Евгений Сухов - Месть смотрящего Страница 7

Беспалый чувствовал себя неуютно в большом холодном помещении с тяжелыми белыми портьерами на высоких окнах. Артамонов сидел за центральным столом и старательно делал вид, что с Беспалым незнаком. Он достал какие-то бумаги из папки, перебирал их, что-то черкал на них ручкой.

Когда очередь дошла до Александра Беспалого, его пригласили на трибуну. В течение пятнадцати минут подполковник прочитал свой рапорт и с тревогой стал ждать вопросов. Один из генералов поднял палец и помахал председательствующему, прося слова. В этот момент громко загудел телефон – это был не звонок, а именно зуммер.

Замминистра снял трубку и, ни слова не говоря, приложил к уху.

– Я попрошу присутствующих на несколько минут покинуть зал, – сообщил он с озабоченным лицом.

Генералы шумно поднялись и вышли через боковую дверь в приемную. Беспалый встал у окна и выглянул на улицу. По широкому проспекту неслись нескончаемые вереницы машин. В отдалении виднелась какая-то дымящая труба. «Мерзкий город, – подумал вдруг Беспалый. – И чего это сюда все лезут?»

Из-за спины к нему подошел генерал Артамонов. Он приветственно кивнул и тихо спросил:

– Написали?

– Так точно! – ответил Беспалый. – Сейчас можете передать?

Беспалый открыл портфель и вынул полиэтиленовую непрозрачную папочку. Артамонов взял ее и бросил в свой кейс.

– Хорошо. У меня к вам просьба. – Беспалый замер в ожидании. – Сегодня же отдайте приказ об организации усиленных поисков Варяга. Он вряд ли мог уйти далеко. Найдите его во что бы то ни стало – достаньте хоть из-под земли!

И тут Беспалого точно током ударило. Из-под земли! Ну как же он раньше не догадался! Подземный ход! Зэки вполне могли прорыть подземный ход, через который Варяг и ушел.

«Кроты» на зонах всегда пользовались большим уважением – они разрабатывали планы тоннелей, руководили землеройными работами и часто становились первыми, кто уходил на волю по свежевырытому «метро».

Стареешь, Александр Тимофеевич! Сначала позабыл татуировку на сомнительном трупе осмотреть, а потом не догадался поискать в окрестностях колонии выход из зэковской «подземки».

– Что это с вами? – встревожился Артамонов. – Вам нехорошо?

– Со мной все в порядке, – поторопился успокоить его Беспалый. – Просто я немного разволновался. Первый раз приходится выступать на таком высоком собрании. А почему председатель попросил всех выйти?

Артамонов пожал плечами.

– Такая, понимаете, есть негласная традиция. Когда по вертушке звонят – посторонние присутствовать при разговоре не должны.

Беспалый про себя хмыкнул: ну и ну! Когда ему из Москвы звонят – кто бы ни был у него в кабинете, хоть дежурный офицер, хоть зэк – тайный агент, он никого не выгоняет.

Через пять минут членов коллегии пригласили в кабинет министра.

– Нам придется сворачиваться, – с некоторой озабоченностью объявил замминистра. – Звонили из администрации президента. Мне надо срочно вылететь в Минводы… Мы только что заслушали подполковника Беспалого. Вопросы к нему есть?.. Все ясно?.. Бунт заключенных подавлен, порядок в колонии восстановлен. Да, подполковник, вы не сообщили нам о потерях.

Беспалый поднялся.

– Виноват, товарищ заместитель министра. – Чем он слушал, этот мудак в лампасах? Сказал же – убитых столько-то, раненых столько-то. – Потери среди заключенных составили…

– Извините, Михал Михалыч, подполковник упомянул о потеpях, но он не сказал о главном, – перебил его пожилой генерал-лейтенант с очень знакомым голоcoм. – Товарищ Беспалый, кажется, именно у вас в колонии находился опасный преступник Игнатов. Что с ним?

Беспалый чуть не ахнул: да это же Калистратов!

Как же он изменился: совсем в старика превратился, краше в гроб кладут! Беспалый бросил взгляд на Артамонова: мол, как отвечать?

Артамонов моргнул и незаметно для окружающих опустил большой палец вниз.

– Игнатов погиб. В перестрелке. Труп был похоронен на кладбище, – отчеканил Беспалый и снова глянул на Артамонова.

Тот слегка кивнул: правильно.

На присутствующих это не произвело никакого впечатления. То ли они не знали, кто такой Игнатов, то ли их мысли были заняты своими делами, и они совсем не слушали провинциального подполковника.

Замминистра встал и поднял руку.

