Дон Пендлтон - Флорида в огне Страница 7

— Ладно! Клянусь мадонной, завтра девица будет здесь.

— Надеюсь, — сухо ответил Ворд. — А вы, Чарльз, постарайтесь держать себя в руках.

— Нет проблем, сэр. Я обработаю доктора так, что его серое вещество останется в полном порядке.

Роски старался придать своему голосу уверенность, которой у него, увы, не было. Его вдруг одолели сомнения, и стало казаться, что проблемы наваливаются на него со всех сторон. Чарли нужно было как можно скорее взять себя в руки, если он не хотел, чтобы Ворд пожалел о том дне, когда взял его к себе в качестве начальника штаба для осуществления столь амбициозных планов. Потерпеть поражение, находясь в двух шагах от цели, было бы просто недопустимо. Ворд этого не простит.

Да, поражение ставило жирный крест на дальнейшей военной карьере Роски, а возможно, и крест на могиле...

Глава 5

Лежа в трюме неподалеку от границы внешнего периметра, Болан наблюдал за вражеским лагерем. Он следил за совершающими обход часовыми и вскоре понял, по какому маршруту они двигаются. Затем он точно засек интервалы и периодичность появления дозорных в стратегических точках базы. Все перемещения часовых были отрегулированы с точностью часового механизма. Чувствовалось, что тут поработал профессионал.

Первоначальная разведка, проведенная чуть раньше, показала Болану, что ограждение не было под напряжением. Он не заметил также наличия электронных детекторов и других охранных приспособлений. На базе отсутствовали даже сторожевые собаки. Никакого сомнения, ее создатели считали, что сами по себе Эверглейдские болота были достаточно надежной системой защиты от вероятных посетителей. Особенно ночью, когда суша предательски превращалась в воду...

Благодаря черному комбинезону Болан буквально растворялся в спасительной ночной темноте. К тому же, он нанес камуфляжной краской черные полосы на лицо и руки. При нем было его излюбленное оружие: «беретта» с традиционным глушителем и «отомаг». Рядом с ним лежала автоматическая винтовка М-16 с укороченным стволом. В накладных карманах комбинезона заняли свое место запасные обоймы ко всему огнестрельному оружию, на поясе висело несколько гранат, десантный нож в ножнах и целый набор удавок. Наконец, в небольшом брезентовом чехле на поясе покоилась ультрасовременная миниатюрная рация.

И тем не менее, несмотря на всю амуницию, Палач надеялся, что ему удастся избежать стычки с врагом. По крайней мере, на этот раз она была ему абсолютно ни к чему. В ходе проникновения во вражеский лагерь он хотел, прежде всего, собрать максимум информации, чтобы лучше овладеть ситуацией, так как пока ему не все еще было ясно. Наконец он хотел, если представится возможность, выведать, где содержится доктор Брюс, и вывести его живым и невредимым из лагеря, не привлекая внимание неприятеля. Мак воспользуется оружием лишь в самом крайнем случае. Предстоящая вылазка носила, по его мнению, характер разведывательной и, возможно, спасательной операции. Чем меньше враг будет догадываться о присутствии постороннего на его территории, тем легче Болану удастся выполнить стоящую перед ним задачу.

Специальными кусачками Болан проделал проход в сетке ограждения и проник внутрь лагеря. Он задержался на несколько секунд и ловко заделал прореху в сетке, закрутив концы перерезанной проволоки. Так, по крайней мере, никто не заметит повреждение до самого утра. Что до следов своих армейских ботинок, то Болан рассчитывал на покров ночи и мягкий мох, устилавший землю.

Быстро и беззвучно продвигаясь вперед, он, словно тень, пробирался к тому месту, где, по его наблюдениям, находилась электростанция. Глухой рокот дизельного двигателя подтвердил, что он не ошибся в своих наблюдениях. Чуть поодаль стояли два других строения из гофрированного железа, в окнах которых горел свет. Оттуда доносились голоса, и это, без сомнения, были казармы для размещения людей. Судя по их размерам, в них могло находиться от сорока до пятидесяти человек. Вот уж действительно у противника тут была сосредоточена целая армия! Но каково же ее предназначение?

Когда Болан проходил мимо освещенных окон вспомогательных строений, ему показалось, что за углом одного из них промелькнула еле заметная тень. Он бросился на землю и застыл, напряженно прислушиваясь и вглядываясь в ночную темень до рези в глазах. Несмотря на кромешную тьму, он вдруг почувствовал свою полную уязвимость. А что, если его сейчас обнаружит часовой?..

Когда он снова поднялся с земли, не отводя взгляд от подозрительного угла здания, там больше ничего не выдавало чужого присутствия. Во всяком случае, никто не поднял тревогу, и в лагере по-прежнему царила тишина. Медленно, стараясь не издавать ни единого звука, он двинулся дальше.

