Любовь Рябикина - У каждого свой путь Страница 67

— Как мне разыскать Максуда?

— Я привез женское платье, обувь и пачку афгани. Завтра вы идете на рынок, но не отсюда. Вас вывезут машиной до определенного места. Я буду уже на центральном рынке. В пуговке на мешочке с деньгами вмонтирована фотокамера. Попытайтесь сфотографировать торговца. Смотрите внимательно: возле его лавки я вытащу носовой платок и оботру шею. Только шею! Купите у него что-нибудь, обязательно торгуйтесь. Пройдитесь по рынку, купите продуктов и возвращайтесь на то же место, где высадили. Машина будет ждать.

Утром Марина долго чертыхалась, напяливая во второй раз в жизни афганское платье. Повесила на шею мешочек с частью денег. Кое-как напялила на ноги показавшиеся страшно неудобными афганские женские туфли без каблуков. Соком зеленого грецкого ореха подтемнила кожу на руках и накинула глухую паранджу.

Возле палатки раздался легкий гудок. Она выглянула в щель. Прихватила большой платок для покупок и быстро юркнула в уже распахнутую дверцу БМП. Броня рванула из лагеря. Внутри сидело пятеро солдат и молоденький лейтенант, с любопытством глядевшие на пригнувшуюся у стенки фигуру. Никто не задал ей ни единого вопроса. Высадили на глухой улочке неподалеку от центра. Лейтенант указал направление и сказал:

— Мы вас здесь ждать будем.

Маринка посеменила к центру, путаясь ногами в подоле. Потом вспомнила уроки Фазиля Рахманкулова и дело наладилось. Она вышла на рынок. Со всех сторон звучали крики, шум и ругань. Торговцы расхваливали свой товар, хватали за рукава. Переругивались между собой. На Маринку никто не обращал внимания. Она была одной из многих женщин, пришедших на рынок, чтобы купить пропитание для семьи. Как все шла, приглядываясь к товарам, но на самом деле она искала глазами майора Жигулева.

Обошла весь рынок. Купила помидор, риса и приличный кусок жирной баранины. Слегка поторговалась для приличия. Зато с торговцем специями торговалась до хрипоты и по его реакции поняла, что тот принимает ее за настоящую афганку. Купила у него немного барбариса, шафрана и перца. Отошла в сторону и только тут заметила Жигулева с четырьмя солдатами. Тот крутил головой во все стороны, стараясь обнаружить ее и в упор не желал признавать в женщине рядом уже знакомого Искандера. Степановой пришлось пройти мимо. Она нарочно наступила офицеру на ногу и шепнула:

— Черт вас возьми, Гена, я уже час здесь торчу!

Тот вздрогнул от неожиданности и отшатнулся в сторону, а она принялась кланяться, прижимая руки с узелком к груди, якобы извиняясь. Майор небрежно махнул рукой и повернулся к ней спиной. Двинулся вдоль ряда. Афганцы старались не становиться на дороге советского офицера и прижимались к прилавкам и стенам. Степанова тронулась за ним. По дороге купила пару луковиц и большую головку чеснока, несколько пучков зелени, стараясь не упустить офицера из виду. Он остановился возле лавки с дешевой утварью: от медных кувшинов до ковриков для моленья. Вытащил из кармана носовой платок и старательно протер шею. Снова спрятал платок в карман и тронулся дальше вдоль ряда.

Минут через двадцать Маринка зашла в лавку и приобрела небольшой кувшин для масла. Торговалась и кричала не хуже настоящей афганки, внимательно разглядывая сквозь густую чадру крючконосое худое лицо с косым глазом, тонкими губами в ниточку и впалыми щеками. Трижды нажала на ободок агатовой пуговки, фотографируя Максуда с разных сторон. Оглядела и запомнила расположение лавки. Отметила в памяти второй выход в глубине. Наконец торговец сдался и продал кувшин по той цене, какую давала женщина.

Проводил ее до выхода из лавки и долго наблюдал, как она торговалась из-за масла. Степанова купила полкувшинчика масла и направилась к глухой улочке. По дороге приобрела для солдат кулек орехов и изюм. БМП ждал ее, прижавшись боком к каменному высоченному дувалу. Женщина огляделась. Не заметив никаких признаков жизни, быстро нырнула в темное жаркое нутро. Протянула кулек солдатам и мужским голосом сказала:

— Это вам, мужики!

Те аж поперхнулись от неожиданности, а лейтенант откровенно улыбнулся:

— Ну, вы актер! Я был уверен, что шла настоящая афганка. Спасибо за гостинец.

БМП рванул в расположение бригады. Вплотную подъехал к палатке. Марина выскользнула незамеченной. Жигулев уже сидел внутри. Вытаращив глаза смотрел на закутанную фигуру:

— Я бы вас в жизни не узнал! Как вы умудрились грудь создать?

Она усмехнулась про себя. Стащила мешочек с миниатюрным фотоаппаратом. Протянув ему, небрежно сказала:

— Женский лифчик набить тряпками, вот тебе и грудь! Что, похоже?

