Леонид Влодавец - Московский бенефис Страница 83

Салливэн писал следующее:

«Коммунисты не верят в экстрасенсов. С диалектическим материализмом Маркса наличие суперспособностей не согласовывалось, а потому находилось под запретом. Perestrojka во многом поколебала устои партийной пропаганды прошлого, а потому наряду с другими либеральными явлениями в новейшей русской действительности надо отметить и изменение отношения к людям с такими способностями. Счастливый случай свел меня в Армении с 28-летним Вадимом Белогорским, советским экстрасенсом.

Этот случай был воистину счастливым для 74-летнего жителя Спитака Айрапета Аветисяна, заживо похороненного в подвале собственного дома и пробывшего в этом склепе около шести суток. Несколько раз отряды спасателей со специально натренированными собаками и высокочувствительной аппаратурой, позволяющей услышать стук человеческого сердца под развалинами, проходили мимо бывшего дома, но не обнаружили погребенного. Позже выяснилось, что собаки не могли учуять запах человека из-за того, что в подвале размещалось несколько бочек с вином и уксусом, запах которых отбивал чутье у животных. Кроме того, несколько ковров, имевшихся в доме Аветисяна, упали в нагромождение обломков и сделали слой камней в 5 футов толщиной звуконепроницаемым для акустической аппаратуры спасателей…»

Дальше Салливэн излагал краткую биографию Белогорского, у которого отец был врачом-психиатром, каким-то образом связанным с КГБ, а дед несправедливо обвинен в троцкизме и репрессирован в 1937 году. По тем временам было довольно популярно являться потомком «врага народа» хотя бы в третьтьем поколении. Ну а уж каяться за грехи отца — тем более. Сам Белогорский, как явствовало из его слов, тоже был диссидентом, подвергался преследованиям и даже арестовывался. Правда, не говорилось, за что.

Ну а потом начинался рассказ самого героя о том, как он спас из-под обломков старика-армянина:

— Мы проходили по давно осмотренной нашими предшественниками улице. Здесь второй день никого не искали, ибо шансов найти живых, по мнению специалистов, не было никаких. Внезапно я почувствовал не то легкий озноб, не то слабый удар током. Первое впечатление было, что это некий нервный тик. Однако уже через несколько секунд я услышал внутри себя слабый голос: «Я жив, помоги мне!» Мне показалось, что начинается галлюцинация, которая явилась следствием моего нервного перенапряжения в обстановке гигантской катастрофы, какой явилось землетрясение в Армении. Однако через пять секунд я вновь услышал те же слова, которые, как мне показалось, шли с той стороны, куда смотрело мое лицо. Сделав несколько шагов в этом направлении, на что потребовалось пять секунд, я еще раз услышал внутренний голос, но заметно отчетливее, чем раньше. Слова повторялись точно с интервалом в пять секунд, я засекал время по часам. Двигаясь в ту сторону, я с каждым шагом все яснее и яснее ощущал этот призыв о помощи. Наконец я стал слышать его так же хорошо, как если бы со мной разговаривал человек, находящийся на расстоянии двух-трех метров от меня. Это было у груды камней, оставшейся на месте рухнувшего дома, который принадлежал, как мы позже узнали, Айрапету Аветисяну. Я стал растаскивать небольшие камни, сразу ощутив, что призыв о помощи стал слышаться еще лучше.

Мои спутники не поняли моих действий. Когда я сказал, что слышу голос из-под руин, кто-то из них посмотрел на меня с подозрением и тревогой, считая, что у меня начинаются галлюцинации. Однако один или двое стали мне помогать, а потому примерно через час мы расчистили от обломков вход в подвал, где и нашли потерявшего сознание, но живого Айрапета Аветисяна…»

Герой, само собой, по скромности умолчал, что выцыганил у старика перстень. Но вот что любопытно. На фотографии, иллюстрировавшей статью и озаглавленной «Айрапет Аветисян через час после чудесного спасения», были отлично видны обе руки старика, но перстня на них не просматривалось. Судя по рассказам дяди Степана, Айрапет подарил перстень спасителю отнюдь не сразу и даже не через час после того, как был вытащен из подвала. Может, перстня-то и не было вовсе, а дядя Степан что-то придумал ради красного словца? Однако вспомнив отцовские фокусы с показом аномальных свойств перстней, я сообразил, что если перстень не отбрасывает тени, то он и на фотопленке не должен появляться…

— Ну, — победоносно заявила Хрюшка Чебакова, — пойдем на доклад к батюшке?

Пошли. Чудо-юдо, с интересом покрякивая и почесывая бороду, выслушал наше повествование.

