Жорж Арно - Сожгите всех! Страница 7

— Мой отец погиб во время пожара в поселке Гийоз, как и ваш муж. Я работаю бухгалтером в Лионе. Думаю, что мы должны организовать союз родственников погибших или что-нибудь в этом роде. Знаете, у меня создалось впечатление, что компания хочет ускользнуть от ответственности, поскольку автоцистерна была украдена, когда стояла на их складе.

— Нефтяная компания?

— Совершенно верно. Я с трудом разыскал вас... Мне сказали, что вы у вашей матери. Дети других погибших согласны на такой союз... Я знаю, что вы собирались разводиться, но вы должны подумать о своем сыне.

Клер молчала. Старик Пишю в течение целого года вынужден был жить в одиночестве, а теперь вот его сын старается получить какую-то выгоду от его смерти. Быть может, это и омерзительно, но Клер пока не хотела делать окончательных выводов.

— Я оставлю вам свой номер телефона... Вы уже начали хлопотать?

— Мой муж еще не похоронен, — сказала она с вызовом.

— Мы хотели организовать коллективные похороны, но я только что узнал, что родители вашего мужа распорядились забрать его тело из Шаламона.

Родители Пьера позвонили накануне, чтобы спросить ее согласия: они хотели похоронить его у себя в деревне в департаменте Сона и Луара.

— Я позвоню вам, — пообещала Клер.

— Позволю себе быть настойчивым, мадам... Эти люди проявляют такую беззастенчивость, что нельзя молчать.

После этого разговора Клер сообщила матери, что уезжает.

— Отправляясь в Сону и Луару, тебе следовало бы одеться по-другому... Вы не были разведены...

— Я еду не в Сону и Луару, а в Гийоз. Пьеру я больше не нужна, и ни к чему лицемерно носить траур.

Перед уходом Клер подошла к кроватке сына и поцеловала его. По дороге она заехала к себе за почтой, но подниматься в квартиру не стала. Сидя в машине, она распечатала письмо, в котором инспекция учебного округа просила ее явиться в тот же день в 14 часов на медицинское обследование в больницу «Гранж-Бланш».

«Какая чепуха, — подумала Клер, — ведь я уже делала рентген в начале года...»

Прикинув время, она увидела, что не успеет съездить в Гийоз и вернуться к 14 часам. Но в любом случае надо выяснить, в чем дело. Она хотела позвонить директору школы, но потом подумала, что он, наверное, уехал на каникулы. К тому же это был малосимпатичный человек. Клер решила, что лучше поехать в инспекцию, но здесь едва не потеряла всякое терпение: ее посылали из одного кабинета в другой, пока одна служащая не соблаговолила объяснить, что медицинская карточка Клер, наверное, утеряна и этим вызвано повторное обследование.

— Я ничего не буду делать без одобрения профсоюза, — заявила Клер.

Но служащей это было глубоко безразлично. А Клер знала, что до конца каникул она не сможет связаться с представителем профсоюза.

Сев в машину, Клер решила не ходить на обследование. Она посмотрела, когда письмо отправлено, — 21 декабря. В конце концов она могла уехать на каникулы и не получить его. А о том, что она приходила в инспекцию, никто и не вспомнит. Лучше она подождет. Ведь Клер подписалась под петицией, требовавшей ограничения рентгенологических обследований, пагубно влияющих на здоровье.

Она направилась к Гийозу окольными путями, подумав, что иначе не сможет подъехать к дому Пьера, если цистерну еще не убрали. Предупредительные надписи не удивили Клер, однако присутствие жандармов перед въездом в деревню ее смутило. Желающие поглазеть на место пожара приехали из окрестных мест на машинах, но им не позволяли приближаться к руинам.

Клер пришлось предъявить удостоверение личности, чтобы преодолеть полицейский кордон. Цистерна все еще была на месте, но рабочие резали ее автогеном, чтобы потом отбуксировать. Клер разрешили пройти к дому. Зачем она приехала сюда? Ничего не осталось, кроме развалин. Крыша частично провалилась, только комната Пьера висела в воздухе. Клер расчистила проход в мастерской, чтобы подойти к дверце, ведущей в сад, обернулась и увидела обуглившуюся кровать. Должно быть здесь пожарные подобрали тело ее мужа. Накануне она в последний момент отказалась присутствовать, когда тело клали в гроб.

— Мадам Руссе?

Толстый мужчина в пальто и черной шляпе звал ее с улицы. Он явно боялся запачкаться среди развалин. Клер хотелось бы еще взглянуть на огород, посмотреть, уцелели ли овощи Пьера. Она не собиралась их брать, просто ей было бы приятно, если бы они не пострадали от огня.

