Иван Сербин - Троянский конь Страница 70

— Как Дима? — задал последний вопрос Вадим.

— В реанимации, — ответил Мало-старший. — Но состояние стабильное.

— Хорошо, — кивнул Вадим.

В увэдэшном кабинете Вячеслав Аркадьевич положил трубку в карман пиджака, взглянул на Катю.

— Дима сильный, — сказал он. — Я верю, что он выкарабкается. У моего сына невероятная воля к жизни. Если бы Степка получил четыре пули, он бы умер еще на лестничной площадке. А Димка выживет.

— Я тоже в это верю, — кивнула Катя. — Правда.

— Это хорошо. — Вячеслав Аркадьевич подал знак Пестрому. Тот открыл кейс, который держал в руках, достал стопочку документов, положил на Катин стол. — Здесь показания двух свидетельниц, которые утверждают, что Владимир Андреевич их похитил, увез на какую-то дачу и выбивал показания против моего сына. Здесь также заявления о том, что девушки видели Смольного в кабинете своего шефа незадолго перед его смертью. Смольный был последним, кто заходил в кабинет продюсера. Этих девушек, секретарш, не допрашивали. Сочли достаточным наличие пистолета в руках у Смольного. Алиби представить он не мог. Я в присутствии сотрудника ФСБ взял у них показания на случай, если вдруг выяснится, что в деле образовались нестыковки. Знаете, как это бывает. Пистолет потерялся. Свидетели всплыли.

Катя взяла показания, прочла внимательно.

— Это правда? — спросила она, кивнув на листки. — Эти девушки говорят правду?

— А если бы это были фальшивые показания, вы бы отказались их принять? — спросил жестко Мало-старший.

— Нет, — твердо ответила Катя. — Но мне нужно знать, чтобы планировать дальнейшие действия.

— Это правда, — кивнул Мало-старший.

Несмотря на решимость, Катя почувствовала облегчение. Нет, она не соврала. И даже если бы сейчас Вячеслав Аркадьевич сказал, что свидетельства девушек — липа, она бы все равно использовала их, чтобы достать Козельцева. Иногда приходится пользоваться подобными мерами… «Вор должен сидеть в тюрьме». Знаменитое изречение братьев Вайнеров, претворенное в жизнь. Но теперь ей стало легче.

— Эти девушки готовы дать показания в суде?

— Сейчас они на отдыхе за границей, — ответил Малостарший. — Мера предосторожности. Если бы Владимир Андреевич разыскал их, они бы уже никогда никаких показаний не дали.

— Понятно.

— У меня еще есть заявление киллера, которого нанял Смольный, чтобы застрелить моего сына.

— Вы нашли его? — спросила удивленно Катя.

— Через пару часов после покушения. Он засветился на вокзале. Но, боюсь, заявление не сработает без Смольного. А Смольный, как вам известно, мертв.

— Пока и заявлений секретарш должно быть достаточно. — Катя поднялась из-за стола. — Мне нужно сходить к начальству. Подождите в коридоре.

— Хорошо, — покорно согласился Мало-старший. Он и его спутники вышли в коридор. — Учтите, ваше начальство может отказаться выписать нужные постановления и ордера.

— Выпишет, — твердо пообещала Катя. — Не волнуйтесь. Это моя проблема.

Владимир Андреевич начал утро с того, что спустился в ресторан, выпил чашечку кофе и съел яичницу из двух яиц, бифштекс и салат из свежих овощей. Он ощущал себя очень хорошо и торжественно. С таким чувством дети ждут начала празднования Нового года или дня рождения.

Затем он поднялся на палубу «В», заглянул в местное отделение банка.

В небольшом зальчике народу почти не было. Два молодых клерка и одна девушка-служащая, в белых рубашках, черных брюках, при галстуках, сияли улыбками. Козельцев огляделся. Порядок абсолютный; на конторках терминалы компьютеров. Лет десять назад ничего подобного и представить себе было нельзя.

Владимир Андреевич направился к девушке. Не только потому, что она как раз закончила обслуживать очередного клиента, а просто если уж день торжественный, то торжественный во всем. Девушка была красива. Очень красива. Одета тщательно, но в то же время свободно, с продуманной легкостью. На лице улыбка.

— Доброе утро, пожалуйста, садитесь, чем могу вам помочь?

— Я хотел бы выставить депозит.

— На голландцев?

— Да. — Владимир Андреевич улыбнулся. — Как вы догадались?

— Сегодня с самого утра идут люди.

— И много?

— Человек пятнадцать.

— Вот как? — Владимир Андреевич изумленно изогнул бровь. — И все утром?

— С открытия.

Девушка принялась заполнять бумаги.

— Пожалуйста, заполните бланк.

— Хорошо.

Владимир Андреевич четырежды заполнял аналогичные бланки в течение двух последних дней, посему проблем это не вызвало.

