Михаил Март - Погашено кровью Страница 77

– А как же наши? – спросил сосед.

– Они на крыше административного корпуса. Ждут в море погоды. И кто такой умный готовил операцию?

– Отобьемся. Их два десятка, не больше.

– Я в восторге от твоих взглядов на соотношение сил. Дерзай, браток.

– Эй, менты! Даем вам шанс. Бросайте стволы и с поднятыми клешнями выходите во двор.

Капитан решил, что пора начинать, и первый выстрелил в крикуна.

Пуля достигла цели и сбила бандита с ног. В ту же секунду началась беспорядочная пальба. Обе стороны старались стрелять поверху, понимая, к чему приведет попадание пули в бензобак. Грохот стоял невыносимый. Сыпались стекла, сверкали искрами металлические корпуса машин, когда о них чиркал град пуль.

Во двор ворвался автобус и три джипа. Из машин выскочили люди с оружием. В ту же секунду на них обрушился плотный шквальный огонь с крыши двухэтажного административного корпуса. Более тридцати огневых точек не прекращали стрельбу, пока вся банда не полегла на площадке возле своих машин.

Тающий снег из серо-белого превратился в грязно-красный. Никто из боевиков ничего не успел понять. Их скосили, как весеннюю крапиву, одним махом.

Из ангара продолжала доноситься плотная стрельба. Но помочь никто никому не мог. Исправлять просчеты было уже поздно.

Первым погиб капитан. Пуля попала ему в горло. Сержанта подстрелили в момент перебежки от машины к машине. Старшему омоновцу не помогла и каска. Пуля от «Калашникова» прошла насквозь. Оставались лейтенант и двое омоновцев, один из которых отстреливался из последних сил. Пуля раздробила ему ключицу, и он истекал кровью. В стане противника жертв было вдвое больше. Из двадцати человек осталось семеро.

Во двор влетела черная «Волга» с оперативниками. Первым выпрыгнул на кровавый снег Ефимов, показывая бойцам свои погоны.

Кто-то крикнул с крыши:

– Подполковник! Обойди ангар с тыла и гони дичь во двор с той стороны! Наших ребят жарят на вертеле!

Ефимов все понял. Он махнул рукой, и команда пошла в обход. Через три минуты задние ворота были открыты, и группа Ефимова открыла огонь с боковой точки. Боевики дрогнули. У них оставался только один выход. Из глубины сарая велась слабая стрельба из одного автомата. Короткие очереди посылали пули вразброс высоко над целью. Ефимов понял, что они опоздали.

Плотный огонь выбил боевиков во двор, где они были добиты прицельной стрельбой с крыши. Часовая война закончилась уничтожением банды. Из дальнего конца ангара никто не вышел.

Ефимов вырвался во двор с ошалелым взглядом красных глаз. Он готов был продолжить резню, но противник не сопротивлялся. Мертвые не оказывают сопротивления.

Подполковник бросил автомат, подбежал к «Волге» и открыл багажник.

– Вытащить эту мразь на свет Божий!

Соленого выволокли наружу и бросили на кровавый снег.

– Развяжите его!

Наручники были сняты с запястий, и главаря подняли на ноги. Он окинул взглядом двор. Груда окровавленных тел, разбросанных по всему периметру от забора до ворот ангара.

Вдоль крыши выстроились бойцы спецназа с автоматами в руках.

Соленый выглядел загнанным в угол волком.

– Вот так, Соленый! С тебя начали, но ты не последний. Смотри, гнида, на своих ублюдков и молись!

Ефимов достал из кармана пистолет, подошел к остолбеневшему главарю и приставил ствол к его лбу.

– Это тебе за моего сына!

Одинокий выстрел разорвал тишину. Никто не ожидал, что подполковник выстрелит. К такому произволу еще не привыкли даже те, кто выходил на операции с завидным постоянством. Некоторые поморщились, другие усмехнулись, третьи сочувствовали, но никто не осуждал. Многие знали, что у Ефимова погиб сын от рук террориста.

– Наша взяла! – крикнул Ефимов. – Спасибо за службу!

Возглас подполковника утонул в тишине. Из ангара выносили погибших офицеров, которые приняли весь главный натиск на себя и погибли.

В памяти Ефимова мелькнуло лицо капитана Ушакова, который строго смотрел на него с могильной плиты Ваганьковского кладбища.

Перед уходом из дома Белый сделал Марго укол снотворного. Он хотел, чтобы она спала как можно больше.

К казино «Орион» он доехал на метро, отказавшись от предложения Чижа подбросить его на машине. Белый имел запас времени, но, подходя к стоянке автомобилей, где парковались машины работников игрового заведения, ему было не по себе. Оставленная на стоянке машина находилась под наблюдением, а Белому не хотелось общаться с людьми Глухаря. Они с Чижом оставались его должниками. На стоянке хватало железа, и его не очень-то жалели. Белый надеялся, что пронесет.

