Сергей Соболев - Девять минут до взрыва Страница 7

Монах, глядя на них, перекрестился. На какие-то мгновения ему почудилось, что эти существа явились сюда из прошлого, найдя какую-то лазейку, какую-то щель в пространственно-временном универсуме. Что они пришли не со стороны закатного солнца, не от расположенного на излучине красивейшей и покойной речки с редким названием Тихая Сосна селения. А прямиком из тех времен, когда люди в черной форме, с нарукавными повязками со свастикой – впрочем, как и «обычные» солдаты вермахта – устанавливали в этих местах огнем и мечом свой «новый порядок»…

– Молодые люди! – подала голос тетка Марья. – Да, да, я к вам обращаюсь! Мы сегодня не работаем! Вы разве не читали информацию на въезде? Музей в понедельник – н е р а б о т а е т!! Так что приходите завтра.

Один из парней, чью бритую под ноль голову украшает пятнистая кепи армейского образца, проходя мимо, бросил:

– А нам по хрену ваш музей! Мы тут по своим делам!

– В церковь я вас не пущу! – решительно сказал монах. – Вам же матушка сказала: в ы х о д н о й! Мы открыты с десяти утра. Вот только…

– Закройся, дядя! – процедил один из пары шедших замыкающими мужчин (он был единственным, кто из этой компании носил очки). – Это н а ш а земля, понял?! И мы, мля, не собираемся ни у кого тут спрашивать разрешения! Иди, поп, дури дальше свою паству… нас вы уже не охмурите!!

Парни в черном прошли мимо монаха и женщины к лестнице с деревянными перилами, по которой можно подняться еще выше, непосредственно к макушке холма, к самим Большим Дивам.

– Да вы не волнуйтесь, – спокойным тоном сказал тот, что шел замыкающим (кажется, старший из всей этой компании). – Занимайтесь своими делами. Мы вас не обидим…

Семеро мужчин – или молодых людей, если угодно – застыли на небольшой площадке между подточенными ветром и дождями меловыми столбами.

Это место, где они оказались на закате дня, смахивало на остатки древней крепости.

Вся живописная округа просматривалась отсюда на много верст.

Вольф – таково прозвище старшего – бывал здесь ежегодно: иногда приезжал с одним или двумя соратниками, чаще в составе группы, как сегодня.

В этот раз, надо сказать, они заранее не планировали посещение Дивногорья, потому что их путь лежал в Белгород, где должен был в эти дни состояться объединительный съезд НСО[5] и некоторых других национал-патриотических движений. Уже когда они были в пути, – ехали из Москвы тремя транспортами – по мобильному прозвонил сначала координатор съезда. От него узнали, что группу соратников из Тульской и Рязанской организаций на вокзале «приняли» менты и повезли сразу в местное СИЗО. А затем отзвонился один из знакомых белгородских «энэсовцев», сообщивший, что в пустующий пионерлагерь под Белгородом, где планировалось провести двухдневное мероприятие, и где должны были проживать соратники, приехали омоновцы и люди в штатском – «Зог»[6] нанес удар первым…

Ну и вот: пришлось поворачивать оглобли, чтобы не попасться, как кур в ощип.

И уже по ходу пришла идея: раз уж они выбрались из гребаной столицы, из захваченной «Зогом» и кавказцами Москвы на родные русские просторы, то грех не посетить святые для каждого истинного патриота места. Окунуться в источник силы, набраться животворной энергии. Да и место для ночевки следовало выбрать, потому что не хотелось проводить вторую подряд ночь на колесах (у них с собой имеются палатка и спальные мешки).

Вольф, посовещавшись с еще одним авторитетным соратником, Антоном Снаткиным, – прозвище «Антизог» – решил, что из тех святых для каждого русского мест, которых немало по обе стороны трассы Дон, и которые частью уже захвачены, уничтожены либо изгажены, опошлены «Зогом» и инородцами, лучше всего для их целей подходит именно Дивногорье.

Да и матерьяльчик для видеоархива не мешало бы отснять, раз уж основное мероприятие накрылось медным тазом…

Вольф оказался единственным в этой компании, кто имел при себе видеокамеру. И дело здесь не в том, что остальные соратники были такими уж бедными, что не могли позволить себе купить цифровик или камеру стоимостью в несколько сотен баксов. С деньгами-то как раз сейчас напряженки нет, потому что их группа финансируется в последнее время из весьма щедрого источника. Вольф сам установил такие порядки. Только двое, он сам и Антизог, имеют право снимать как самих соратников, так и те мероприятия, в которых они участвуют. Только они двое решают, как следует распоряжаться материалами видео или фотосьемок, какие снимки или «клипы» можно выставлять во взятых ими под контроль ЖЖ[7] целого круга соратников, или на сайтах НСО, а также иных дружественных интернет-ресурсах… Противостояние с «Зогом» и пришлыми людьми идет не только в реальной жизни, но и через масс-медиа. Преимущественно, через сетевые ресурсы, над которыми пока не вполне властны местные россиянские коллаборационисты, пособники врагов России и русского народа.

