Сергей Москвин - Ядерный шантаж Страница 82

– Вы что, собираетесь их выпустить?! – взволнованно спросил у Чернышова идущий рядом с ним командир отделения «Альфы».

– А вы что предлагаете? – стараясь говорить спокойно, спросил у него полковник ФСБ.

– Мы можем застрелить террориста сквозь тело заложника. Наши автоматы обладают необходимой пробиваемостью. Заложник, конечно, может погибнуть, но и террориста мы обезвредим, – закончил командир «альфовцев».

– Заложник обязательно погибнет! – поправил его Павел Чернышов. – А вот в том, что террорист будет убит первым же выстрелом, я сомневаюсь. А раненный, он непременно подожжет боеголовку.

– Так что же делать?! – возмущенно воскликнул командир группы захвата.

– Думать! – резко ответил полковник Чернышов. – Террористам еще нужно проехать вдоль всего административного корпуса и сто метров до выездных ворот, так что у нас еще есть время.

Ворота оказались закрыты. Не доехав до них метров тридцать, грузовик остановился. В пятидесяти метрах позади него остановились и бойцы подразделения «Альфа». Полковник Чернышов увидел, как скрывающийся за спиной заложника террорист сунул в карман своего комбинезона пистолет, а вместо него достал телефонную трубку. Практически сразу на поясе у Чернышова зазвонил его телефон.

– Да? – полковник поднес трубку к уху.

– Откройте ворота и отгоните все машины подальше от выезда! – потребовал террорист.

– Ждите.

С трубкой в руках Чернышов направился к проходной. Командир «альфовцев» последовал за ним, но в телефонной трубке Чернышова тут же раздался возмущенный голос террориста:

– Нет! Только вы один! Все солдаты остаются на месте!

– Останьтесь, – повторил приказ Чернышов.

Он рукой отстранил от себя командира спецназовцев и уже в одиночестве подошел к заводской проходной…

Тарас Овчаренко с нетерпением наблюдал из кабины «Урала», как командующий бойцами спецназа мужчина о чем-то разговаривает с охраняющими ворота часовыми. Обменявшись с ними несколькими фразами, он зашел в двери проходной, пробыл там около минуты, затем вышел обратно, и ворота начали открываться. Охраняющие их часовые послушно расступились, освобождая дорогу.

– Открыли! – радостно крикнул Тарас и ударил кулаком в заднюю стенку кабины, чтобы привлечь внимание Губанова. – Ей-богу, открыли!

– Где часовые? – не разделяя восторженного возбуждения Овчаренко, спросил через стенку Губанов.

– Стоят по бокам, как и прежде.

– Их надо убрать. – Губанов вновь поднес к губам трубку и потребовал у Чернышова: – Забирайте часовых и заходите внутрь. Возле ворот вообще не должно быть ни одного человека.

Павел Чернышов послушно выполнил новое требование террориста.

– Уходят! Уходят! – закричал Тарас и, резко нажав педаль газа, направил «Урал» в открытые ворота.

Он надеялся на полной скорости преодолеть проходную, не останавливаясь, пересечь заасфальтированную площадку автостоянки у заводских ворот и выехать на спецшоссе, соединяющее вторую площадку АМСЗ с дорогой общего назначения. Однако, выехав за ворота, Овчаренко вынужден был резко ударить по тормозам, чтобы не врезаться в «Волгу», которая на выезде со стоянки не успела разойтись с «девяносто девятой» «Ладой». Узкий выезд был рассчитан только на один автомобиль, и две машины, встретившиеся там, прочно заблокировали его. Водитель «Волги» начал нетерпеливо сигналить, требуя пропустить его машину. Водитель тольяттинской «Лады» попробовал сдать назад, но сделал это настолько неудачно, что зацепил задним бампером столб железобетонного ограждения. Испугавшись за свою машину, он резко бросил автомобиль вперед, да еще круто вывернул передние колеса. В результате его машину развернуло, и она встала практически поперек выезда. Водитель «Волги» вынужден был сам выбраться из машины и начал жестами объяснять своему малоопытному коллеге, как выехать из столь узкого проезда.

– Что там?! Почему остановились?! – раздраженно крикнул Тарасу Губанов.

– Да здесь какой-то идиот застрял на выезде! – ответил тот, сопроводив свои слова длинной нецензурной фразой.

Вынужденная остановка очень не понравилась Губанову, уж слишком сильно она напоминала ловушку. Губанов спрятал в карман телефонную трубку, а вместо нее вытащил оттуда «макарова». Вооружившись, он настороженно выглянул из-за спины привязанного к каркасу бригадира и увидел, как из ряда оставленных на стоянке автомобилей выезжает тентованная «Газель» и движется в направлении открытых заводских ворот. Из проходной навстречу «Газели» выбежали дежурный по КПП и человек, с которым Губанов вел все телефонные переговоры. Они начали кричать и энергично размахивать руками. Губанов услышал возгласы: «Стой!» Из кабины «Газели» выбрался сидевший рядом с водителем мужчина и попытался что-то объяснить дежурному. Объяснить он ничего не смог, так как в этот момент к заводским воротам подбежали пятеро спецназовцев. Двое из них подхватили его под руки и потащили прочь от ворот. Водитель «Газели» тут же сообразил, что лучше подчиниться, и начал задним ходом выезжать из ворот. В отличие от своего водителя мужчина, которого держали за руки бойцы спецназа, кричал и громко возмущался. Он энергично дергал руками и всем корпусом, но двое спецназовцев все дальше оттаскивали его от ворот…

