старушкой. – Все, дружище, с этого дня буду ходить в церковь. Уверен, бабуля точно знала, что мне грозит большая опасность. Похоже, эта иконка спасла нам жизнь. Я, конечно, атеист, но, знаешь ли, после сегодняшнего случая мне придется обстоятельно пересмотреть свое мировоззрение.

В ответ Серега лишь как-то беспомощно покачал головой. Он все еще никак не мог прийти в себя после такого облома. Я его понимал: только когда смерть проходит мимо, совсем рядышком, начинаешь осознавать, что жизнь в общем не такая уж плохая штука, а все остальное – деньги, слава, положение в обществе – всего лишь шелуха, которой место в мусорной корзине.

– Посмотри на дорогу, – тронул я Плата за рукав. – Вот и ответ на все наши вопросы.

Только сильно не высовывайся.

Со стороны автотрассы катила шикарная импортная машина, по-моему, БМВ новой модели. Не доезжая до горящего "жигуля", она остановилась и выпустила из своей сверкающей лакированной утробы на свет ясный двух хмырей при полном параде – в темных костюмах и черных очках. Ну прямо тебе киношные сотрудники американского ФБР, подумал я. Они прошли вперед шагов десять, но подойти к нашей горемычной тачке поближе не решились – "жигуль" все еще плевался огненными плевками. Постояв в раздумье минуты три, они о чем-то переговорили между собой и решительно повернули обратно. Машина любопытных джентльменов дала задний ход, развернулась, и, мгновенно набрав приличную скорость, выехала на трассу. Там она влилась в поток автомобилей, водителям которых было чихать на пожар, потому как с такого расстояния они просто не могли рассмотреть, что именно горит за деревьями, на проселочной дороге, и вскоре ее и след простыл.

– Радиоуправляемая мина, – уверенно сказал я. – Все продумано и рассчитано до мелочей, Но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Теперь я понял, что хотел сказать конюх.

Он пытался нас предупредить, что в "жигулях" кто-то копался. Похоже, наш горячий поклонник Бахуса видел этих козлов. Но по вполне понятной причине не смог им воспрепятствовать. Да он и не сообразил, что им было нужно.

– Но почему взрыв произошел именно здесь, рядом с трассой? – спросил Плат уже более твердым голосом.

– Во-первых, потому что в деревне слишком много любопытных и невидимых глаз. В сельской местности не успеешь чихнуть, как тебе уже говорят "будь здоров". Там всем и всегда все известно. При расследовании соответствующими органами деревенские могли дать им добротную наколку. А взорванную неподалеку от автотрассы машину трудно каким-то образом связать с деревней. Мало ли куда или откуда мы могли ехать.

– А во-вторых?

– Это проще простого. Стоящий в ожидании на обочине трассы БМВ вызвать подозрений не может – обычное дело. Может, кому-то захотелось по нужному делу в кусты. А они следили за проселком и едва увидев наш "жигуль", преспокойно нажали на кнопку радиопередатчика. И после – ты сам видел – убедились, что от нашего козлика остались рожки и ножки. Вот и все дела.

– Но как они вышли на наш след? Ведь мы проверялись…

– Какие проблемы… – Я горько ухмыльнулся. – Похоже наш "покойник" напичкан всякой дрянью по самое некуда. Нам удалось найти кое-что, но, оказывается, не все. Да-а, подарочек… – помянул я недобрым словом Боба Стеблова.

– А тебе не кажется?.. – осторожно начал Серега.

– Очень даже кажется, – понял я его мысль с полуслова. – Что-то тут не чисто. Мы все время торчим как вошь на иголке – и в задницу колет, и спрыгнуть некуда. Ладно, разберемся. Вставай, хватит бока отлеживать. Нам еще топать и топать. Хорошо если удастся быстро найти попутку.

– Но что все это значит? – с дрожью в голосе спросил Плат.

– Ты до сих пор не понял? Или просто не хочешь понимать? Мы вышли на тропу войны.

Настоящей войны, где не брезгуют никакими методами. И нам суждено или погибнуть, или победить. Я не думаю, что в такой ситуации возможны компромиссы. Рубикон перейден, дружище, все концы обрублены. Сражайся или умри – другого не дано.

– И как нам теперь быть?

– Играть на опережение. Хватит прятать головы в песок, словно мы какие-нибудь австралийские страусы. Нужно брать кое-кого за вымя и доить до упора, пока вымя не оборвем. А такие клиенты, сам знаешь, у нас на примете имеются…