Максим Шахов - Тайна опустевшего причала Страница 7

Ладно, это его личное дело. Хотя Талеев все равно не мог подавить внутреннее раздражение: артист, «медийное лицо»! Тьфу! А какой апломб, какая категоричность! В последнем деле об использовании новейшей загоризонтной радиолокационной станции на Дальнем Востоке страны в ущерб интересам государства он просто отмахнулся от резонных доводов Геры. А что в итоге?! Справились сами, без какой-либо помощи. Вот так! Хорошо хоть что на «послеоперационном» этапе Куратор проявил недюжинную прыть: «раскатал в пыль» уже обезглавленную КОМАНДОЙ организацию. Кто-то оказался в тюрьме, десятки руководителей и сотрудников профильных отделов разных министерств и ведомств лишились своих постов. Но ведь так и не признал публично изначальной талеевской правоты!

Бог с ним! Может, сделал какие-то выводы для себя. Мы в друзья не набиваемся. Но пригласить на официальную пресс-конференцию в Кремль… А ведь Гера еще на одной из их первых встреч подробно рассказал ему и о секретности, и о выработанной – и неоднократно проверенной! – конспирации: Интернет, «разовые» телефоны, пароли, конспиративные явки… Как об стену горох!

А вот возьму и не пойду! «Приглашаетесь…» Это же не «явиться»! И никакого намека на предстоящий, возможно, тайный контакт. Впрочем, журналист прекрасно понимал, что его присутствие на пресс-конференции неизбежно. Может, и злился-то именно из-за этого…

Та-а-ак… Это просто черт знает что! Талеев даже в сердцах пнул ногой упругое колесо своего джипа. Только потом он распахнул дверцу автомашины, швырнул на пассажирское сиденье тоненькую темную пластиковую папку и плюхнулся на место водителя. Жаль, что нет рядом Вадика Аракчеева! Вот он бы мгновенно дал точное и хлесткое определение тому… тому… короче, бардаку этому, кремлевскому!

Помещение, где проводилась пресс-конференция, больше напоминало кабинет, чем просторный зал. Да и то верно: что было стараться из-за полутора-двух десятков приглашенных? Одна телекамера, которая практически все сорок минут «ответственного действа» была направлена исключительно на небольшой прямоугольный стол, за которым разместились помощник Президента и его секретарь. Четыре человека «обслуги», то есть охрана. Двое из них неподвижно застыли у закрытой входной двери, расставив ноги и скрестив длинные руки на своих причинных местах. Двое других курсировали по узким проходам между четырьмя рядами неудобных пластиковых стульев и боковыми стенами. Подразумевалось, что они будут замечать поднятые руки журналистов и доставлять в нужные точки переносные микрофоны.

Впрочем, без этого вполне можно было обойтись, потому что вопросов к ведущему «накопилось» всего три(!). Причем главным ограничителем законного любопытства пишущей братии выступил сам помощник. Взяв в свои ответственные руки с первой секунды бразды управления всем процессом, он ни разу не выпустил их до самого завершения «сеанса». Тема пресс-конференции была предельно четко оговорена уже в пригласительных билетах: «Официальная позиция России в отношении к проявлениям нестабильности на севере Африканского континента и в некоторых странах ближневосточного региона».

Помощник Президента четко изложил отношение Кремля к вспыхнувшим там «стихийным» выступлениям против правящих режимов. При этом на вопросы с мест он никак не реагировал, разве что пристально вглядывался в интересующегося из-под насупленных бровей и продолжал доклад. После второго или третьего такого спонтанного проявления любопытства он оторвался от лежащего на столе листа бумаги и недовольно произнес:

– После окончания нашей беседы каждому из вас на выходе будут вручены соответствующие распечатанные пресс-релизы с цифрами и датами, которые вы сможете использовать в своих публикациях. В них вы найдете ответы на ВСЕ вопросы.

После такого уверения присутствующим оставалось только заткнуться! И внимать. Хороша получилась «беседа»! А три вопроса в конце встречи относились исключительно к маршруту предстоящей вскоре поездки по стране Президента. Ответы были короткими, но при этом максимально расплывчатыми и предельно не конкретными. Браво, господин помощник!

Пока еще журналисты только рассаживались по местам, и в первые несколько минут начавшейся конференции Талеев был очень внимателен и собран. Он ждал сигнала от Куратора. Даже пытался найти скрытый для всех, но понятный им двоим смысл в словах помощника Президента. Тщетно. Лишь однажды безучастный взгляд строгого ведущего скользнул по его лицу и тут же опустился обратно к «шпаргалке». А в конце, со словами: «Благодарю всех за внимание», помощник резко поднялся и, самостоятельно отодвинув стул, быстро скрылся в боковой двери!

