Андрей Воронин - Филин Страница 8

"Значит, не один приезжал, – справедливо решила она, – а с бабами. Притащил каких-нибудь вчерашних школьниц, солидная женщина никогда не позволит себе убираться в чужом доме после секса.

Боже мой, как я умудряюсь терпеть его выходки, – возмутилась в душе Раиса, – и при всем при этом оставаться ему верной? Почти верной", – тут же уточнила она.

Для редких измен она сама придумала определение: несознательные – это те, к которым она сознательно не стремилась, которые можно было потом объяснить очень просто: так получилось.

– А я-то думала, мне придется наводить порядок, – обнимая мужа, сказала Раиса, – а ты такой молодец, сам все убрал, даже пол вымыл. Тебя полезно иногда оставлять одного, дома-то тебя никак не заставишь уборкой заняться.

– Чего уж, – невнятно пробормотал Скворцов, боясь, что жена вычислит его похождения, – особого беспорядка и не было. Я один тут жил, тишиной и покоем наслаждался.

Иногда полезно из города вырваться. Жаль, тебя со мной не было.

– Мне показалось, что ты уставший приехал.

– Соседи, сволочи, – притворно вздохнул Скворцов, – всю ночь гуляли. Женский визг, пьяный хохот… Голые по участку ночью бегали, – доверительно сообщал он жене, – совсем стыд потеряли. Хоть бы окна у себя завесили, а то скотством занимались и не прятались, будто животные в зоопарке.

Раиса решила не говорить мужу о том, что если бы он не смотрел в окно, то ничего бы и не увидел, она понимала: Скворцов обманывает ее, ничего подобного у соседей не происходило. Она знала их немного, вполне пристойные люди. Скорее бы поверила, что ее благоверный в голом виде гонялся за девками по густо разросшейся траве.

Вместе Раиса и Александр прожили уже семнадцать лет, если не считать трех лет знакомства до замужества. Этого времени вполне достаточно, чтобы видеть друг друга насквозь, отличать ложь от истины и не требовать друг от друга всей правды.

– Ты меня прихватил с собой сегодня как рабочую силу? – поинтересовалась супруга.

– Нет, что ты, – обиделся Скворцов. – Мы люди солидные, собираемся вместе с женами, иначе что о нас говорить станут?

– Ты мне расскажешь, что вы задумали?

Скворцов замялся. Он никогда не любил загадывать наперед. Если проколешься, потом и промолчать можно, а получится – честь тебе и хвала. Но новое вхождение в политику предъявляло новые требования не только к Скворцову, но и к его жене.

– Садись, дорогая, – Александр Валерьевич усадил жену на кожаный диван, точно на то место, где прилипала к кожаной обивке толстая студентка. – Ты не подумай, ради Бога, что я тебя в чем-то подозреваю…

– Короче, – сказала Раиса.

– Я хочу вернуть себе власть, и поэтому…

– Я должна быть паинькой, – закончила за него женщина.

– Именно это я и хотел сказать.

– Значит, до сих пор я вела себя не так, как подобает?

– Вы, женщины, вечно все переврете. Я всего лишь хотел, чтобы ты вела себя поосторожнее.

– Это ты будь поосторожнее, мне скрывать нечего. Я могу каждый день с утра до вечера позировать перед телевизионной камерой ОРТ в прямом эфире, и никто ничего плохого не увидит. Меня можно детям показывать. А вот ты…

– Что я? – голос у Скворцова дрогнул.

– У тебя это не всегда получается, – осторожно заметила Раиса.

– Мы с тобой – отличная пара. Ты будь осторожнее в высказываниях, никому про меня, Кабанова и Нестерова ничего не рассказывай, даже если очень доставать станут.

– Так вот почему Кабанов с Нестеровым к нам зачастили! Не сидится вам на месте. Смотри, дорогой, высоко сидеть – низко падать.

– Я учту предыдущие ошибки, – и Скворцов нежно обнял жену, поцеловал в губы, чего не делал довольно давно, обычно довольствуясь лишь сугубо техническим сексом.

«За неимением лучшего король спит со своей женой», – любил повторять он народную английскую пословицу.

Раиса немного оттаяла, пусть даже и понимала, что муж элементарно подлизывается к ней в преддверии новых выборов, опасаясь, что жена может подпортить ему карьеру.

– Муж и жена – одна сатана, – прошептал Скворцов. – Ты же мне зла не желаешь?

– Никогда и ни за что. Пусть ты, Саша, не ангел, но я всегда на твоей стороне.

– Ты у меня самая умная, – сказал Скворцов, привыкший в душе называть жену в лучшем случае «недалекой».

Он превзошел самого себя в обходительности. Занес из машины на кухню продукты, распаковал их.

– Поколдуй немного у плиты, а я пока банькой и мангалом займусь.

