Виталий Гладкий - Меченые злом Страница 7

Леха подошел к двери бара и нажал на кнопку звонка. Внутри раздалась соловьиная трель, послышались тяжелые шаги и кто-то приник к глазку.

– Хто таков? Шо нада? – Голос был басовитый, но какой-то ущербный, без внутренней уверенности, присущей большим сильным людям.

– Открывай быстрей… хохол гребаный! – ощетинился Саюшкин. – Кто, кто… Хрен в манто.

Будто сам не видишь… – Он посмотрел на низко нависшее небо, которое уже начало ронять первые капли дождя, и поднял воротник куртки, чтобы защититься от ветра.

Громыхнул засов и на пороге появился странный тип, чтобы не сказать больше. Огромная шишковатая голова, похожая на тыкву с усами, сидела на непропорционально тонкой и длинной шее, а квадратное туловище – косая сажень в плечах – покоилось на кривых рахитичных ножках. Парень (а ему было не больше тридцати лет) казался сшитым из запасных частей слепым портным, который находил их на ощупь. Он смотрел на Леху невинными детскими глазками без ресниц и как-то странно улыбался – будто морщил нос от неприятного запаха.

– Заходь, говнюк, – "мило" пригласил Саюшкина странный швейцар. – Як твои собачьи дела?

– Мои дела на уровне, – ухмыльнулся Леха. – А насчет собачьих… Ошейник с шипами для тебя хозяин так и не купил?

– Хе-хе… – несколько натянуто рассмеялся, опять наморщив нос, швейцар. – Все шуткуешь?

– Иронизирую.

– Ну-ну… – Швейцар смотрел на вора с улыбкой, но в его маленьких холодных глазках пряталось нечто очень опасное – как затаившаяся в расщелине скалы змея.

В ответ Саюшкин тоже весело рассмеялся и изобразил умильную рожицу. Несмотря на свои постоянные пикировки со швейцаром, ему вовсе не хотелось портить с ним отношения. Леха знал, что Шулика (так звали главного стража "малины"; это была не кличка, а фамилия) нередко выполнял для хозяина притона поручения весьма деликатного свойства, имеющие прямое отношения к очень серьезным статьям Уголовного кодекса.

Швейцар имел поистине бычью силу и был очень хитер. Потому простодушие, которое излучал Шулика, вора не обманывало.

– Держи… – Саюшкин положил на широкую ладонь швейцара красивую зажигалку; он выиграл ее в карты у знакомого карманника. – Американская. Настоящая, не туфтовая.

Дарю.

– Клевая… – Шулика смотрел на изящную вещицу с восхищением; он был весьма неравнодушен к мелким подношениям завсегдатаев бара. – Спасибо, Леха.

– Ладно, о чем базар… Пойду…

Саюшкин не без труда протиснулся мимо квадратной туши швейцара и прошел в бар.

Несмотря на раннее время – часы показывали половину четвертого – "малина" отнюдь не пустовала. Уже вовсю гужевала компания карманников, отработавшая утреннюю "смену" на городском транспорте. Видимо, сегодня им обломилась крупная сумма, потому как водка и коньяк за их столом лились рекой и, похоже, никто даже не собирался выходить на маршрут в вечерний час пик.

Рядом с карманниками степенно потягивали пиво воры других "мастей", в том числе и домушники. Им еще предстояла ночная работа. Судя по оживленным переговорам, которые велись в углу бара, кто-то из них уже ограбил квартиру средь бела дня и теперь торговался с барыгой и подпольным "банкиром", ненасытным Саврасычем. Слушая горячие увещевания собеседников, он хмурил густые мохнатые брови, и время от времени отрицательно качал головой. Своими повадками и даже фигурой – толстой, бочкообразной, с короткими руками колесом – Саврасыч напоминал большого паукаптицееда, затаившегося в центре страшной паутины.

Вспомнив, что он давно ходит у Саврасыча в должниках, Леха постарался незаметно для барыги прошмыгнуть к одному из дальних столиков, где сидели его приятели.

– А! Наше вам… – поприветствовал его один из них, очень худой и сутулый мужичок лет сорока по кличке Тузик. – Наконец-то. Где пропадаешь?

– Отдыхал, – уклончиво ответил Саюшкин.

Несмотря на то, что они были приятелями, Леха недолюбливал Тузика, который время от времени перебегал ему дорогу – тоже воровал собак. Правда, у него были несколько иные виды на четвероногих друзей человека, нежели у Саюшкина.

Тузик поставлял молодых псов в модный корейский ресторан, где на собачье мясо был достаточно стабильный спрос. К сожалению бродячих псов, коих за последние годы в городе расплодилась тьма-тьмущая, повара-корейцы браковали, считая нечистыми, и принимали лишь элитный молодняк вполне определенных пород.

– Отдыхать нужно в Сочи, – заявил второй Лехин кореш, у которого не было наколок разве что на лбу. – Там море Черное, песок и пляж… – спел он строку из блатной песни.

– Для хорошего отдыха бабки нужны, – хмуро проронил третий, черный цыганковатый вор по кличке Жук. – Народ обнищал, в карманах только мелочь и проездные билеты.

– А ты бомби крутых. У них "зелени" как грязи. – Вор в наколках (его звали Колян) ехидно ухмыльнулся.

– Мне жизнь еще не надоела… – Жук выпил полстакана водки и крякнул. – Что за дерьмо нам дали! Керосин, право слово.

– Пей одеколон, там спирта больше. И запах приятный… хи-хи-хи… – залился дребезжащим смешком Тузик.

И судорожно закашлялся. Приятели с сочувствием переглянулись. Последняя "ходка" на зону закончилась для Тузика туберкулезом, и сколько он еще протянет, никто не мог даже предположить. Обычно к осени начиналось обострение болезни, что очень мешало "работе". Когда наступали холода, Тузик старался поменьше бывать на воздухе, а в сырую погоду вообще не выходил из дому, проедая все свои воровские накопления. В такие периоды вор очень страдал, но не из-за своего болезненного состояния, а по совершенно иной причине – он боялся, что потеряет квалификацию.

– Слыхал, что вчера вечером случилось в центральном парке? – спроси Леху меланхолично жующий Жук.

– Нет! – торопливо ответил Саюшкин и, стараясь не глядеть на приятелей, уткнулся в меню.

– Да-а, – протянул Колян. – Знатная разборка. Говорят, что четыре трупа и двое в реанимации.

– К-кто? – Леха постарался спросить как можно безразличней, но его мгновенно начала бить мелкая дрожь, и он, чтобы скрыть свое состояние, быстро закурил.

Колян понял, что имеет в виду Саюшкин, и ответил;

– Одни базлают, что чечены наехали на дягилевскую братву, а другие кивают на азербайджанцев, – ответил он неприязненно. – Будто они что-то с цыганами не поделили.

Темная история. Но все равно эти чурки уже всех достали. Пора с ними кончать.

Поселок Дягилево находился в черте города. Мафиозная группировка дягилевцев контролировала торговлю спиртным и табачными изделиями и была одной из самых сильных и хорошо организованных.

– Запишись в контрактники и поезжай в Чечню, – ухмыльнулся Жук. – Говорят, на войне хорошо платят. Орден получишь.

– И цинковый гроб… бесплатно. – Тузик усиленно массировал впалую грудь. – Хотя… может, так было бы лучше. Для кое-кого… – Он болезненно поморщился.

– Ну, заладил… – Жук нахмурился. – Сел на любимого конька. Пусть наши враги об этом думают. Живи пока можешь. Выпей… – Он наполнил стакан Тузика. – А ты чего притих? – спросил он Леху, который никак не мог унять волнение. – Заказывай. Или сегодня карман пуст? Тогда я угощаю.

– Что? А… Нет, нет, денег у меня хватает… – Саюшкин подозвал официанта, здорового парня, который заодно выполнял и роль вышибалы; впрочем, как и остальные его коллеги.

Спустя двадцать минут он уже ел отбивную и запивал пивом. Взять чего-нибудь покрепче Леха не пожелал – ему еще предстояли кое-какие дела, требующие ясной головы.

Приятели не стали удивляться или протестовать, что он не желает составить им компанию. В "малине" свято соблюдался принцип: делу – время, а потехе – час. Без лишних вопросов все решили, что сегодня вечером Саюшкину предстоит работа, а значит нечего зря на эту тема языки чесать.

Леха жевал и время от времени украдкой прикасался к внутреннему карману своей легкой куртки. Там лежали два пакетика с героином. (Он откопал заветный чемоданчик в три часа ночи, когда, наконец, всякая суета вокруг парка прекратилась).

Остальной товар Саюшкин спрятал в собственной квартире, на антресолях. Там у него был хорошо оборудованный тайник – вмурованный в стену металлический ящик с хитрым, тщательно замаскированным замком – где он держал ценности и деньги. Если, конечно, они появлялись, что случалось не так часто, как хотелось бы.

Саюшкин рассчитывал найти покупателя на свою драгоценную добычу. Он отдавал себе отчет в том, что это будет весьма непросто. И даже не из-за малого спроса или противодействия конкурентов. Отнюдь. Мелкими партиями с большими предосторожностями можно было торговать хоть до новых веников. Леха знал как минимум десяток наркоманов со стажем, готовых душу отдать за его товар.

Но он не хотел связываться с мелюзгой. Хлопотно, долго и не очень прибыльно – наркоманы к состоятельным людям не относились. К тому же Саюшкин просто боялся засветиться на рынке наркотического зелья. Это было ему несвойственно и просто опасно.