Андрей Дышев - Темная лошадка Страница 7

– Всего минуту назад вы предпочитали свалиться вниз, нежели нарушить принципы долга и чести, – напомнил я.

– Вы цепляетесь к словам, – начал заводиться Эд. – Кто вы такой? Откуда вы вообще тут взялись? Спасатель? Так выполняйте свои обязанности, а не цепляйтесь к словам.

– Господа! Господа! – пропел Власов и попытался обнять нас с Эдом, но вагон в очередной раз качнуло, и Дима облапил только меня.

Маша наблюдала за нами с нескрываемым любопытством. Ирэн, низко опустив голову и обхватив ее ладонями, смотрела себе под ноги и морщилась.

Быстро темнело. Надо было беречь каждую минуту.

– Взялись! – сказал я и, чтобы Власов не успел возразить, подтолкнул его к двери.

Мы вдвоем налегли на ручку. Дверь дрогнула, но не съехала в сторону, ее заклинило. Снаружи что-то звякнуло.

– Да что вы мучаетесь! – сказал Эд. – Ее закрыли!

Я прижался щекой к стеклу и скосил глаза. На дверные петли была накинула металлическая скоба.

– Прыжок отменяется? – ехидно спросил Эд.

– Не могу понять, чему вы радуетесь, – сказал я, хотя все мне было ясно: Эд радовался тому, что я не открыл дверь и не прыгнул вниз. В таком случае, чтобы не упасть в глазах юной подруги, ему пришлось бы проделать то же.

– Радоваться, насколько вы понимаете, нам всем нечему, – ответил Эд. – Ситуация у нас почти безнадежная. Качаться нам здесь, по всей видимости, придется до утра.

– Это кошмар! – произнесла Маша. – Ты меня убил.

– Я привык реально смотреть на вещи, Креветка.

– Вы своей реальностью только отравляете нам жизнь, – проворчала Ирэн, не поднимая головы.

Прошло полчаса, как террористы взяли с собой двух женщин и Глушкова, а нас заперли в вагоне и подвесили над пропастью, как белье на веревке. Где сейчас несчастная Мэд? – думал я. Что с ней, как долго ее будут держать под прицелом автоматов?

Маша, оказывается, думала почти о том же.

– Зря я не пошла с ними, – сказала она, рисуя узор на запотевшем стекле. – Может быть, бандиты накормили их чем-нибудь? Тушенкой или бутербродами с салом. Заложников ведь надо кормить, правда, Эд? Если их не кормить, то они не смогут идти.

– Послушай, милая, заткнись, пожалуйста, – устало попросила Ирэн.

– Эт-то точно! – подхватил Дима и, кряхтя, разлегся на скамье. – Чего напрасно травить душу? Давайте укладываться спать.

– Ты способен заснуть здесь? – чуть приподняла голову Ирэн.

– А почему бы и нет? Все равно ничего не изменится от того, будем мы спать или пялить глаза друг на друга… Можно я положу тебе голову на колени?

– Ты толстокожий бегемот. Тебе совершенно наплевать на меня, – пришла к выводу Ирэн, но Власов, по-видимому, слышал это не первый раз и, вместо того, чтобы обидеться, улыбнулся.

Эд повернулся ко всем спиной и уставился в окно, где ровным счетом ничего не было видно. Маша, одинокая в своем страдании, загрустила, надула губки и занялась изучением ногтей. Ирэн молча терпела болтанку и мужа, громко сопящая голова которого лежала у нее на коленях.

Я изредка прижимал почерневший от засохшей крови платок к носу, пока не поймал себя на той мысли, что делаю это ради того, чтобы в какой-то степени приблизиться к окружающим меня людям и разделить с ними их судьбу, хотя это была совсем не моя роль, не мое предназначение. При всем своем желании я не мог расслабиться, как Дима, и безучастно ждать чуда, когда вагон вздрогнет и поплывет вниз или когда нас на веревках снимут спасатели. Я отлично понимал, что ни милиция, ни ОМОН, ни спецназ, как бы хорошо они ни были бы подготовлены, не смогут подняться до станции «Мир». Это по силам только моим ребятам из спасотряда – Чаку и Глебу, или профессиональным альпинистам-высотникам. Но в эту ночь даже они не рискнут идти на гору в метель, когда лавины срываются с ледовых карнизов одна за другой, чудовищным холодным взрывом сметая все на своем пути. Время играло на бандитов.

Оставалось, в самом деле, ждать чуда или же творить его самому.

Глава 8

ОТ ПЕРВОГО УДАРА ПЛЕКСИГЛАСОВОЕ СТЕКЛО гулко загудело, как барабан, а когда я снова подтянулся на верхних поручнях и ударил ногами в горнолыжных ботинках второй раз, треснуло пополам и вывалилось наружу. Снег косяком вонзился в слабо прогретую утробу вагона, в минуту покрыл белой крошкой пол, скамейки, мокрой шерстяной тряпкой прошелся по моему лицу и вскоре перестал таять.

