Вадим Россик - Репетитор Страница 8

– А какие у меня гарантии, что, выполнив выше таинственное задание, я не окажусь в сырой могиле, на которой вы станцуете под грустную музыку похоронную лезгинку? – продолжаю я выводить из себя Александра Александровича своим легкомысленным отношением к нему и к его предложению.

– Вы находитесь не в том положении, чтобы требовать гарантий, Баринов. Мое руководство считает, что более целесообразно будет использовать вас и дальше. С вашего согласия разумеется. Вот и все гарантии. Постараетесь, как следует, выполнить порученное – останетесь живы, здоровы и на свободе. Но все это будет зависеть только от вас.

Александр Александрович замолкает и не торопясь, закуривает, вопросительно глядя на меня. Тон, которым он ведет разговор, уверенные движения, вся его мощная фигура ясно выражают убежденность в том, что для него мое согласие только пустая формальность. Еще идя на встречу со мной, он точно знал, что я буду делать то, что мне прикажут, так как деваться мне теперь некуда. Что ж, жаль его разочаровывать, но придется. Пора и мне поговорить серьезно.

– Ну что же, Александр Александрович, я вас выслушал. Теперь внимательно послушайте меня. Наберитесь терпения и дайте мне кое-что объяснить. Возможно, когда-то мы с вами были коллегами и работали в одной конторе и делали общее дело. Нас, наверное, одинаково воспитывали на светлых идеалах; учили, что жить надо ради великой цели, ради народа, ради страны. Во имя этого, если понадобится, можно отдать жизнь. Настоящий человек – тот, для кого общественное благо выше личного. Так нас учили в детстве учителя, а потом руководители. И мы с вами в это верили. Верили и служили своему народу. Не жалели сил и здоровья, а иногда рисковали жизнью. Обманывали и убивали, но обманывали и убивали врагов нашей родины. Враги нашей родины были низкие и продажные, неспособные на подвиг. А еще нас учили, что руководят нами мудрые и честные люди, которые своим умом и заслугами добились права управлять нами. И вот под руководством мудрых и честных мы создали великую державу, которую уважает и которой восхищается весь мир. И живут в этой великой державе разные народы, которые добровольно объединились в единую семью и теперь счастливы вместе. А другие народы, которым не повезло, завидуют нам и мечтают когда-нибудь стать частью нашей великой державы. И я в это верил и хотел принести моей стране как можно больше пользы. Однако с течением времени я стал замечать разницу между тем, чему нас учили и тем, что я видел и слышал сам. С возрастом и опытом я понял, что все, что нам внушают просто ложь. Всего-навсего выдумка. Школьный учебник по истории нашей страны – просто сборник мифов и сказок. Все было совсем не так как там написано, а как – никто уже и не помнит. И не самые мы умные, чтобы учить весь мир как жить, и наш замечательный язык совсем не так богат, красив и благозвучен, как нам говорили в школе. И гордое имя нашей столицы для не нашего уха звучит как кваканье. Просто об этом говорить неприлично. И руководят нами не мудрые и честные, а хитрые и беспринципные. Многие народы нашей страны ненавидят друг друга, а в других странах люди боятся нас, борются против нас и даже совершают подвиги в этой борьбе. Вскоре наша великая держава под чутким руководством мудрых и честных развалилась. Когда пришло время хватать, кто что успеет и сможет, то оказалось, что люди, которые руководили нами, оказались просто жадными ворами. Во всех без исключения государственных структурах руководители бросились обогащаться, грабить собственный народ, своих собственных родителей. Все вокруг народное, все вокруг мое. Было народное, стало мое. Государство, которое построили воры, в принципе не может быть справедливым. Вы, Александр Александрович, можете сколько угодно делать вид, что служите народу, но кто вам отдает приказы? Люди, которые за последние десять лет стали обладателями огромных состояний. Теперь им надо сохранить и приумножить свои состояния и на службу этой «высокой» цели поставлена вся государственная машина. В том числе и ваша организация. Что касается меня, то я с некоторых пор решил больше не иметь ничего общего с вашим государством, Александр Александрович. Решайте ваши проблемы без меня.

Все то время, пока я говорил, мой собеседник спокойно курил сигарету, время от времени окидывая меня внимательным взглядом. Когда я закончил и сел на нары, он вынул сигарету изо рта, кинул ее в железную банку с водой, стоящую на столе и усмехнулся.

– Вам не к лицу, Баринов, образ Чайльд-Гарольда. Ах, на празднике жизни не нашлось места такому аристократу духа как вы! Ах, вы обиделись! Поймите же, что есть реальная жизнь. Что бы ни происходило в нашей стране, нужно работать, менять что-то к лучшему. Страну по-прежнему нужно защищать. Мне тоже многое не нравится, но в отличие от вас я не дезертирую, не бегу от трудностей. Я и мои товарищи продолжают честно делать свое дело. Впрочем, у меня нет времени и желания дискутировать с вами. Мне пора идти. Я все-таки дам вам еще немного времени подумать. Надеюсь, что у вас хватит здравого смысла принять мое предложение.

