Игра на выживание - Андрей Михайлович Дышев Страница 8

с букетом цветов и с надеждой всматриваюсь в туманную даль – не мелькнет ли знакомый силуэт… Странно! Более чем странно! А впрочем, чему я удивляюсь? Надо было дочитать статью об охмурении мужчин до конца. Наверняка там был совет не поднимать трубку, заставляя мужчину страдать и строить тревожные догадки. Теперь надо готовиться к новым потрясениям. Наутро может сгореть агентство. Или у меня угонят машину. Или высохнет море. Или никогда не наступит лето, и будет вечная весна. И всё – ради победы над моим сердцем. Вот, блин, вляпался!

Назад, в "Сонет"…

Последний и столь же безуспешный звонок Ирэн я сделал в двенадцатом часу ночи из турецкой бани лечебно-оздоровительного комплекса "Садко", воспользовавшись короткой паузой в споре с группой бородатых физиков, которые, завернувшись в простыни, доказывали мне невозможность существования нейтринных систем в силу их гравитационной нестабильности…

Глава третья. Мыши в голове

Утро было безрадостным. Две таблетки растворимого аспирина на стакан воды, затем контрастный душ, и в довершении реанимационных мер – физические упражнения. Это надо для того, чтобы раскрутить метаболизм и очистить организм от всякой дряни. Я через силу сделал несколько подходов к штанге, выжимая ее от груди, и слегка нагрузил бицепс. Майка потемнела от пота. Зато стал чувствовать себя намного лучше. О вчерашнем страшно вспоминать. Какая же, однако, дурь лезет в голову, когда выпьешь! Чуть было не приперся с цветами к Ирэн! Нет, нельзя давать ей понять, что я раскусил все ее уловки. Буду делать вид, что Крот по-прежнему не выходит из моей головы, и про сожженное письмо думаю постоянно. Пусть у Ирэн останется надежда. Впрочем, и у меня тоже. Если я уличу ее в розыгрыше, да еще посмеюсь над ней, это будет слишком жестоко. Ирэн, с ее долготерпением, ее верностью и преданностью просто перестанет существовать. От нее останется лишь безликая тень.

Кофе готовить не стал. И так нервы звенят. Сварил два яйца вкрутую – организму нужен белок, да поджарил на тостере ломтик хлеба. Этого пока хватит. Надо побриться как можно тщательнее, уложить волосы и надеть свежую рубашку. Я должен выглядеть хорошо. Я должен уважать чувства Ирэн, оставаться для нее самым лучшим, и стоически переносить ее капризы и чудачества. Ибо причина их – во мне. Значит, я несу ответственность за все, что происходит с Ирэн.

По пути в агентство я заехал на мойку. Парни в синих комбинезонах, наверное, только что проснулись. Они едва шевелились, намыливая мочалками бока машины, и мне казалось, что они с трудом подавляют желание лечь на капот и уснуть. К агентству я подрулил в четверть десятого. Спускаясь по ступеням к двери, почувствовал легкий запах духов. Ирэн уже здесь. Я немного волновался. Вот еще! С какой стати? Я не знаю, как с ней вести?

Я не успел взяться за ручку, как дверь распахнулась перед моим носом. На пороге стояла Ирэн. Обтягивающие джинсы, синий свитер, волосы схвачены сзади шнурком. Едва заметный, очень умеренный макияж. Моя сотрудница, как всегда, была неотразима.

– Кирилл, новый хозяин отказал мне. Он дает нам две недели, и ни дня больше.

Я рассматривал глаза Ирэн, стараясь сделать свое лицо каменным. Не знаю, что за тип этот новый хозяин, но он точно идиот, коль отказал такой девушке. Ее глаза спокойны, но голосом старается передать озабоченность. На мочках ушей отливают солнцем две золотые капли. Тонкая цепочка, обнимая шею, переливается и играет, будто ручеек.

Она отступила на полшага, пропуская меня. Удобный момент. Я вскинул вверх брови и остановился. Мы стояли, едва не касаясь друг друга. Теперь я видел ее глаза совсем близко.

– А почему только две недели?

Ирэн пожала плечами. Я делал вид, что напряжено думаю. На самом деле, моя голова в этот момент бездействовала… Какие у нее аккуратные брови! Словно художник нарисовал тонкой беличьей кисточкой. Волосок к волоску! Это ж сколько надо себя мучить пинцетом перед зеркалом! Чуть разомкнутые губы блестят, и оттого кажется, что они влажные. Ресницы веером, и напоминают распушенный хвост какой-то маленькой пичужки. Взгляд прямой и спокойный, словно передо мной портрет прекрасной незнакомки. Ирэн может не отводить взгляда очень долго, и это дается ей без усилий… Женская красота необъяснима. Перед ней я начинаю чувствовать себя маленьким, ничтожным, и мне хочется надеть себе на голову холщовый мешок. Для чего природа так придумала? Чтобы мужчины ценили женскую любовь и воспринимали ее как награду, как редкостный дар? И ради этой любви совершали подвиги?

– Ну и ладно, – пробормотал я и пошел по коридору. – Почта была?

– Ничего нет.

Разве можно в такой обстановке думать о делах? Главные дела свершаются в наших с Ирэн головах. Мы разыгрываем интересную партию. А наши слова и движения – не более чем ширма. Зайдя в кабинет, я первым делом посмотрел на себя в зеркало. Лицо на месте, прическа тоже. И все равно что-то в моей физиономии меня не устраивало. Ирэн слишком красива для меня. Она зашла в кабинет, и я едва успел отпрянуть от зеркала.

– Не переживай, – сказала она. – Что-нибудь придумаем. У меня есть одна идея… Точнее, она не столько моя…

Она присела на край стола, закинула ногу за ногу. Невесомая туфелька покачивалась, словно маятник часов, притягивая мое внимание. Не сотрудница, а просто прелесть!

– Ну, выкладывай.

– Ты помнишь Лобского? Крота Лобского?

Вот те раз! Опять Лобский! Но это уже не интересно! Это уже повтор. Надо придумать что-нибудь свеженькое. Какого-нибудь Кота Бельмондио, или Хомяка Гонзалеса.

– Почему ты улыбаешься? – спросила Ирэн. – Я сказала что-то смешное?

– Нет. Просто из твоих знакомых это самая невыразительная личность, и я запомнил его только потому, что мы виделись с ним всего несколько дней назад.

– Насчет его невыразительности ты, возможно, ошибаешься, – ответила Ирэн, с деланным вниманием рассматривая ноготки. – Но речь не о нем. Он подкинул нам замечательную идею.

– Что-то не припомню.

– "Гейм Оф Сарвайвл". Игра на выживание.

– И как я, по-твоему, должен распорядиться этой бесценной идеей?

– Ты зря иронизируешь. А я всерьез решила испытать свои силы и заработать деньги.

Что я слышу! Ирэн хочет принять участие в каком-то сомнительном телевизионном шоу! До такого, пожалуй, вряд ли бы додумался даже самый идиотский дамский журнал. Бедная моя подруга! Она совсем плоха! У нее начался неудержимый токсикоз разума!

– Всё это, конечно, очень любопытно, – пробормотал я, кивая головой и упираясь взглядом в полированную поверхность стола. – Крайне интересно…

– Мне трудно с тобой разговаривать, потому что ты