Иван Сербин - Передряга Страница 7

Тут, наверное, следует вернуться немного назад и поподробнее объяснить, кто я такой и почему, собственно, он мне позвонил.

Я совладелец фирмы со смешным названием „Холодок“. Официально мы торгуем холодильниками. В офисе у нас стоит три образца настолько старых, что пользоваться ими мог еще мой дедушка. Цены же на этот хлам мы поставили как на обитый натуральной кожей четырёхдверный „Дженерал Электрик“. Вопросы у случайных посетителей отпадают начисто. Раз и навсегда. Они уходят и больше не возвращаются никогда. Чего мы и добиваемся. На этом официальную деятельность нашей фирмы считаем закрытой. Неофициальная заключается в следующем: мы помогаем куче богатых и деловых людей решать различного рода проблемы, с которыми они не в состоянии справиться сами. Не надо улыбаться. Мы не имеем ничего общего с рэкетом, бандитами, вышибалами долгов и прочими ребятами. Занимаемся делами, в которых все решает серое вещество мозга, а не накачанность мышц. Хотя и это иногда не мешает. Хотите организовать веселый масштабный розыгрыш? Средства позволяют? Звоните нам. Все будет исполнено в лучшем виде. Одному клиенту мы за месяц отстроили особняк — точную копию его собственного, вплоть до ковриков в прихожей. Зимой, в жуткий снегопад, друзья накачали объект розыгрыша водкой так, что у него в ушах забулькало, а затем предложили съездить „на дачу“. За ночь, пока клиент отсыпался после загула, нанятая нами бригада разобрала подъездную бетонную дорогу, а вместо нее вкопала два десятка сосен. Понадобилось несколько бульдозеров, пять экскаваторов, четыре подъемных крана и десяток панелевозов. Клиент проснулся ближе к полудню и с некоторым изумлением обнаружил, что в доме ни души, участок окружен непролазным буреломом, а его „Мерседес“ завалило снегом по самую крышу. Через скрытые за стеновыми панелями динамики пустили „звуковое сопровождение“: скрип половиц, шепот, приглушенные стоны умирающего и так далее в том же духе. Представляете себе реакцию разыгрываемого? Мы снимали его при помощи скрытых видеокамер. Эффект, скажу я вам, был тот еще. Клиент принялся обзванивать вчерашних „сотрапезников“, но один и тот же могильный голос отвечал: „Такие тут… больше не проживают“. В конце каждого сообщения голос разражался жутким демоническим хохотом. Кстати, „сотрапезники“ на протяжении всего розыгрыша сидели в подвале и наблюдали за клиентом при помощи скрытых видеокамер. Впоследствии, между прочим, дом выкупил именно один из них. Правда, сначала этот человек заставил нас размонтировать стеновые динамики и восстановить подъездную дорогу. Но видеокамеры оставил.

Когда мы всей гурьбой вывалили из подвала, клиент уже готов был отдать свой „Мерседес“ в обмен на пару таблеток валидола. Немного оклемавшись, он мрачно сообщил, что если бы „это“ продлилось на полчаса дольше, то всех нас уже завтра не было бы в живых. „Но вообще, — заявил он еще через пару часов, — вы все сделали классно, ребята. Давно я такого не переживал“. Ещё бы. Знали, за что пашем. Технику брали в аренду, так что нам она обошлась в копеечную сумму. Зато заработали мы фантастический гонорар, а запись стала у клиента „настольной“.

Хотя, скажу честно, столь глобальные розыгрыши редки. Обычно заказывают что-нибудь поскромнее. Я рассказал это затем, чтобы вам было легче представить себе полет фантазии. Дети боятся выходить на улицу из-за злобного соседского питбуля? Звоните нам. Бедная псина. Где-то она теперь? Нужна точная и конкретная информация по любому интересующему вас вопросу? Тоже к нам. Конфиденциальность, точность и стопроцентная гарантия качества. Это что касается мелочей.

Что же до крупных дел… Бывают и крупные. И достаточно серьезные, уверяю вас. Должник исчез? Поможем и с этим, звоните. Мы разыщем нужного вам человека хоть на краю земли. Только обходится подобное удовольствие в копеечку. И еще одно условие: мы достаем только адрес. „Выбивать“ из должника деньги вам придется самому. Мы оказываем и еще ряд услуг, но это уже наши „ноу-хау“. Не стану распространяться. Сами понимаете, коммерческая тайна. Перехватите еще. Мой старший компаньон, Пётр, убьёт меня тогда. Он зачинатель дела и, как любой отец, болеет за свое детище всей душой. Я вошел в фирму позже, внес четверть общего капитала и стал „младшим“ компаньоном. По профессии я режиссёр. И, как большинство режиссеров, перспективно безработный. Конца-края этому не видно, однако навыки, привитые в родной alma mater, пригодились и здесь. В нашей „конторе“ совсем неплохие возможности для реализации творческого потенциала. Временами полное ощущение, что снимаем кино. Причем с каким бюджетом! Из почившего в бозе Госкино мне бы такого бюджета в жизни не выбить. Даже если бы моя фамилия была Эйзенштейн тире Бондарчук.