— Вам часто приходится пользоваться депозитом? — улыбнулась девушка. — Я это сказала потому, что тем, кто был до вас, приходилось объяснять, как заполнять форму.

— Постоянно, красавица, — ответил Козельцев. — Постоянно.

Владимир Андреевич был так увлечен девушкой, что не заметил шедшего за ним крепкого парня. Собственно говоря, Черепаха с шести утра торчал у лестницы на палубе «В». Как только Козельцев покинул номер, он пошел следом, доставая на ходу сотовый телефон. Набрав код, Черепаха произнес всего одну фразу:

— «Клиент» вышел из номера.

В люксе, расположенном палубой выше, Пепел открыл иллюминатор, высунул в него голову, посмотрел вниз.

— Все в порядке, — сказал старичок, оборачиваясь к девушке. — Ни пуха ни пера, Женечка.

Девушка положила на стол кейс, открыла его. В чемоданчике оказались пара маек, рубашка, лифчик, трусики, моток медицинского пластыря, катушка трехмиллиметровой лески и швейцарский перочинный нож. Затем Женя взрезала подкладку. Ухватилась за подложку, проходящую между подкладкой и стенками, и резко потянула ее на себя. Та легко отделилась от корпуса. Пепел вдруг понял, что это постромки. Наподобие тех, которыми пользуются парашютисты.

— Любопытно, внученька, — уважительно хмыкнул он. — Какие еще козыри имеются у нас в рукаве?

Женя мельком взглянула на «дедушку», но ничего не сказала. По углам кейса был протянут серый нейлоновый трос, не слишком толстый, но способный выдержать вес человека. Девушка вытянула и его. Затем выщелкнула лезвие ножа. Отогнув ограничители, сняла ручку кейса, взрезала оплетку. Ручка оказалась сложенным пополам карабином.

Пепел только качал головой. Он уважал профессионализм и рациональность. К тому же теперь он в полной мере оценил тонкость замысла Димы Мало. Заставить врага пронести твое оружие на борт — это надо суметь.

Женя натянула постромки, пропустила трос в специальные петли, защелкнула карабин. Разрезав обтяжку корпуса кейса, она сдернула дерматиновое покрытие и вышвырнула его в иллюминатор. Подцепив кончиком лезвия заклепку в нижнем углу боковой стенки, вытянула ее и сняла боковые панели крышки и корпуса — четыре прочных титановых полосы одинаковой, длины. В нижней части каждой имелось заранее просверленное отверстие. Соединив полосы, Женя вогнала заклепку в отверстие и раздвинула полоски. Получилось подобие якоря. Девушка закрепила на якоре свободный конец троса, затянула его замысловатым узлом. Затем отрезала трехметровый кусок лески и сунула в карман. За леской последовал пластырь. За пластырем — нож.

— Подожди. — Пепел сходил в спальню, принес копии голландцев. — Не забудь.

В юности девушка занималась спортивной гимнастикой. Потом два года отучилась в цирковом училище. Потом осталась без работы. С Алексеем Алексеевичем Григорьевым они познакомились случайно, на дне рождения одного приятеля из «околобогемных» кругов. Григорьев оценил навыки Жени и предложил поработать вместе. Она согласилась, в основном от вечного безденежья. Потом ей стало нравиться то, чем они занимались. Риск, игра, шахматная партия.

Женя сунула копии картин под жилет и направилась к иллюминатору.

— Подожди, внучка, не торопись. — Пепел поднял телефон. — Где он? Завтракает? Хорошо.

— Вы пока лучше займитесь Савинковым, дедушка, — жестко ответила Женя.

Она закрепила зубья «якоря» за край иллюминатора и легко выскользнула наружу.

В этом и заключался фокус. Иллюминатор был недостаточно велик, чтобы в него протиснулся взрослый человек. Но миниатюрная девушка, обладающая хорошей спортивной подготовкой, проделала это без особого труда.

Она повисла над бездной, глядя вниз, на бегущую вдоль борта волну. Путь не длинный, всего два с половиной метра, но полетишь вниз — мало не покажется. До берега, во всяком случае, ей не доплыть.

Женя начала спуск. Осторожно, медленно, не позволяя себе ошибаться. Это только в кино все проходит молниеносно и гладко, а тут — нет.

В каюте Пепел придерживал «якорь». Он предлагал Вячеславу Аркадьевичу вытащить ключ из кармана Козельцева и войти в номер обычным порядком. Но Женя не согласилась. Их могли увидеть, Козельцев мог обнаружить пропажу ключа, да мало ли что могло случиться. А тут два с половиной метра вниз и — добро пожаловать. На юге еще жарко, наверняка Козельцев откроет иллюминатор. А если нет, у них запланирован запасной вариант. Но он не понадобился.