Он сел за руль и завел двигатель. Железная дверь черного хода открылась в тот момент, когда он выезжал из огороженного участка. Вышедший на улицу Горбатый перегородил ему дорогу. Белый затормозил.

– Иди-ка сюда, хлопчик. – Белый приоткрыл дверцу и, улыбаясь, сказал: – Я скоро вернусь, папаша. Дело есть срочное.

– Дела есть у Глухаря. Остальные только выполняют его приказы.

Белый вышел из машины и направился следом за сутулым мужиком в длинной безрукавке. Он знал, что видеокамеры фиксируют все, что происходит возле здания, и не хотел обострять положение, пока не закончено главное дело.

При входе его обыскали, но ничего не нашли. Сотовый телефон охрану не интересовал. Горбатый провел Белого через несколько лабиринтов и постучал в дубовую дверь, расположенную на одной из прямоугольных площадок, где переплетались несколько переулков лабиринта. Не дожидаясь ответа, Горбатый толкнул дверь и сказал:

– Заходи.

Белый зашел, и дверь за ним захлопнулась. Длинная узкая комната с кирпичными стенами, медными канделябрами и скудной мебелью. Спиной к двери в дальнем конце комнаты сидел человек и смотрел телевизор. Их разделяло больше пяти метров. Человек крутанулся на кожаном кресле и повернулся лицом к Белому.

Красная физиономия Глухаря выражала полное удовлетворение.

– Феноменально! Я трачу бешеные деньги на сыщиков, рискую собственной шкурой, а возле носа ходит человек с нужными мне сведениями! феноменально! Где твой дружок?

– Спит.

– Это хорошо. Ну а теперь я тебе раскрою одну тайну. Она заключается в том, что через десять минут ты умрешь. У меня есть в запасе и вторая тайна. Если ты мне расскажешь о своей тайне, то я помогу тебе выжить.

– На понт берешь, Глухарь?

– Твоя погоняла Черный. Побегушник из ИТК-13. Сидел с Хрящом на одних нарах. Так?

– И дальше что? Кроме Хряща, у нас хватало блатных.

– Меня интересует Хрящ. Сам уйти не рискнул, так послал курьеров на разведку. Это тебе он доверил забрать бабки из тайника?

– Может, и доверил бы, но я не согласился.

– Три миллиона зеленых, по-твоему, мелочь?

Филин вынул из замшевого сапога офицерский кортик.

– Ты думаешь, урка, что я тебя не обломаю? Рано или поздно, но ты приведешь меня к бабкам. Я буду отрезать тебе по одному пальцу в час. Начну с левой руки, кончу ширинкой. Хрящ ушел у меня из-под носа. Это мои деньги!

– И долго ты еще намерен доказывать, что у тебя павлиний хвост?

Брось пыжиться, Глухарь, не мути воду. Играть пером ты научился, но из фраеров так и не вылез. Говори дело.

– Ты знаешь, где Хрящ башли заныкал?

– Допустим. Но ты-то здесь при чем?

– Слушай меня, урка. На тебя и Хряща идет большая охота. Твоему дружку с нар не уйти. Его обложили со всех сторон. Он снял кассу не там, где надо. Теперь вся страна знает, что Хрящ послал курьеров, но только я знаю вас в лицо. Предлагаю сделку. Баш на баш. Мне половина и вам половина. Я живу, и вы живете. О том, что мы виделись, никто не знает.

– Все это лажа, Глухарь. Слышал ты звон, но не знаешь, где он. Туфта!

Белый достал из кармана сигареты, спички, а потом мундштук.

Разминая сигарету, он спросил:

– Где Хрящ снял кассу и кто с ним работал? – Глухарь не знал, как ему реагировать. Черный брал над ним верх без особого напряжения.

– Я скажу – поселок Березки. Сороковой километр Рязанского шоссе, возле Жуковского. С Хрящом работали Гном и Монтер. Ну? Правильный звон услышал?

– Я должен подумать.

– Подумаешь за решеткой в моей богадельне. Ты не уйдешь, Черный.

Скоро придет твой дружок, и я его возьму в оборот. У вас нет выхода. Либо пополам, либо вам кранты!

Черный сунул мундштук в рот. Это была длинная стальная трубка.

Глухарь почуял беду, вскочил на ноги и взмахнул рукой, в которой сжимал нож, но что-то сверкнуло в воздухе, и в лоб Глухаря вонзилась игла. Глаза его полезли из орбит, кожа покраснела еще больше, он выронил кортик и схватился за горло.

Агония длилась две секунды, и тяжелое тело рухнуло в кресло.

Белый убрал трубку в карман, подошел к Филину, выдернул иглу и повернул кресло к телевизору. На столе лежали ключи от машины, он сунул их в карман и направился к выходу.

В коридоре никого не оказалось. Белый помнил, что к выходу ведут зеленые ковровые дорожки, и повернул влево.