Поравнявшись с «Уралом», Артем Ветров заорал еще громче. «Вот так, смотри на нас! – посылал он мысленные приказы притаившемуся в кузове «Урала» боевику. – Это очень интересное зрелище! Так что смотри, смотри на нас дольше!» Артем настолько вошел в свою роль, что даже лягнул ногой одного из тащивших его «альфовцев». В ответ «альфовец» чисто рефлекторно въехал Артему коленом в живот. У Ветрова даже дух перехватило от боли…

Артур Губанов сообразил, что двое спецназовцев, волокущих за руки сопротивляющегося парня, нарушили его распоряжение не приближаться к машине ближе чем на пятьдесят метров, когда те уже фактически с ней поравнялись. Профессиональный разведчик просто не мог допустить, чтобы двое вооруженных бойцов спецназа бесконтрольно перемещались возле его машины. Губанов бросился к левому борту «Урала», за который завернули спецназовцы, и приник к заранее прорезанному в тенте отверстию…

Павел Чернышов пристально следил за боевиком и, когда тот, оставив заложника, бросился к борту «Урала», поднес ко рту зажатую в левой руке радиостанцию и прокричал единственное слово:

– Пошел!

Короткий приказ Чернышова вырвался из радиостанции, лежащей на приборном щитке «Газели». Ее водитель мгновенно убрал ногу с педали сцепления и, наоборот, вдавил почти до пола педаль газа. Ориентируясь по боковым зеркалам, сидящий за рулем «Газели» прапорщик службы наружного наблюдения направил разгоняющуюся машину прямиком на остановившийся посередине автостоянки «Урал» террористов…

Наблюдая за двумя спецназовцами, обогнувшими его грузовик, Артур Губанов пропустил момент, когда выезжающая из заводских ворот «Газель» сорвалась с места. В какой-то миг Тарас Овчаренко, случайно посмотрев в зеркало заднего вида, увидел стремительно приближающуюся «Газель». Он рванул было грузовик с места, но медленно набирающий скорость «Урал» с тяжело нагруженным кузовом уже не мог избежать столкновения с разогнавшейся «Газелью». В следующее мгновение задний борт «Газели» врезался в заднюю часть «Урала».

Этого удара было достаточно для того, чтобы приникший к прорези в тенте Губанов потерял равновесие и, не устояв на ногах, упал на выстланный досками пол кузова. Еще не до конца понимая, что произошло, он поднял голову и увидел, как из-под полога, закрывавшего кузов «Газели», прямо в кузов «Урала» прыгают точно такие же бойцы спецназа, какие сопровождали грузовик с ядерными зарядами от ангара до выездных ворот АМСЗ. Губанов мгновенно перевернулся на четвереньки и с необычайным проворством подполз к извлеченной из контейнера боеголовке. В этот момент он совершенно не осознавал, что делает. Он настолько запрограммировал себя на определенную последовательность действий в случае попытки штурма грузовика, настолько ясно представлял себе, как, крутанув колесико зажигалки, высекает огонь, а затем подносит язычок пламени к облитой соляркой боеголовке, что сейчас эта программа включилась в его мозгу, вытеснив оттуда всякую логику. При этом Артур Губанов напрочь забыл о том, что первой жертвой ядерного взрыва станет он сам, хотя и вовсе не хотел умирать.

Над фитилем зажигалки возник язычок ало-голубого пламени. Словно желая отгородиться этим пламенем от всего остального мира, Губанов протянул руку к «бочонку» с ядерным зарядом. Но преграда из огня оказалась ненадежной, ее с легкостью пробил чей-то высокий ботинок с толстой подошвой и, ударив Губанова по левой руке, сжимавшей зажигалку, отбил ее в дальний угол кузова. Губанов вскрикнул от боли и, дернув правой рукой, рефлекторно вдавил спусковой крючок пистолета, даже не осознавая, куда в этот момент направлен его ствол. В кузове «Урала» оглушительно грянул выстрел. Выпущенная Губановым пуля врезалась в металлический корпус боеголовки и, срикошетив от него, пронеслась мимо одного из спецназовцев, пробила брезентовый тент кузова и ушла в небо. В тот же миг чьи-то мощные руки схватили Губанова за шиворот и рывком оторвали его от пола. Он увидел перед собой торец стоящей вертикально боеголовки, которую ему так и не удалось поджечь. Ничего другого он уже не успел увидеть, так как все те же руки погрузили его лицо в солярку. Губанов почувствовал, как кто-то выворачивает его правую руку и грубо вырывает из скрюченных пальцев зажатый в них пистолет. Его указательный палец, оказавшийся в спусковой скобе пистолета, хрустнул и переломился в суставе. Заместитель начальника службы безопасности корпорации взвыл от боли, но вместо рвущегося изо рта крика ему в горло хлынула едкая солярка…