Журналисты молча и разочарованно потянулись к выходу. У «дверных» охранников в руках оказались небольшие папочки с вложенными туда листами бумаги. Это и были обещанные пресс-релизы, которые они с каменными лицами вручали каждому, присутствовавшему на конференции. Гера, получив свою, тут же на ходу заглянул в папку. Внутри были два форматных листа с напечатанным текстом.

«…считает военное вмешательство недопустимым в интересах сохранения целостности государственных границ…»

Талеев спрятал листок обратно. Дальше можно было не читать: уже несколько дней все более-менее крупные и влиятельные газеты добросовестно публиковали в передовицах мнения известных российских аналитиков, выраженные очень похожими словами.

Гера застегнул ремень безопасности, и тут его взгляд упал на пустое пассажирское сиденье, куда он только что бросил ненужную папку с пресс-релизом. Из-под темного полупрозрачного пластика высунулись белые полоски вложенных туда листов бумаги. Их было три! Запуская двигатель, Талеев ухватился за них пальцами свободной руки и вытащил наружу. Между двумя плотными страницами пресс-релиза оказался еще один листок. Он был поразительно тонким, почти прозрачным. Напечатанный текст еле просматривался из-за своих малых размеров и неяркости. Журналист заглушил мотор и, приоткрыв боковое окно, чтобы в салон попадало больше света, начал читать, пристально вглядываясь в нечетко пропечатанные строки.

Это, безусловно, и было задание Куратора. Некоторые слова, обороты и даже целые предложения оказались подчеркнуты или обведены тонким синим фломастером. Тут и там пестрели пометки в виде восклицательных и вопросительных знаков. Попадались слова «Важно!», «Разобраться!», «Выяснить!». Наткнувшись на первое такое категоричное распоряжение, Гера фыркнул и отвел лист в сторону. Ну прямо тебе «перст указующий и грозящий»! Ни объяснения причин, ни личного отношения. Элементарного «Здрасьте!» нет.

Талеев посмотрел на яркую зелень ухоженного газона. Успокаивает. «Что это ты, командир, развозмущался-то, а? Встал не с той ноги, или день сегодня «постный»? Какие «здрасьте»?! Обычное деловое распоряжение, приказ. А тебе что, сантименты подавай, о семье-здоровье интересоваться? Так раньше…»

Стоп! Хватит! «Раньше» осталось в прошлом. Кануло в Лету вместе с самоубийцей Алексахиным. Новое руководство – новый подход. Точность, немногословность, рациональность. Это твоя работа! Работа КОМАНДЫ.

Кажется, убедил.

И все-таки хотелось объяснений. «А поговорить?!» Ну хотя бы потому, что повод для привлечения КОМАНДЫ выглядел просто смехотворным. Значит, не все сказано? Почему?

В общем, дурное расположение духа и подсознательное неприятие методов нового руководства рождало глухое возмущение и массу вопросов. «А нога с утра была правильной! И день сегодня вовсе не постный».

Хорошо, господин помощник Президента. Есть! Так точно!! Будет исполнено!!

В послании Куратора речь шла тоже о журналисте (какое совпаденьице, а?!). Хотя и не рядовом, но на «звездный статус» явно не тянущем. К тому же это был иностранный журналист. «Может, потому и КОМАНДА?» Впрочем, и заграница была относительная. Давно ли таковой стала бывшая советская Эстония? Хм… Давно. Задолго до фактического развала СССР. Можно даже сказать, что всегда была заграницей. Там жили другие люди, говорили на другом языке и ходили по другим, почти европейским улицам и магазинам, сидели в «их» маленьких барах и почти открыто не любили русских.

Так вот, этот журналист, Тойво Круус, сам был весь таким зарубежным, эстонским. Но с явным леворадикальным уклоном. И любил Россию! По крайней мере, вполне цивилизованно и дружелюбно к ней относился. Выступал за расширение прав русскоязычного населения, оберегал воинские святыни, критиковал эстонский МИД, полицию и даже правительство!

Ничего интересного…

Место работы – «Ээсти Пяэвалехт» – эстонская дневная газета в Таллине. Кроме того, публиковался в «Постмеэс» и «Ээсти Экспресс». Сотрудничал с журналом «Таллин», издававшимся на русском языке. Солидные издания, входящие в пятерку самых тиражируемых. Последнее время уделял повышенное внимание американскому присутствию в Эстонии. Резко критически отзывался о том, что местных миротворцев обучают американские инструкторы, которые чувствуют себя настоящими хозяевами на территории нескольких военных баз. Первым из журналистов – еще до официального заявления – сообщил читателям «Постмеэс» о предстоящем открытии представительства ЦРУ в американском посольстве в Таллине.