— Не то слово! Если бы ты на ногу не наступил, так бы и не нашел. Чего накупил?

— Думаю плов сварганить. Надо с поваром договориться насчет посуды и дров.…

— Ты умеешь? Если пригласишь на плов, я мигом договорюсь!

— Дело не хитрое. Приходи. Здесь еще один офицер будет, майор Силаев. Он завтра в полк возвращается.

— Тот офицер, ради которого ты рванул в горы без приказа?

— Точно. Это тебе Бредин сказал?

— Горчаков.

Жигулев ушел на кухню, а Марина принялась торопливо переодеваться. Едва успела натянуть обмундирование и маску, как в полог стукнули. Она разрешила:

— Войдите!

Одним коротким движением надела очки и обернулась: у входа стоял Костя. Задернув полог вошел внутрь и огляделся. Обратил внимание на сброшенный женский костюм на столе, на горку продуктов:

— Снова перевоплощался в женщину?

— Задание такое.

— Риск большой?

Она пожала плечами:

— Обычный. Приходи сегодня вечером на плов. С майором Жигулевым познакомлю. Прислан ко мне начальником, но не знает, кто я на самом деле. Так что держи ухо востро.

— Вечером приду, а сейчас хотел бы с тобой поговорить один на один.

Степанова вздохнула:

— Хорошо. Иди к реке, я минут через пять буду…

Силаев сидел на широком плоском камне, устроившись в тени под развесистой ивой и смотрел на мутную бурную воду Кабула. Река, по сравнению с весной, сильно обмелела, но не потеряла от этого свой буйный нрав: неслась с шумом. На его коленях лежал автомат и снятая полевая фуражка. Русые волосы трепало ветерком, тянувшим с реки. Широкие плечи слегка сгорбились, лопатки выпирали сквозь ткань, сильно натянув полевую куртку на спине. Марина с минуту смотрела на мужчину. На душе было тяжело. Присела рядом:

— Что ты хотел?

Он не повернул голову. Глухо сказал:

— Если я разведусь, ты выйдешь за меня замуж?

Она вздрогнула и решительно отказалась:

— Нет. Не хочу сделать несчастной другую женщину, да и тебя тоже. Я не могу иметь детей. Тебе хочется свое дитя потискать. Не продолжай, Костя. Разговор ни к чему не приведет. Забудь, что я есть.

Он сжал пальцы в кулаки и отрывисто спросил:

— Марина, почему ты бросилась спасать меня?

— Я поисковик…

— Лжешь! Сними очки и посмотри мне в глаза!

Она судорожно вздохнула и медленно стащила очки. Костя заглянул ей в глаза и увидел боль. Хотел что-то сказать, но она опередила:

— Я скажу правду, раз ты так хочешь: думала о тебе, хотя и редко. Вчера прозвучала знакомая фамилия… Я видела много ребят после плена. Их участи тебе не желаю.

Марина снова натянула очки. Он вполголоса спросил:

— Мы ночью сможем попрощаться? Мне не хотелось бы делать это сейчас, а утром будет некогда.

Сердце в груди обмерло, а потом забилось рывками. Она поняла, что кроется за его словами и еще понимала, что выбор он предоставляет ей. Вполне спокойно произнесла:

— Хорошо.

Молча просидели у воды еще с полчаса, разглядывая серую пену, прибившуюся к берегу и белые буруны у торчащих из воды камней. Несколько зеленых стрелок какой-то водяной травы в крошечном затончике справа и огромную стрекозу, сидевшую на прибрежном камне. Из-за шума воды практически ничего не было слышно и временами оба оглядывались в сторону палаток. Марина встала:

— Пойду, замочу рис. Да посмотрю, что притащил из посуды Жигулев. Если хочешь, поможешь готовить.

Он усмехнулся:

— Лук чистить заставишь?

Она развела руками:

— Обязательно!

Плов получился отменный. Рассыпчатый золотистый рис пропитался маслом. Сверху лежали тонко порезанные кольца сладкого красного лука. Рядом стояла большая тарелка с порезанными на четвертушки помидорами, чищенные грездки чеснока и тщательно промытая зелень. Силаев вспомнил, как приглашали на дичь соседей-десантников. Видимо Марина тоже подумала об этом, так как сказала:

— Костя, в той палатке, где ты ночуешь, офицеров много?

— Четверо.

— Тащи их сюда. Нам весь плов все равно не съесть.

Майор не заставил себя упрашивать и вернулся с мужиками. Марина за это время отгородила себе уголок, чтобы поесть спокойно. Повесила женское платье под потолок, прикрепив его парой булавок к тенту. Таким образом один угол был полностью скрыт от посторонних глаз. Ушла на кухню с котелками, чтоб принести ужин на всех. Силаев вошел и сразу понял, зачем повешено платье. Остальные удивленно смотрели на темно-синюю хламиду. Костя пояснил: