Виктор Доценко - Тридцатого уничтожить! Страница 7

— Нет Варламыча, — тихо, сквозь зубы процедил Савелий. — Убили его.

— Убили? Здесь, в Афгане?

— Нет, в Москве. Из-за меня он погиб! — Савелий стукнул по столу кулаком, залпом выпил свою водку, потом, немного помолчав, стал рассказывать Воронову о том, что произошло тогда в Москве.

Рассказов Аркадий Сергеевич — Первый

Огромный особняк даже среди других роскошных особняков выглядел ослепительно богатым. Он был окружен мощным забором, на углах которого виднелись видеокамеры, следящие за происходящим на каждом участке. Мощные металлические ворота дополнялись внушительными охранниками.

За ограждением находились различные постройки, а сам особняк напоминал небольшой дворец. Внутри он был отделан белым мрамором, украшен фигурками античных богов и героев. Сбоку примыкал закрытый бассейн. Его стены могли раздвигаться в стороны, и солнечные лучи золотили голубую воду.

Сейчас в нем, весело брызгаясь и резвясь, плавали несколько прекрасных молодых девушек. В чистейшей воде были видны их стройные тела, а темный загар, рассеченный узенькой полоской от трусиков, подчеркивал длинные ноги.

У самого края бассейна, выложенного розовым мрамором, в кресле-качалке сидел мужчина лет шестидесяти. Несмотря на возраст, он сумел сохранить спортивную фигуру, его накачанные мышцы говорили о том, что спорт он не оставил до сих пор.

Рядом с креслом стоял маленький столик ручной работы. Он был заставлен напитками, фруктами, фисташками, соленым миндалем.

Мужчина лениво наблюдал за девушками, покуривал гаванскую сигару и изредка смачивая горло шотландским виски. Его глаза похотливо вспыхивали, если одна из девушек специально демонстрировала перед ним ласки к другой девушке.

Аркадий Сергеевич был кадровым военным, как его отец и дед. Дед служил еще при царе, слыл храбрым офицером, за что неоднократно был отмечен самим самодержцем. Отец дослужился до полковника, и его военная карьера могла быть еще более успешной, чем у деда, но… Революция!

Патриот России, своего народа, он не смог заставить себя отдать приказ стрелять в своих сограждан и честно заявил об этом командующему, сложив личное оружие. Был тут же взят под арест, с него сорвали погоны.

Его освободила «армия» батьки Махно. На предложение самого Махно служить в его штабе тоже отказался и был передан в ВЧК для «внимательного разбору». Тюрьма, лагеря, ссылка.

Дворянин, интеллигент, умнейший человек, горячо любящий свою многострадальную Родину, а несколько месяцев до своей смерти был реабилитирован «за отсутствием состава».

У сына судьба сложилась более удачно, чем у отца. Совсем пацаном — пятнадцати лет — сбежал на фронт, пристроился к разведчикам и своей удалью, наблюдательностью, феноменальной памятью и умом сумел так расположить к себе начальство, что к концу войны на его груди красовалось несколько медалей и два ордена. Выписавшись из военного госпиталя, он поступил по направлению в военную академию, которую закончил с отличием.

Около шестнадцати лет генерал Рассказов проработал в органах государственной безопасности и в конце концов возглавил один из отделов внешней разведки. Казалось, человек достиг всего, о чем можно мечтать в Советском Союзе, но…

Однажды Аркадию Сергеевичу попали в руки папки с секретными документами, приоткрывшие ему глаза на то, что творилось в органах безопасности еще совсем недавно. Убийство совсем неповинных людей, доносы на своих врагов, оговоры, пытки, тайные приказы о терроре против мирного населения и многое, многое другое.

Именно тогда Рассказов и решил разыскать документы, связанные с арестом, приговором и заключением своего отца. Вскоре ему это удалось.

«Дело Сергея Викторовича Рассказова» — гласила надпись на пухлой папке, и рядом рукой самого Мехлиса размашистым почерком было начертано: «Убежденный монархист! Хранить вечно и совершенно секретно…»

Аркадий Сергеевич провел над этой папкой несколько часов, внимательно изучая пожелтевшие листочки доносов, допросов, объяснительных, различных справок, характеристик.

Он был волевым человеком, сотрудники называли его за спиной «стальным». Конечно же, он многое слышал, о многом догадывался, но всегда старался убедить себя в том, что все делается во благо Родины, народа. Все, что ему было известно, касалось посторонних людей, которых он не знал, и ему было нетрудно заставить себя поверить в то, что они являлись врагами. Сейчас же пришлось столкнуться с документами, которые несправедливо обличали самого близкого ему человека. Человека, которого он всегда боготворил, почитал и верил которому больше, чем кому-либо. Вот же его показания? Вот! Еще… Еще…

Генерал вчитывался в ровные строчки, написанные уверенным каллиграфическим почерком его отца, стараясь отыскать хотя бы одно, совсем маленькое подтверждение тому, о чем говорилось в приговоре.

Он помнил отца как честного, принципиального и порядочного человека и был уверен в том, что он никогда не стал бы ловчить, обманывать ради спасения своей жизни.

Аркадий Сергеевич читал и читал, но с каждой новой страничкой все больше убеждался, что либо его отца арестовали, допрашивали и судили глухие и слепые люди, либо те, кто не хотел слышать и видеть.

Господи! Как же он, человек, прошедший войну, много раз рисковавший своей жизнью, не единожды проливавший кровь и даже в бреду шептавший имя великого вождя всех народов, честно дослужившийся до высшего воинского звания в таких серьезных органах, как же он мог всему этому спокойно верить! Выходит, и он должен себе признаться, что старался ничего не видеть, ничего не слышать!

Что же ему делать сейчас, когда он наконец открыл глада, уши и вернул свою память? Снова их закрыть, заткнуть, забыть? Снова сделать вид, что ничего не произошло? Сможет он так? Нет! Нет! Нет!

Аркадий Сергеевич поглядел на бутылку водки, стоящую перед ним, быстро налил полный стакан и неожиданно долго смотрел на него. Хорош, нечего сказать! Как просто: хватануть стакан-другой водочки, раскиснуть, пожалеть всех убиенных, всех оправдать, особенно себя, а потом или примириться со всем или пустить себе пулю в лоб! Так, что ли? Нет, продолжать жить в таком дерьме он просто уже не сможет, а по-другому ОНИ не дадут. Покончить с собой. Но он этого никогда себе не позволит! Никогда!

Остается только одно: уехать из этой страны, которая насквозь пропитана ложью, фальшивыми лозунгами и идеями, а идеология поднята на такой уровень, что даже самые умные и честные люди верят в сумасбродные идеи коммунизма.

Конечно, было бы неправильно делать вывод, что Аркадий Сергеевич принял такое серьезное решение сразу. Нет, он шел к нему долгим мучительным путем, бессонными ночами. Рассказов всю свою сознательную жизнь тщательно обдумывал любое порученное ему задание, любой приказ, который отдавал своим подчиненным.

Вполне возможно, имей он в то время семью, — а жена и двое его сыновей погибли в авиакатастрофе, возвращаясь с отдыха на черноморском побережье за два года до этих событий, — вряд ли он бы решился на такой шаг. Но после гибели любимых и близких ему людей у него осталась только работа, в которую он и окунулся с головой.

Когда исчезли последние сомнения, генерала более ничто не связывало ни с родным домом, ни со страной.

Он прекрасно понимала что ехать в чужую страду и начинать в его возрасте все сначала — непосильная задача. Для этого нужно было иметь либо достаточное количество валюты, либо обладать чем-то, что можно выгодно продать или обменять за границей.

Конечно, занимая такую должность в известных всему миру органах, он, если бы захотел, мог рассчитывать на хорошую жизнь в любой находящейся с СССР в конфронтации стране, но на это генерал пойти не мог. И не только из патриотических соображений: он прекрасно сознавал, что едва органам безопасности станет известно о его измене, за свою жизнь он сам не даст и копейки.

Отработанная десятилетиями система ликвидации неугодных людей в любом уголке земного шара, которую он сам помогал совершенствовать, была настолько эффективна, что пытаться бороться с ней бесполезно даже ему, и на провал обречены любые попытки.

Оставался только первый вариант: валюта. Но где и как найти нужную достаточно большую сумму для безбедной жизни в чужой стране? Это во-первых! И как создать ситуацию невозвращения, чтобы «родные» органы оставили его в покое?

Шли месяцы, но Аркадий Сергеевич не торопился выполнять свой план: он выжидал удобный момент. И этот момент не заставил себя долго ждать: случай находит только тех, кто его ищет, а генерал относился к той категории людей, которые категорически отрицают существование «господина случая».

В стране назревали события, которые должны были перевернуть всю ее жизнь: ПЕРЕСТРОЙКА.

Аркадий Сергеевич, обладая обширной информацией, прекрасно понимал, что пышные фразы о свободе, демократии и прочих «вольностях» для народа — это очередной камуфляж тех, кто стремится к власти, но понимает, что старыми баснями до светлом будущее народ уже не накормишь.