Александр Чагай - Врата джихада Страница 8

На этот счет Ксан был осведомлен. Согрешив с неверным,пакистанка могла подвергнуться уголовному преследованию,лишиться карьеры и каких-либо перспектив замужества.

—    Во-вторых, вы мне не нравитесь физически. Ваше при­косновение неприятно, и я не хочу, чтобы вы играли с моей задницей. Чтобы пережить кошмар, мне достаточно увидеть вас во сне голым. В-третьих, я отлично понимаю, что моя за­дница не так уж сильно вас занимает. Какой из вас ученый,вы же разведчик — это понятно.

—    Вы правы, — беззастенчиво соврал Ксан. — Ваша задни­ца меня не интересует.

Ему удалось добиться желаемого: Тасмина покраснела от гнева. Бросив на стойку несколько марок, Ксан слез с высоко­го табурета и неспешно удалился. Он не сомневался, что разго­вор не закончен. Спустя два дня молодая женщина позвонила ему и предложила прогуляться. Она держалась как ни в чем небывало. Упомянув давешнюю пикировку и важно сообщив, что личные отношения не должны мешать деловым, Тасмина со­гласилась работать на Ксана. Сказала, что ей не по вкусу воен­ный режим, и ядерное оружие нельзя отдавать одним генералам.

Мощные вентиляторы, установленные по углам гигант­ского шатра, плохо справлялись со своей задачей: диплома­ты и военные парились в официальных костюмах и мунди­рах. Чешский посол, отличавшийся необъятным брюхом и простотой нравов, сорвал с себя ненавистный пиджак и гал­стук, оставшись в пропитанной потом рубахе. Прочие терпе­ли, жадно поглощая ледяные напитки, которые только усили­вали потоотделение. В какой-то момент Терри Макмэн выру­гался, отшвырнул тарелку с едой, отдернул полог и выбрался наружу. Его безумному примеру последовали Алан и Ксан.

Сперва они почувствовали облегчение. Вместо спертого воздуха — бескрайние просторы под налившимся синевой небом. Но спустя мгновение облегчение проходит, жара об­рушивается на несчастного, который чувствует себя куском мяса на раскаленном противне. Тем, кто не вырос в этих Ал­лахом проклятых местах, остается лишь разевать рты, подоб­но задыхающимся рыбам, омывая легкие обжигающей сме­сью кислорода и углекислоты. В поле зрения — ни лесов, ни кустарников. Иссушенная земля, покрытая паутиной черных трещин, тянулась на сотни миль. Тусклое солнце приближа­лось к ломаной линии горизонта, однако пройдет еще не­сколько часов до наступления спасительных сумерек.

Алан обречено произнес:

— Здесь еще хуже. Вся ночь будет такая?

—     Говорят, нам приготовили приличные комнаты в казар­мах, — сказал Терри. — С кондиционером и душем.

—     Я заходил туда, — разочаровал коллег Ксан. — Душ мест­ного образца: бадья с водой и ковшик.

—     Ладно, — Алан махнул рукой. — Вернемся?

—     Куда спешить? — Терри был настроен философски. — Я предпочитаю быструю смерть мучительной пытке. Опять па­риться, смотреть на диаграммы?

—     Они действительно стали ядерной державой. — Алан снял рубашку, выжал и надел снова. — Без штанов, но с бомбой.

—     Может, оставить их в покое? — коварно предложил Ксан.

—     А вы им симпатизируете?

—Не надо передергивать. Просто нужно быть реалиста­ми: у пакистанцев есть большая красная кнопка, так что не стоит с ними конфликтовать.

—     Лишь бы этой кнопки не было у талибов и Усамы.

—Они бы с одним хранением замучились, — засмеялся Терри. — Нужны контейнеры из спецматериалов.

—     Хранить обогащенный уран сложно, — согласился Ксан.

—                Он легко вступает в реакцию с различными материалами.С плутонием — проще.

—     Хотите сказать, у этих мракобесов может быть бомба?

—                встревожился Алан.

Ксан пожал плечами.

—     В 1998 году они создали нечто вроде ядерного центра.Там работают иракцы, кое-кто из китайцев, корейцы. До­статочных ресурсов для ядерного производства, конечно,нет, а вот сборка небольших боезарядов из готовых полуфа­брикатов...

—     Вы просто ужас какой-то рассказываете! — закудахтал голландец. — Не дай бог, они и ракеты достанут!

Разговор шел минут двадцать, за это время в местном кли­мате можно не только поджариться, но и протухнуть. Алан и Терри вернулись на прием, где гости продолжали предавать­ся обжорству и банальному трепу. Улучить момент и погово­рить с Тасминой было немыслимо — повсюду шныряли со­глядатаи. Ксан покинул надоевшее ему общество и направил­ся к офицерским казармам — одноэтажному зданию в двух­стах метрах от шатров. Войдя в свою комнату, с наслажде­нием вдохнул прохладный воздух и мысленно поблагодарил тех, кто позаботился заблаговременно включить кандей. Сде­лав шаг, увидел лежавший на полу красочный проспект ту­ристического агентства. Судя по всему, просунули под дверь.На последней странице — календарь на текущий месяц. Пя­тое число обведено лиловым фломастером. Рядом аккурат­но пририсована единица.