Но при том, что «энесовцам» нужен качественный PR, – как никогда прежде, русские националисты нуждаются во все более широкой пропаганде своих идей и в рекрутировании новых сторонников для НСО – не следует забывать и об осторожности. О том, что «Зог» не дремлет, что они, истинные патриоты, ходят по лезвию бритвы, рискуя в любой момент оказаться на нарах по обвинению в разжигании межэтнической розни. Или, что еще круче, загреметь в тюрьму по новой статье за «экстремизм»…

Каждый, кто в теме, теперь-то знает, что Тесак и его соратники из «Формата» как раз на этом и погорели. Слишком многословно и слишком уж откровенно они высказывались в своих ЖЖ-блогах. Гнули пальцы веером, выставляли в Сети ролики со сценами избиения разных мразей. Давали интервью кому ни попадя, теша свое самолюбие и мня себя великими личностями, героями русского национального сопротивления…

И что? И чем все закончилось?

Да тем, чем и должно было закончиться в случае с этими дешевыми фиглярами: Тесака «закрыли», остальные «форматовцы» тут же притихли, как нашалившие дети, которым показали ремень и пообещали выпороть при случае.

А под арест Тесака – как же, главный московский скин, гроза кавказцев и азиатов, новоявленный русский фюрер и т. д. – тут же, уже на следующий день, в Думе провели поправки в УК и в «Закон об экстремизме», ужесточающие наказания за «экстремистские проявления»…

Так что думать надо хорошенько, взвешивать, когда что-то говоришь, пишешь или снимаешь. Головой думать, а не одним местом, как это принято у некоторых записных «русских патриотов», объективно льющих воду на мельницу ЗОГа и давно воцарившихся в стране сионистских СМИ…

Вольф некоторое время снимал окрестные виды, благо натура в лучах заходящего – но еще не закатившегося – солнца выглядела ровно так, чтобы вполне оправдать сказочное название этих мест – Дивногорье.

Антизог и остальные соратники выстроились в полукруг возле одного из «мегалитов», непонятно каким чудом оказавшихся на этом доминирующим над местностью довольно высоком холме с местами пологими, а местами крутыми, обрывчатыми склонами. Все подтянутые, свежие, – прежде, чем подняться сюда, искупались в местной речушке и переоделись в «парадку»… Антизог достал из нагрудного кармана специальную нашлепку-стикер, которая крепится на рукаве – это была эмблема НСО. Прикрепил. Соратники сделали то же самое. Один из двух братьев-погодков Мясоедовых – их прозвища Мясник и Топор – достал из пакета сверток. Развернул, аккуратно расправил… Взялись с братом за концы полотнища, развернули, так, чтобы флаг НСО оказался в самом центре их небольшой группы.

Ну вот, теперь все в порядке. Можно начинать.

Антизог снял очки, сунул их в нагрудный карман, прокашлял горло. Он был опытным пропагандистом; последние года три Антон Снаткин не только курировал работу интернет-ресурсов столичного филиала НСО, оперативно высказываясь – под различными псевдо – на самые злободневные темы, но и выступал с речами на «энэсовских» митингах, чем снискал себе славу оратора, неистового обличителя нынешнего оккупационного режима.

Он вышел чуть вперед, встав шагах в трех от остальных соратников. Причем стоял он как бы в полоборта к ним, так, чтобы не заслонять своей фигурой ни братьев Мясоедовых с развернутым флагом, ни проема между двумя меловыми Дивами, через которые, как через арочное пространство, как через отверстие в древнем мегалитическом капище, на площадку, на лица собравшихся здесь людей в черном, ложились багровые лучи медленно клонящегося к горизонту светила…

– Соратники! Братья! Русские люди! – сказал он своим звучным, хорошо поставленным голосом. – Мы с вами сейчас находимся на месте чудом сохранившихся остатков крепости древних русов, наших предков! Многие сотни… а может, и тысячи лет длится самое жестокое противостояние в истории человечества: война между Льдом и Пламенем, между Севером и Югом, между Вечным Рейхом и Хаосом! Эта славная своей историей крепость, – Антизог сделал правой рукой плавный, выверенный жест, указывая на «декорации», которые и в правду напоминали руины древних крепостных стен – эта многовековая твердыня, разрушенная почти до основания врагами нашего народа, но сохранившая свое символическое значение для нашей с вами последующей борьбы, является наилучшей иллюстрацией тому, насколько кровопролитна, насколько бескомпромиссна та вечная война, солдатами которой отныне призваны стать и мы с вами!.. Именно отсюда, из этой древней крепости, а также из других крепостей, которыми заслонялась от врагов Русь, уходили на битвы с хазарами и южными кочевниками наши предки, прямые потомки древних ариев…