— Что ж, неплохо, — резюмировал он. — Давайте наведем справочки по этому Вадиму…

Спецмодем, с помощью которого можно было влезть в базу данных закрытых источников информации, привезенный мною отцу почти две недели назад, достаточно быстро позволил кое-что уточнить об экстрасенсе Белогорском. Как выяснилось, дедушка у него действительно был троцкистом и погорел в тридцать седьмом, правда, фамилия у него была Вайсберг. Товарищ Вайсберг после высылки Троцкого вроде бы «разоружился перед партией», покаялся и, слетев с поста инструктора райкома ВКП(б) в 1925 году, в 1930-х уже вовсю коллективизировал село и работал в одном из обкомов. А к моменту залета в НКВД Натан Эммануилович уже был в Москве, в аппарате ЦК. Там-то его и взяли. Признавшись в сотрудничестве с японской и немецкой разведками, подготовке трех терактов и еще чего-то, он был без особого шума выведен в расход на 53-м году жизни. При этом его третья (и последняя!) жена Мирра Сигизмундовна, по какому-то странному стечению обстоятельств, ни в какие Алжиры или Соловки не поехала, а, напротив, резко продвинулась вверх, что для девятнадцатилетней студентки мединститута было весьма неожиданно. Кроме того, в двадцать лет Мирра стала мамой Натана Вайсберга, который уже через полгода был переименован в Николая Белогорского. А в 1941 году Николай Николаевич обрел нового отца, майора госбезопасности Студенкина, получившего боевую задачу строить силами зеков какой-то оборонный завод с трехзначным номером. Мирра была там парторгом и тоже носила форму. У меня было впечатление, что резкий взлет товарища Мирры и предшествующее падение гражданина Вайсберга были каким-то образом связаны с ее вторым мужем. Впрочем, утверждать это можно было только умозрительно. Чекистские досье такого материала не содержали. К тому же генерал-майор Студенкин скоропостижно скончался в 1957 году и влиять на дальнейшие события не мог. Но кто-то мог и влиял — несомненно.

Вероятно, то, что Николай Белогорский после окончания в 1964 году мединститута по специальности «психиатрия» был оформлен в спецучреждение Комитета, тоже было неслучайным явлением. Там же трудилась и его мама, все та же неутомимая Мирра Сигизмундовна. И жена Николая Раиса Михайловна подвизалась все на том же объекте. Как ни странно, никто особо не волновался о том, что на работе разводится семейственность, и насчет «пятого пункта» никто не переживал. А самый младший Белогорский, родившийся еще в то время, когда мама с папой учились на 3-м курсе, то есть будущий экстрасенс, был благополучно принят в тот же мединститут, который закончили его бабушка и родители. Это случилось в 1977 году.

Характеристики на гр. Белогорского В.Н. были положительные, однако во время поездки в ГДР, имевшей место в 1981 году, сын врачей-чекистов оказался задержан нашими советскими погранцами за попытку вывезти незаконным путем несколько золотых цепочек 985-й пробы. Поскольку цепочки были загружены в тюбик из-под зубной пасты, то есть имело место «сокрытие предмета в специальном хранилище», то гр. Белогорскому посвечивала статья 78 УК РСФСР. Получил он три года условно, был выгнан из комсомола и из института, но включился какой-то таинственный механизм, и Вадим, потеряв только год учебы, был принят на вечернее отделение того же института. А в комсомол его приняли милые медсестры из больницы, где он числился их медбратом. В 1985 году Вадим Николаевич получил диплом. Правда, уже не психиатра, а хирурга, и работать ему пришлось не с мамой и папой, а в обычной городской больнице. В Армению он был, конечно, командирован, а вовсе не приехал «сам по себе». О спасении старика Аветисяна в досье упоминалось примерно в том же объеме, что и в статье Салливэна, но отмечалось: никаких суперспособностей у Белогорского до 1988 года не было. А вот после поездки в Армению эти экстрасенсорные качества стали проявляться у Вадима все больше и больше.

Из этого мы с Чудо-юдом сделали дружный вывод: экстрасенсом молодого лекаря сделал перстень с выпуклым минусом. И не только экстрасенсом. Этот перстень его миллионером сделал.

Начинал Белогорский с индивидуальной трудовой деятельности, когда друзья и знакомые подбирали ему клиентуру, желательно очень больную и небедную. Потом появился кооператив «ARZT», снявший в аренду несколько помещений в какой-то государственной поликлинике, а затем — ТОО «ARZT», приватизировавшее целый этаж. Ну а сейчас Белогорский и Кё уже перерегистрировались в АОЗТ «ARZT» и выходили на международный уровень. Они и диагностировали, и лечили… и явно делали что-то еще. Что-то уж очень быстро у них разворачивалась деятельность. То ли кто-то денежки через них отмывал, то ли они оказывали иные услуги, не рекламируемые, но дорогостоящие. А раз так, то надо было выяснить и разобраться, кто есть who, как выражаются в наше время.