– Все, товарищи. Давайте закругляться. А вы, подполковник Беспалый, переговорите с генерал-лейтенантом Калистратовым в рабочем порядке. Я вижу, у него к вам есть дополнительные вопросы. Ведь Игнатов проходил по Северо-Западному округу?

– Именно так, товарищ заместитель министра.

В приемной Беспалый подошел к Калистратову, который на расстоянии вытянутой руки и вовсе выглядел скверно, – видно, у старого генерала были неприятности.

– Товарищ генерал, вы же знаете, что произошло с Игнатовым, мы это с вами подробно обсуждали по телефону, – с едва скрываемой насмешкой произнес Беспалый. – Мне неясно, почему вы у меня при всех об этом спросили.

– Я не обязан вам докладывать, подполковник, о своих намерениях! – сурово повысил голос Калистратов. – Раз я спросил – следовательно, мне надо было спросить. При всех.

«Интересно, – подумал Александр Тимофеевич, – а знает ли он о моей встрече с Николаем? Похоже, что нет. А раз так – генерала нынче не всегда держат в курсе острых служебных дел».

И он с облегчением процедил:

– А я полагал, что вы всех, кого надо, проинформировали. Выходит, члены коллегии не в курсе… о вашем заботливом отношении к Варягу?

Калистратов при этих словах заметно побледнел.

– А вы, оказывается, наглец, подполковник! – выдохнул он и, резко развернувшись, удалился.

После обеда Беспалый, как и договаривались, позвонил Николаю по телефону. Номер почему-то начинался с восьмерки – как межгород. Выходит, Коля уже обретался где-то под Москвой.

Николай сказал, что выезжать в Ленинград – он почему-то упрямо называл Петербург по старинке – надо сегодня в ночь, что билеты уже доставлены к нему в общежитие на Фестивальную вместе с командировочным предписанием.

Беспалый чертыхнулся про себя: накрылось очередное свидание с московской шалуньей. Но делать нечего. С половыми изысками придется повременить.

Служебные интересы совпадали с личными, он и сам рвался в Питер – надеялся там разведать все, что сможет пролить свет на контакты Варяга. Тем более Николай намекнул, что человек, сидящий в Петербурге, выведет его на нужный след. При нынешних обстоятельствах, когда важна каждая минута, это особенно важно. Если Варяг все-таки жив и его не удастся взять в тайге по горячим следам, то он обязательно отыщется где-нибудь по старым адресам.

Глава 5

Классный любовник – Знаешь, Марьяша, мне придется на несколько дней уехать. – Он провел рукой по ее голому плечу и скользнул ниже, к смугловатой выпуклости груди.

– Еще одна командировка, Витюша? – ласково пропела женщина, положив его сильную ладонь к себе на грудь.

– Командировка.

– И куда же?

– На этот раз в Германию.

– У твоей работы очень много положительных моментов.

Сержант невольно хмыкнул:

– Ты даже не представляешь, насколько много.

Марианна не стала мучить его расспросами. Не спросила даже, надолго ли. Она давно заметила, что Виктор Синцов – человек скрытный: о себе он рассказывает с большой неохотой, и за те дни, что он провел у нее, она практически ничего о нем не узнала. Но это Марианну не тревожило: она почему-то испытывала к нему подсознательное доверие. Наверное, оттого, что ее приворожила его мужская сила. От него просто веяло несгибаемой мощью – и не столько физической, сколько духовной.

Похоже, этот человек был наделен природой необычайной силой воли. Марианна видела, как бесстрашно он сцепился с тремя бандитами в ресторане и как подчеркнуто безмятежно он воспринял ее взволнованный рассказ о встрече в «Гостинке» с одним из тех бандитов.

При всей своей внутренней силе он оказался удивительно нежным и внимательным. Цветы он дарил каждый вечер, а за три недели их знакомства – три флакона французских духов, дорогое шампанское к ужину.

Правда, в рестораны выходили редко, но в их отношениях это было не главное.

На прошлой неделе Виктор принес – ну надо же! – несколько номеров «Криминального экспресса» и «Криминальной недели». Это ее удивило: странно, такой серьезный человек, бизнесмен, а читает какую-то бульварщину. Действительно, у каждого свои слабости. Или все-таки причуды.

Порой ее забирала настороженность, и, находясь на работе, она часто думала о нем и гадала, что он за человек. А воспоминания о ночах, проведенных в его объятиях, неизменно заставляли ее ощущать сладкий зуд, и волна возбуждения невольно пробегала по ее телу.

Возлюбленный он потрясающий!

Вот и сейчас она почувствовала, как его ласковые пальцы нежно притрагиваются к ее набухшему соску; другая рука, такая же непоседливая, устремилась к ее животу и дальше вниз, к самому основанию живота. Марианной овладела сладкая истома желания.