Вскоре над трубой отдельно стоящей бревенчатой баньки весело вился дым. Скворцов радовался, что заглянул в баню первым. Там на деревянной вешалке одиноко висел кружевной лифчик. Кому именно он принадлежал – Милке или Тутси, Скворцов вспомнить не мог.

«Может, Рая забыла? – и тут же криво усмехнулся. – Пойти спросить? Если ошибусь, за такую догадку можно и в глаз получить».

Он сжал кулак, сунул его в чашечку. Получалось, что по размеру белье могла носить и жена, но тут же Скворцов отыскал и контраргумент: куда она без лифчика с ее отвисшей грудью выйдет? Скворцов увлекся расследованием.

«Если лифчик ношеный, то она могла в новом выйти».

Скворцов принялся исследовать белье. Единственный запах, который он смог различить, был запах несомненно дорогой туалетной воды.

«Вроде я в прошлый раз баб в баню не водил, – пожал плечами Скворцов. – Топить поленился. Черт знает что твориться стало. Раньше сколько ни выпивал, все помнил, а теперь – словно дырка в голове образовалась, черная дыра».

И он принял единственно верное решение – засунул неопознанный лифчик между поленьями в печурке и безо всякой жалости разжег огонь.

«Мне-то что? Чей бы лифчик ни был, не хрен бросать его где попало!»

Скворцовы хоть и приехали рано, но время летело катастрофически быстро. Александр Валерьевич успел лишь протопить баньку да разжечь поленья в большом мангале, как на улице поселка показались две машины, следовавшие одна за другой.

– Твои приятели едут! – крикнула, свесившись из окна, Раиса.

Скворцов в это время как раз ворошил дрова в мангале. Дым ел глаза, и, глядя на него, можно было подумать, будто голос жены выворачивает ему нутро.

– Здорово, политик! – звучно выкрикнул генерал Кабанов, выбираясь из машины.

Его супруге Ольге даже не могло прийти в голову, что мужчина может обойти машину и открыть ей дверцу, подать руку, помочь выбраться. Ее муж, самый настоящий генерал, был выше подобных глупостей. Даже если бы она намекнула ему, то услышала бы в ответ прямолинейное генеральское:

«Не безногая, сама выйдешь!»

Тем не менее Григорий Викторович Кабанов свою жену Ольгу любил как умел, во всяком случае, дурой называл любя, в отличие от Скворцова.

– Привет доблестным вооруженным силам! крикнул Скворцов, и мужчины обнялись, будто не виделись несколько лет.

– Разжирел, разжирел, – приговаривал Кабанов, ощупывая Скворцова.

Тот жеманно отводил глаза, промямлил что-то о бассейне, в котором плавает два раза в неделю, но тут же проговорился, что со следующего месяца собирается заняться спортом, а теперь на это нет времени.

– И не будет, – веско подытожил Кабанов, уступая Скворцова Виктору Николаевичу Нестерову.

Если Скворцов и Кабанов смотрелись простецки, без затей, то бизнесмен Нестеров уже освоился с большими деньгами, приобрел не поддельный, а самый настоящий лоск. Он умел носить костюмы.

Нестеров обошел машину и распахнул дверцу. Его спина при этом осталась абсолютно прямой, словно мужчина вместо позвоночника имел металлический стержень. Подал руку жене – Станислава легко выпорхнула из автомобиля. Она была настолько уверена в собственном муже, что даже не коснулась дверцы, знала, тот захлопнет ее. Лишь после этого Нестеров поприветствовал сперва Раису, вышедшую на крыльцо, затем Скворцова.

– Привет! Дышится у вас легко.

– У тебя, Виктор, дом еще в лучшем месте стоит.

– Лучшее место там, где друзья, – ухмыльнулся бизнесмен.

Трое мужчин и три женщины чувствовали некоторую неловкость. Раньше мужчины были довольно дружны, делали одно дело, но потом основательно переругались. Лишь после неудачного хождения во власть Скворцова вновь сошлись вместе.

Лишенный комплексов Кабанов тут же сообщил женщинам:

– Нам, бабоньки, поговорить о делах надо, так что вы уж сами собой займитесь. И столом заодно.

Нестеров, снисходительно усмехнувшись, обменялся взглядами с женой: мол, я бы себе такого никогда не позволил. Скворцов же уладил неловкость в одно мгновение:

– Рая уже все приготовила. Вы отдыхать приехали, – обратился он к женщинам, – я баньку протопил. Попарьтесь, а уж потом – прошу к столу.

Возражать никто не стал. Во-первых, женщинам неинтересны сугубо мужские разговоры, во-вторых, лучше париться, чем собирать на стол.

– Прошу. Посидим на улице, – предложил Скворцов, вынося на лужайку перед домом пластиковый стол, какие ставят в летних кафе, и пластиковые кресла.