Евгений Сухов - Слово Варяга Страница 71

Застыв, Чертанов простоял несколько минут, ожидая нападения. Но по-прежнему ничего не происходило. Птицы, уверовав в свою безопасность, уже спрятали головы под крылья и спали.

Стараясь не шуметь, Чертанов начал осторожно спускаться вниз. Лестница под каждым его шагом негромко поскрипывала. И тут Михаил отчетливо услышал звук повернувшейся щеколды. Поглядев вниз, он увидел в проеме двери нечто двуногое в звериной шкуре. На голове двуногого была маска какого-то животного. Спрыгнув, Чертанов быстро рванулся к двери. Ряженый на секунду замешкался, озираясь, и Чертанов, ухватив его за плечи, рывком опрокинул на пол. Прижав его к полу, он закричал в волосатую харю:

– Кто ты?! Дьявол или человек?!

В ответ раздалось неясное мычание. Михаил протянул руку, чтобы сорвать с лица ряженого отвратительную личину. И тут услышал за спиной легкий скрип половицы. Развернувшись, он увидел вынырнувшую из темноты палку с металлическим набалдашником, которая стремительно падала на его переносицу. Странное дело, время вдруг как будто растянулось до состояния вечности. Чертанов видел, как приближается металлический конец палки, увеличиваясь до размеров пушечного ядра. Тренированное тело среагировало раньше, чем он успел о чем-нибудь подумать. Подавшись в сторону, он поднял предплечье и сумел смягчить обрушившийся удар. Неожиданно время, представлявшее собой длинную ленту, уходящую в бесконечность, оборвалось, и он провалился на дно бездонного колодца. Он с тоской успел подумать о том, что следующий удар придется в грудь, а это уже конец.

Очнулся Чертанов от того, что кто-то теребил его. Ощущение до крайности неприятное, ведь ему так уютно лежать на дне пропасти. Михаил попытался выразить неудовольствие, но вместо этого из груди раздался глухой стон. Послышался облегченный возглас:

– Живой!

Чертанов открыл глаза. Не сказать чтобы темень, скорее полумрак. Через открытую дверь в помещение падал бледный свет. Рядом с ним сидел Дмитрий Шатров.

– Что произошло? – приподнявшись, спросил Чертанов.

Шатров только пожал плечами:

– Я бы это хотел узнать от вас… – Чертанов непонимающе молчал. – Я вас ждал внизу, а вы все не появлялись. Потом завернул за угол. Смотрю, дверь в церковь открыта. Вошел… А вы лежите здесь.

Голова гудела и раскалывалась, словно ею накануне поиграли в футбол. Ой, скверное ощущение! Чертанов аккуратно потрогал голову. Кровь была, но немного. Ободрана кожа, хотя при таком ударе все должно было быть значительно хуже.

– Вам бы надо в больницу, – посоветовал Шатров.

– К дьяволу! – отмахнулся Чертанов. – Со мной все в порядке. Вы не видели, кто выходил отсюда?

Дмитрий Степанович отрицательно покачал головой:

– Я же был за углом… Хотя постойте! Когда я подходил к двери, в сторону улицы направлялся мужчина. Но я видел его со спины.

– Где моя зажигалка? – нервно оглянулся Чертанов. – Никак не могу ее найти. Видно, я ее обронил. У вас есть?

– Да, – с готовностью сказал Шатров и чиркнул колесиком.

От порывистого дыхания Шатрова крохотный огонек яростно забился, отбрасывая уродливые кривые тени на стены и дверь. В углу тень вдруг натолкнулась на преграду, расплылась неправильным овалом. Так лежать мог только человек. Вот только положение его было неестественным и пребывать в таком положении было крайне неудобно. Следовательно, человек был ранен или мертв.

Чертанов взял у Шатрова зажигалку и подошел поближе. Лежащий был одет в козьи шкуры, на голове маска с рогами. Сдвинувшись, она открыла часть головы. Волосы у виска слиплись от крови в тонкие сосульки. На жилистой шее рваная рана. Чертанов не мог оторвать взгляда от тонкой запекшейся струйки, которая стекала под самый ворот. Здесь же рядом лежала массивная палка с металлическим наконечником. Нетрудно предположить, что было бы с ним, если бы у нападавшего хватило времени для второго удара. Что же получается в таком случае? Вместо него неизвестный убил шута в козлиных шкурах!

Наклонившись, Чертанов приподнял маску и невольно вскрикнул от удивления.

– Бог ты мой, это же Мучаев!

– Вы его знаете? – удивленно спросил Шатров.

– Да. Он известный журналист.

Лицо Дмитрия Степановича как-то болезненно перекосилось.

– С вами все в порядке? – спросил в свою очередь Чертанов.

– Да, – глухо отозвался Шатров.