Помимо меня и Петра, в фирме еще четыре человека, они получают процент от гонорара, но не ниже определенной фиксированной ставки. Компьютерный гений Валера, бывший гэбист Стас, электронщик Дима — Димыч — и давно „сиделый“, на редкость интеллигентный для бывшего зека, парень Олежек, вор-карманник, умеющий шельмовать во все мыслимые и немыслимые игры и знающий еще кучу полезных в нашем деле вещей. Редкий хитрован и прожига. Пятый член нашего „экипажа“ — секретарша Танюшка. Для солидности. Из тех, что „работа от пятисот долларов. Интим не предлагать“. Свои пятьсот долларов она получает, интим не предлагаем, хотя внешне Танюшка очень даже эффектна. Помимо красоты, у нее два несомненных достоинства: первое — она потрясающе готовит кофе-„капуччино“ на кофеварке „Сименс“; второе, — об этом я уже кажется упоминал, — Танюшка наша — дура дурой и в силу данного обстоятельства не пытается вникнуть в дела фирмы. Ее недостаток — все время подыскивает кандидата в мужья, терпит на этом поприще катастрофические неудачи и постоянно влипает в дурацкие истории. Соответственно. Кесарю — кесарево. Когда случается что-то очень серьезное, мы помогаем ей улаживать дела. Но с кавалерами своими она разбирается сама. До крика и — нечасто — до набитой физиономии. Блашпи Танюшка носит гордо, как переходящее красное знамя, и периодически делится с нами одним и тем же, редким по здравомыслию, жизненным наблюдением: „Все мужики — гады и сволочи“. Нас она сволочами не считает, хотя и мужиками не считает тоже. Мы к ней привыкли и жалеем. Немного.

Теперь о принципах. Я не слишком принципиальный человек. То есть не то чтобы вовсе уж беспринципный „козел“, два правила у меня все-таки есть. Железных и нерушимых. Я их чту, как Библию, систему Станиславского и Уголовный кодекс вместе взятые. Первое: никогда, ни при каких обстоятельствах не впутываться в криминал. Если в разговоре с клиентом всплывает хотя бы тень подозрения, что дело может закончиться чем-то подобным, — все. Человек как клиент для меня умер. И второе: не перебегать дорогу перед „Мерседесами“, особенно сильных мира сего. Мне нравится жить, и я не планирую в ближайшие годы отправиться в уютную „однокомнатную квартиру“ под мраморной плитой с надписью: „В сущности, он был неплохим парнем“. Это уж увольте.

Вот, пожалуй, и всё.

Впрочем… Теперь обо всем этом уже можно сказать: БЫЛО. Ничего уже нет. Ни фирмы, ни Петра, ни ребят. Ничего.

Так на чем мы остановились? Ах да, на телефонном звонке.

Честно скажу, я рассчитывал выиграть время и созвониться с Петром. Мне хотелось хотя бы в общих чертах подготовиться к предстоящему разговору. Набрав номер мобильного телефона, я уже открыл было рот, чтобы выпалить гневную тираду, но тут меня поджидал очередной сюрприз: томный женский голос интимно сообщил, что абонент не отвечает. Вот это было „да“, доложу я вам. Никогда не доводилось бродить по незнакомой дороге, полной ям и колдобин, с завязанными глазами? Нет? Попробуйте как-нибудь. Бодрит.

Ровно через пятнадцать минут они и прибыли. Первым в дверь протиснулся квадратный амбал, внешность которого навевала странные мысли о дикой природе и в особенности о медведях. Ростом амбал был метра под два, бочкообразная грудная клетка распирала пиджак, и громиле приходилось нет-нет да одергивать полы. Под мышкой у него висел пистолет. Да так неуклюже…

Амбал огляделся, затем приоткрыл дверь. Следующим был худощавый, похожий на привидение парень в плаще. Сходство с привидением ему придавала мертвенная бледность, особенно заметная на фоне темной одежды. Глаза парня были спрятаны под непроницаемо-чёрными очками. Я так и окрестил его про себя: Призрак. Не поздоровавшись и даже не кивнув, парень прошел к моему кабинету и заглянул внутрь.

— Вам кого? — спросил я, хотя отлично знал, кого ему. Сердце неприятно сжалось, засосало под ложечкой.

Он не ответил, повернулся и кивнул амбалу. Тот запустил следующую партию: седоголового, хотя и не старого еще мужчину в добротном костюме и третьего охранника. „Горилла“ в безупречном костюме-тройке производил бы впечатление банковского клерка, если бы не расплющенные уши и коричневато-серые наросты мозолей на костяшках пальцев обеих рук. Этот парень разительно отличался от шкафообразного амбала. Двигался лучше, раскованнее, держался непринужденнее. Седоголовый улыбнулся моим ребятам, громко поздоровался и пошел к нашему с Петром кабинету, у дверей которого нес караул Призрак. „Горилла“ остался у дверей, амбал выкатился на середину комнаты, а Призрак следом за хозяином вошел в кабинет и остановился у стола. Я видел в стеклах его очков свое отражение.