После этих слов Александр Александрович небрежно кивнул мне и, не оглядываясь, вышел из камеры.

7

Времени подумать, как обещал Александр Александрович, мне не дали. Вскоре после его ухода, два охранника вывели меня из камеры и куда-то повели. После непродолжительного перехода по унылым коридорам следственного изолятора, мы остановились возле другой камеры.

– Здесь тебе скучать не дадут, – недобро улыбаясь, сказал один из сопровождающих, пока другой возился с дверью.

Справившись с замком, охранник открыл камеру и втолкнул меня внутрь. Дверь за моей спиной закрылась. Я остановился на пороге и огляделся. Это помещение было побольше моего прежнего жилья. Двухъярусные железные кровати на восемь человек, но заняты только шесть. Посредине камеры стол, за ним сидят трое и смотрят на меня. Еще двое сидят на нижней кровати и играют в нарды, один спит наверху.

– Здравствуйте, – скромно говорю я и жду, что будет дальше. Ведь не случайно меня перевели на новое место. Значит кем-то так задумано и меня ждут какие-то сюрпризы. И наверняка неприятные.

– Ну что стоишь, проходи сюда «ботаник», – не слишком любезно приветствовал меня мужчина сидящий за столом в окружении своих сподвижников. Сподвижники своими габаритами напоминали шкафы для одежды, а говоривший со мной – покрытого татуировками слона.

Я молча подошел к столу. Игравшие в нарды прекратили игру и тоже стали разглядывать меня. «Слон» презрительно произнес:

– Я – Колючий, смотрящий. Мое слово для тебя закон. Твое место вон там, у двери. Разговор с тобой еще у меня будет, а пока ляг на нары и зачахни. Сейчас я занят.

Колючий повернулся к одному из «шкафов» и перестал обращать на меня внимание. Ну что же, я занял указанные мне столь нелюбезно нары и на время зачах. Хотя я и не специалист по тюремным законам, я все же понял, что то, как меня встретили, не соответствует обычным порядкам. Демонстративная грубость Колючего – сигнал опасности для меня. Судя по всему, меня сунули в обычную пресс-хату, каковая имеется почти в каждом нашем пенитенциарном заведении. В них собирают особей, которые по заказу администрации ломают неломающихся.

Пока мои сокамерники занимались своими делами, я, лежа на жесткой постели, обдумывал складывающуюся ситуацию. Меня поместили в пресс-хату, чтобы поставить в безвыходное положение. Здесь или меня убьют граждане бандиты, или я убью кого-нибудь из них. Таким нехитрым образом, я намотаю себе еще один срок, и меня можно будет держать в тюрьме до скончания дней. Навсегда лишаться свободы мне не хотелось. Позволить себя забить до смерти тоже не вариант. Ну что же, эту партию мои противники, похоже, выиграли. Придется пока признать свое поражение и заново расставить фигуры для новой партии. А сейчас сыграем по их правилам. Я лег поудобнее, расслабился и, пользуясь предоставленной возможностью, начал готовиться к тому, что мне предстояло скоро сделать.

В каждом человеке дремлет потенциальный убийца, и восточные мудрецы издавна знали как разбудить этого убийцу. Современная наука своими путями также пришла к этому знанию. Сегодня существует много методик подготовки идеальных бойцов, которые используют различные спецслужбы. С помощью нейролингвистического программирования, а проще говоря, гипноза или самогипноза в подсознание бойца загоняется образ идеального воина, например какого-то хищного животного, которому боец будет следовать в поединке. Это может быть также образ киногероя, всегда побеждающего врагов на экране или какого-то исторического персонажа. Главное, чтобы для бойца он олицетворял образец воинского умения и непобедимости. В результате специальных упражнений этот идеальный образ сливается с личностью самого бойца. Таким образом, боец становится идеальным воином, абсолютным оружием. В нужный момент, с помощью кодовых слов и жестов боец вызывает к жизни этого идеального воина. Конечно, такое программирование не может заменить развитого тела и натренированной техники, но оно увеличивает скорость, силу и реакцию в бою, а также выключает из сознания страх, жалость и нерешительность. Такой боец не чувствует боли и его можно остановить только серьезно ранив или убив. Упражнения на развитие физических качеств и отработка приемов борьбы без оружия и с оружием всегда составляли только половину подготовки настоящего воина во всех школах боевых искусств Китая, Японии, Кореи, Вьетнама. Вторая половина, причем самая важная и самая секретная, состояла из психотехники. Только благодаря искусственно измененной психике восточный воин мог сражаться вслепую, с завязанными глазами, безмятежно выходить один против целой армии не испытывая ни малейшего страха и слагать изысканные стихи перед обрядом ритуального самоубийства – сэппуку.