Тасмина была одержима конспирацией, хотя мало что зна­ла о практической стороне агентурных мероприятий. Работа на Ксана представлялась ей занимательной игрой, о послед­ствиях которой молодая женщина не задумывалась. Разгадать придуманный ею ребус было не сложно. Скорее всего, речь шла о времени встречи. Первая цифра — «пять», но сейчас уже за полночь, а вот единица. Час ночи, похоже на правду.

Он вышел на улицу, огляделся. Вокруг никого, если не считать охранника, который со скучающим видом подпирал стену казармы. Форма оливкового цвета, берет с кокардой,широкий брезентовый пояс, на пузе — «калашников» с уко­роченным стволом. Странно, у парня лейтенантские погоны;обычно на часах стоят рядовые или сержанты. Услышав при­вычное «ассалям алейкум», Ксан брякнул наобум: «Где тут у вас номер «пятый»»? К его изумлению лейтенант невозмути­мо выпятил подбородок в сторону нескольких крупных со­оружений, силуэты которых почти сливались с черным не­бом. Секунду подумав, Ксан зашагал в указанном направле­нии. Под ногами скрипел песок, тонким слоем покрывавший асфальтовые дорожки. При ближайшем рассмотрении соо­ружения оказались самолетными ангарами.

Услышав позади шорох, Ксан обернулся. Его догонял лей­тенант — бежал, забросив автомат за спину, громко фыркал,сплевывая песок, попадавший в носоглотку.

—    Одному нельзя, сэр! — лейтенант отдышался и миролю­биво улыбнулся. — Я провожу, сэр.

—Провожай, — буркнул Ксан, и они вдвоем подошли к ангару, на котором красовалась цифра «пять». Завернули за угол, здесь было совсем темно.

—Сюда, сэр. — Лейтенант открыл узкую дверь и почти­тельно застыл, покрепче сжимая «калашников».

Ксан внезапно почувствовал опасность и невольно сде­лал шаг в сторону. В этот момент в темном проеме появилась ладная фигурка, и мелодичный голос произнес:

—Смелее, вы же не робкого десятка. Не разочаровывай­те доверчивую женщину.

Ксан не стал делать вид, будто давно обо всем догадался.Хлопнул себя по бедрам и тихо рассмеялся.

Они вошли внутрь. Тасмина щелкнула выключателем, сороковаттная лампочка осветила угол просторного помеще­ния. Стол, несколько стульев, стальной сейф, часы, показы­вавшие пять минут второго. Центральная часть ангара тонула в полумраке, в котором вырисовывались контуры самолета.

—Учебный «Мушак», — пояснила Тасмина. «Мушаком» назывался тренировочный самолет пакистанского произ­водства. — Кстати, — она положила руку на плечо лейтенан­ту, — это мой жених Рашид Усмани. Летчик-истребитель, на«ты» с «Ф-16» и «Миражами».

Ксан был ошарашен. Поборница женской свободы, ко­торая презирает священные узы брака и непринужденно та­сует колоду своих ухажеров, выходит замуж! Он прислонил­ся к стене из гофрированного металла, вытер пот со лба, до­стал сигарету.

Рашид смущенно улыбался.

«Еще скалится», — раздраженно подумал Ксанец.

—    Не беспокойся. Он в курсе и готов помочь.

«Безумное увлечение конспирацией сочетается в ней с безалаберностью и наивностью. Каждый новый человек дол­жен тщательно проверяться, каждый новый человек — это. »

—Не хмурься, — попросила Тасмина. — Без Рашида я не смогла бы организовать нашу встречу.

Лейтенант выудил из кармана пачку крепчайших «Голденлив», чиркнул спичкой.

—    «Хатф» будет передаваться этой ночью.

Деревня Билья Мина находилась в небольшом оазисе, в пятидесяти километрах от базы ВВС. У Рашида Усмани име­лись наготове пропуска, впрочем, их никто не останавливал.Ксан держал наготове видеокамеру с «телевиком». Помешать отправке ракеты вряд ли удалось бы, такая задача не стави­лась. Главным было сделать адекватную запись, чтобы после использовать полученные материалы.

В Билья Мине проживали несколько сот человек, в третьем часу утра все они крепко спали, одурев от дневной жары. Лишь один пастух поднялся спозаранку и гнал стадо овец к находив­шейся неподалеку горной гряде. Там, наверху, было прохлад­нее, и он торопился добраться до пастбищ. Скользнув равно­душным взглядом по армейскому джипу с тремя седоками, па­стух не проявил ни малейшего желания остановиться и затеять разговор (от чего не удержались бы его словоохотливые сооте­чественники из равнинных провинций — Пенджаба и Синда).Здесь считалось дурным тоном интересоваться чужим делами.