– Зря, – сказал Эд. – Он ничего не сможет сделать. Он убьется.

– Да остановите же его! Вы мужчины или нет? – повысила голос Ирэн, обращаясь к тихому и малоподвижному из-за недолгой дремоты мужу и Эду.

– Мы мужчины, – заверил ее Эд. – Но не держать же его силой? Человеку надоела жизнь, и он вправе сам ею распоряжаться.

– Послушайте, как вас там? – позвала меня Ирэн. – Вы нам скажите, что вы собираетесь сделать?

– Господин спасатель собирается выпрыгнуть в окно, – пояснил Эд.

– Вы не могли бы одолжить мне свой шарф? – спросил я Эда.

– Шарф? – переспросил Эд. – Мой шарф? Нет, не могу… Только не подумайте, что мне его жалко. Просто я хочу удержать вас от безумных поступков.

– Возьмите! – сказала Маша, отматывая с шеи длинный сиреневый шарф.

– Не делай этого, Креветка!

Эд попытался отобрать у нее шарф, но Маша спрятала его за спину, а затем ловко кинула его мне.

– Вы хотите, чтобы девушка простудилась? – пристыдил меня Эд.

– Я не знал, что вы такой зануда, – ответил я, связывая концы шарфа узлом.

– Нет слов! Нет слов! – развел руки в стороны Эд. – Мало того, что мы вляпались в скверную историю, что отпуск безнадежно испорчен, так еще какой-то безумец намеревается распрощаться с жизнью на наших глазах… Да разве вы не видите, что шарф слишком короткий! И даже если мы свяжем воедино все наши шарфы, свитера и, пардон, трусы, этого будет слишком мало, чтобы опуститься на землю!.. Нет, он совершенно ничего не соображает!

Все замолчали, когда я встал на край оконного проема, ухватился за лесенку, дугой поднимающуюся на крышу вагона, перебрался на нее и медленно поднялся наверх. Крыша была скользкой, обледеневшей, и я долго не мог разжать пальцы и выпрямиться. Я не видел того, что было внизу, под вагоном. Вокруг меня закручивался спиралью снежный рой, словно творожные хлопья в прокисшем молоке. Вагон подо мной ритмично двигался, словно дышал, и я интуитивно чувствовал высоту, отчего внутри холодело, и руки до боли сжимали лестничную перекладину. Страх на какое-то мгновение сковал меня, и я застыл в нелепой позе, не в состоянии ни выпрямиться, чтобы достать до подвесной системы, удерживающей вагон, ни вернуться назад, к оконному проему.

– Эй, вы там живы? – донесся до меня голос Эда.

– Не кричите так громко, – ответил я, чувствуя, что, как ни странно, голос Эда придал мне уверенности. – А то сильно раскачаете вагон.

– Нет, уже без шуток! Огромная к вам просьба! Если вы каким-то чудом все же спуститесь вниз, не сочтите за трудность позвонить в Москву. Триста восемьдесят четыре, ноль шесть, сорок шесть. Подойдет Рая, скажете ей, что вы – мой друг, а я лежу у вас в номере в сильном подпитии. В долгу перед вами не останусь… вы запомнили?

– Эд, а если чуда все-таки не произойдет и сбудется ваш мрачный прогноз?

После недолгой паузы Эд ответил:

– Ладно, не надо выжимать из меня слезу. Я вас не заставлял лезть на крышу. Если повезет вам – значит, повезет всем… Ну так как?

– Боюсь, что не смогу вам помочь. Я не собираюсь спускаться на Азау.

– А куда же вы, черт вас подери, собираетесь в таком случае?

– Наверх.

– К бандюгам?! – воскликнул Эд. – Нет, вы в самом деле сумасшедший! Вам выпал такой редкий шанс…

– Вы меня отвлекаете, – перебил я его.

– Ну что ж, – сдержанно ответил Эд. – Воля ваша. Примите мои соболезнования. А шарфик, если вас это сильно не затруднит, оставьте, пожалуйста, под вагоном. Это мой подарок Маше, и мне бы не хотелось…

Его последние слова унесло ветром. Я выпрямился и как за дерево ухватился за мощную стальную лапу подвесной системы. Два густо смазанных солидолом колеса скрипели как раз над моей головой. Под ними прогибался черный и жирный, как удав, несущий трос. Еще ниже – трос потоньше, который тянул за собой вагон.

То, что я задумал, теоретически было возможно, но чтобы кто-то продемонстрировал на практике этот цирковой трюк – я не слышал. От волнения у меня начали дрожать колени, чего никогда не случалось даже на большой высоте, даже на стометровой отвесной стене ледопада Уллукам, откуда мы с Чаком в прошлом году снимали группу китайских альпинистов.

Шарф Маши-Креветки, связанный кольцом, я завел себе под зад, верхнюю часть перекинул через несущий трос, и получившуюся петлю пропустил под спиной и под мышками. Эта примитивная страховка, конечно, будет здорово мешать ползти по тросу, но зато сохранит мне жизнь, если не останется сил держаться за холодный, в грязной смазке металл.