— Антуан Пишю, — представился мужчина, церемонно снимая шляпу. — Я звонил вам утром.

Клер овладела собой, шагая рядом с этим слегка запыхавшимся человеком, который говорил с ней по телефону о деньгах и сохранении прав. Он протянул ей вялую, будто без костей, руку.

— Никто не выжил? — спросила Клер.

— Нет, увы, нет... Под обломками найдено девять трупов. Как и следовало.

Он, кажется, бухгалтер?

— Вечером, то есть этой ночью, я видела какую-то фигуру... Белую... Я подумала, что пожилой человек мог так одеться: рубашка с длинным рукавом, длинные кальсоны...

— Мой отец спал в таком виде, — прошептал Пишю, — но, увы, я его опознал. Он умер в своей кровати... Он носил два обручальных кольца на безымянном пальце левой руки: свое и кольцо моей матери... Мать была крупной женщиной, я в нее, а отец — худенький, поэтому он и мог надеть ее кольцо на свой палец.

— Он не обращался к врачу в последнее время? — вдруг спросила Клер.

Пишю повернулся к ней. У него были исчезавшие в складках жирного лица глубоко посаженные глаза. Они выглядели бы неживыми, если б не блестящие зрачки.

— К врачу?. Не думаю... Он редко писал мне.

— Вы знаете его лечащего врача?

— Да, это доктор Рэйно, тоже старик. Он смотрел отца два раза в год: тот был еще очень крепок для своего возраста.

— Позавчера вечером мой муж жаловался на сильные боли в желудке... его без конца рвало... Вы не думаете, что вода в поселке могла быть непригодной для питья?

— Не знаю.

Пишю был явно обескуражен и рассержен, что она говорит о какой-то воде, тогда как он уже выработал целую тактику, чтобы заставить страховую компанию платить.

— Простите, — переспросила Клер, — что вы сказали?

Делая вид, что слушает, она смотрела на рабочих, которые разрезали цистерну автогеном и относили куски металла к развалинам.»-Капитан жандармерии сказал ей, что автоцистерна взорвалась, но была ли экспертиза?

Она вновь прервала напыщенные объяснения Пишю.

— Экспертиза? — спросил он. — Разумеется... Цистерна взорвалась, и вспыхнувший бензин брызнул во все стороны и так высоко, что попал на крыши.

Клер покачали головой:

— Нет, мсье.

Он поперхнулся:

— Нет?

— Я не спала... Я слышала, будто идет дождь. Еще до того, как все загорелось. Я думаю, что цистерна продырявилась в нескольких местах и облила дома. Да, именно так, словно их поливали довольно сильными струями.

— Послушайте, мадам Руссе, вы не должны говорить подобные вещи. Вы не представляете, как коварны страховые компании... Надо, чтобы все было совершенно ясно, понимаете?

— При мне цистерна не взрывалась, и я уже сказала об этом жандармам. Возможно, она взорвалась потом, когда я ехала в машине. Повторяю, я слышала, будто идет дождь. Затем сильно запахло бензином. Наконец, я успела спуститься в мастерскую мужа и опять подняться, прежде чем все вспыхнуло.

Пишю чуть заметно надул губы. Ему все это явно не нравилось.

— Ваш муж мертв, мадам Руссе. И вы не воскресите его, потребовав, чтобы следствие учло ваши... ваши впечатления... В те мгновения вы, должно быть, обманулись.

— Я была полусонная, конечно, но у меня не было никаких причин паниковать или ошибаться. Я подумала: «Вот те на, дождь идет». Но, поскольку туман держался всю ночь, я вынуждена была предположить, что что-то другое потоком лилось на крыши. И, судя по тому, как распространился огонь, я склонна думать, что это был бензин.

— Хорошо, хорошо, — сказал Пишю примирительно. — Вы наш единственный свидетель, понимаете? Там, видите, это мадам Ронди с мужем. Ее родители погибли — старики Гийоме.

— У них был телефон?

— Да, был, — ответил он радостно. — Вы, наверное, звонили к ним иногда?

Клер, не отвечая, направилась к супругам Ронди. Жена, маленькая круглая женщина с покрасневшими глазами, смотрела вокруг с потерянным видом, будто ее внезапно перенесли на другой край света, в какое-то мертвое пространство. Муж со смущенным видом потирал мозолистые руки.

— Я мадам Давьер, — представилась Клер, чтобы упростить знакомство. — Мой муж часто звонил от ваших родителей.

Мадам Ронди кивнула и разрыдалась. Позднее она узнала, что ее мать нашли с телефонной трубкой в руке! Старая женщина, наверно, хотела вызвать пожарных до того, как и ее захватило пламя.

— Извините мой вопрос, — проговорила Клер нетерпеливо, — но не болели ли ваши родители в последние дни?