Присев на корточки, Шатров принялся внимательно изучать лицо покойника. Чертанова внутренне невольно передернуло. Он не пытался вникать в тонкости профессии Дмитрия Степановича, но, с его точки зрения, это было странно. Все мертвецы похожи друг на друга, и вряд ли с их застывших лиц возможно считать какую-то полезную информацию. Разумеется, если нет пулевого ранения во лбу.

Наконец Шатров выпрямился. На лице печать озабоченности. Вытащив из кармана платок, он как-то по-особому картинно принялся вытирать руки. Михаила раздражала подобная медлительность, но торопить врача он не посмел. И только когда платок был аккуратно сложен и упрятан в кармашек, он спросил:

– И что вы об этом думаете?

– Жаль, что мне не удалось пообщаться с ним, когда он был жив.

– По-вашему, он мог быть маньяком? – невольно удивился Чертанов.

– В его внешности я обнаружил четыре физические аномалии. А это указывает на большую вероятность того, что у него могут быть аномалии и в мозгу. Человек с подобными нарушениями склонен к жестокости.

– С чего вы это взяли? – удивился Чертанов.

– Все это научно объяснимо. Дело в том, что мозг плода развивается одновременно с кожей, и любые аномалии кожи или хрящей указывают на то, что мозг недоразвит.

– И какие же аномалии вы увидели у него? – с некоторой иронией спросил Чертанов.

– А вы зря ухмыляетесь, – пожурил его Дмитрий Степанович. – Посмотрите на волосы. Весьма необычная структура, они очень тонкие и чем-то напоминают проволоку. Их трудно причесать, такие волосы совершенно не слушаются расчески. Наблюдается гипертелиоризм…

– А это еще что такое? – удивленно спросил Михаил.

– Расстояние между слезными железами очень узкое… Потом у Мучаева низко посажены уши, да к тому же еще они и неправильной формы. Вот вам уже и четыре признака! Если его раздеть и более внимательно осмотреть конечности, то, уверяю вас, я отыскал бы еще не менее десятка аномалий! – твердо заверил Дмитрий Степанович.

– Я, конечно, преклоняюсь перед наукой, но извините меня, доктор, все это весьма субъективно. Масса людей имеют аномалии во внешности. Их всех надо тоже записывать в преступники?

Шатров отрицательно покачал головой:

– Вы неправильно меня поняли. Это некий предварительный тест… если хотите. Хочу все-таки заметить, если число физических аномалий превышает некоторый порог, то существует вероятность, что такой человек склонен к насилию.

– Значит, это и есть тот самый серийный убийца, которого мы так долго разыскивали?

Чертанов не спрашивал, скорее отвечал на собственный вопрос.

– Похоже на то… Но я всего лишь врач и могу предположить, кто мог быть серийным убийцей. Выводы делать вам.

– Вот оно как… Где-то я даже догадывался об этом журналисте. Слишком глубоко он влезал в тему. Ему было известно о таких вещах, о которых знать журналисту было просто не положено. Теперь мне ясно, что он был связан с Антоном. Тот просто снабжал его полезной информацией. – Чертанов бессильно взмахнул руками: – Господи! Как же я был наивен!

– Вы собираетесь вызывать милицию? – спросил Шатров.

– Я сам милиция… Но кто же его убил?

Чертанов осветил углы помещения. Полы были старыми, потемневшими от времени. Срубленные из дубовых досок, они были пригнаны настолько плотно, что между ними невозможно было просунуть даже бритвенное лезвие. Они хранили память о коленях и лбах многих тысяч молящихся.

А это что такое?

В углу помещения виднелась узкая дверь. Через небольшой проем робко заглядывал мерцающий свет. Надламываясь о порог, он длинной тенью ложился на пол. Чертанов вошел и осмотрелся. Помещение крохотное, что-то вроде кладовки. На вешалке висел пиджак, брюки. Ага! Здесь «дьявол» переодевался в свой шутовской наряд.

Чертанов осмотрел пиджак и брюки. Ровным счетом ничего! Оно и неудивительно, глупо было бы надеяться, что этот человек оставит в вещах свой паспорт. Подошел Шатров. Его лицо в мерцающем свете выглядело состарившимся. И вновь Чертанов не сумел отделаться от ощущения, что Дмитрий Степанович что-то от него скрывает.

Вышли на улицу. Свежо. Оно и понятно, как-никак ночь на дворе! Днем стояла раскаленная духота. Нечто подобное предвидится в наступающем дне. А потому набежавший ветер был особенно приятен и щекотал прохладой разгоряченную кожу.

– Вы что-нибудь нашли? – спросил Шатров, повернувшись к Чертанову.

Лицо его вдруг сделалось отстраненным, словно он думал о чем-то совершенно постороннем. Вновь в душе Чертанова шевельнулось подозрение, что Шатров ему что-то недоговаривает. Но тут же лицо Шатрова вновь стало сосредоточенно-заинтересованным.