Мак приблизился к строению из гофрированного железа, которое по размеру было меньше остальных. Вынув из кармана авторучку-фонарик, он направил тонкий луч света на оконное стекло. То, что он увидел, полностью устраивало разведчика. Пятнышко света выявило интерьер прекрасно оборудованной лаборатории с длинными столами, уставленными ретортами, отстойниками, колбами, бунзеновскими горелками и длинными рядами пробирок в штативах. У стены напротив окна стояли два огромных холодильника, а на полу в углу — клетки-вольеры с мышами и морскими свинками, которых неурочное вторжение заметно обеспокоило.

Болан еще несколько секунд изучал лабораторию, затем выключил фонарик и отправился дальше. Теперь он хотел подобраться к следующему строению, из окон которого пробивался неяркий свет и где, как ему представлялось, размещался командный пункт базы.

Несколько минут спустя Палач уже стоял у освещенного окна и осторожно заглядывал в комнату.

Он немедленно опознал всех четырех находившихся там мужчин: доктор Брюс и Ворд не вызывали сомнения — он видел их фотографии. Что же касается Роски, то Болан нисколько не был удивлен, увидев его. Уж больно профессионально был оборудован лагерь. Тем не менее при виде этого человека во плоти Болан испытал потрясение: бывший армейский капитан, звавшийся теперь полковником, снова напомнил Палачу о давно минувшем периоде в его жизни.

Так же, как и он, Роски служил во Вьетнаме. За агрессивность на полях сражений его вскоре окрестили Ужастиком. Но уже в самом начале войны он нажил себе многочисленных недоброжелателей. Его упрекали за чрезмерную жестокость по отношению к коренному населению и за то, что он ни в грош не ставил жизнь своих подчиненных. Болан довольно близко знал капитана Роски, что позволяло ему судить о справедливости критических замечаний в его адрес.

К концу войны Роски предстал-таки перед военным трибуналом: его обвиняли в истреблении мирного населения одной из деревень в провинции Тра Нинь. Те, кто добивался его осуждения, утверждали, что несчастная деревня — лишь один из многочисленных эпизодов кровавой деятельности обвиняемого... Как бы там ни было, Ужастика признали виновным и лишили воинского звания. После этого Болан ничего больше о нем не слышал. Он знал только, что Роски подался в наемники и весьма преуспел на этом поприще. Время от времени факт его присутствия отмечали то в Гватемале, то в Анголе, то на Ближнем Востоке, короче, всюду, где разгорался очередной конфликт. Но до этого вечера Болан ни разу с ним не встречался.

По странному совпадению, оба познали схожую, но вместе с тем такую разную судьбу. Они прошли боевую закалку в одном и том же горниле и оба испытали на себе обжигающее пламя преисподней в Юго-Восточной Азии. Затем оба покинули Вьетнам, чтобы посвятить себя своей собственной войне.

Однако на этом сходство заканчивалось. Болан и во Вьетнаме отдавал все свои силы выполнению долга. Он наводил на вьетконговцев ужас по всему Северному Вьетнаму, безжалостно расправляясь с ними в ходе беспрерывных боев. Но ему всегда было присуще гуманное отношение к людям и умение ценить человеческую жизнь. Всякий раз, когда представлялась возможность спасти мирное население, он поступал сообразно своим принципам, рискуя при этом собственной жизнью, за что и получил от мирного населения прозвище Сержант Милосердие.

Роски же, напротив, вступил на другой путь. Его пьянили война и насилие, он научился ненавидеть все, что шевелится, и сжигать напалмом все, что горит, а идеалом его жизни стало уничтожение, уничтожение и еще раз уничтожение.

Разница все-таки ощутимая...

Четвертым среди присутствующих в кабинете был подручный Ворда, также небезызвестный Болану. С первого взгляда Мак узнал одного из своих противников по другой, но тоже оставшейся в прошлом войне. Зловреднейшая личность, с которой Палачу приходилось сталкиваться на одном из этапов своей прежней жизни.

Никола Фуско — Ники для близких друзей — возглавлял одну из семей мафии на юге Флориды. К тому же, он пользовался серьезной поддержкой в Южной Америке. В то время, когда Болан проводил блестящую атаку на Конвенцию мафиози, проходившую в Майами, он был всего лишь простым киллером. Но Фуско удалось невредимым выбраться из-под обломков преступного мира Флориды. Он обосновался в Тампе и там, вдалеке от карающей десницы Палача и безудержной конкуренции со стороны постоянно прибывающих кубинских эмигрантов, засилье которых все больше ощущалось в преступном мире, худо-бедно проворачивал свои преступные делишки. В настоящее время он наладил бартерный обмен с некоторыми борцами за «свободу», аналогичную кубинской, в Южной Америке. Фуско выгодно продавал списанное с вооружения оружие за наркотики. Его присутствие в лагере, несомненно, могло серьезно повлиять на выполнение задания. Во всяком случае, от Ники можно было ожидать только дополнительные трудности и опасность...