Александр Маркьянов - Бремя империи Страница 87

— Все нормально — я взял его руку, сжал ее

— Скажи… — в горле Бергена что-то клокотало, он говорил с трудом — скажи, чтобы они ушли.

— Бросьте… Вам помогут, это же больница, черт возьми.

— Нет… Уже не помогут…. ты должен… разгадать загадку…

— Что? Какую загадку?

— Не перебивай — было видно, насколько Бергену тяжело даются слова, но он держался — ты должен… британцы что-то затевают, я это знаю. Что-то…

— Что? Откуда вы знаете? — я наклонился ближе, чтобы не упустить ни слова…

— Я… я работал на них… давно уже… сейчас все равно… для меня… все равно.

— На них? — я не мог поверить сказанному — вы работали на них?!

— Давно уже… Помнишь… Маанию? Тебя ждали… потому что я предупредил…

— Зачем?!

— Неважно… Слушай сюда. Я твою женщину… спрятал, куда сказал… спрятал от них. Все… подстроено… Сноу… Они специально подставили тебе Сноу… он должен был сдать тебе… Бен Ладена… должен был, они все знали… И там, у дома… все тоже подстроено было…

— У дома?

— У твоего дома… тогда. Слушай! — на какое-то мгновение взгляд Ивана Ивановича подернутый пеленой боли прояснился — я не разгадал загадку… ты должен… что-то произойдет. Сегодня или завтра. Что-то, что не позволит нам… действовать как обычно.

— Что? — Берген нащупал мою руку и сжал, я замер, боясь даже дышать — что произойдет?

— Не знаю… что-то страшное… разгадай загадку… мне уже все равно… найди Цакаю… Каха Несторович… скажи что от меня… от Бергена… Расскажи ему все. Разгадай загадку ты можешь… я уже нет…

Пальцы, цепко державшие меня за запястье обессилено разжались.

Вот так вот…

Я провел ладонью по лицу Бергена, закрывая глаза. Жил человек — и умер. Ради чего он предал? Ради всего этого? Что же, черт возьми, вообще происходит…

Но надо что-то делать. Причем сейчас, немедленно.

Тяжело опираясь на автомат, как на посох я поднялся с колен, огляделся. Пока боевиков здесь не было — но в городе уже стреляли, стреляли много. Пока мы тут возились на пандусе — с другой стороны пандуса подъехало уже несколько карет скорой. До заката оставалось десяток-два минут, а что будет после ночи — страшно даже подумать.

Последний из оставшихся в живых скорохватов сидел прямо на капоте одной из стоящих на стоянке машин и курил, жадно втягивая дым. По виду он был целехонек, что было очень странно и требовало разбора. Не ставя автомат на предохранитель, я подошел к нему.

— Представься.

— Ротмистр Голощеков — выдохнул он вместе с очередным клубом дыма — удостоверение показать? Кстати — сдайте оружие, вы, между прочим, задержаны.

И в самом деле не понимает ничего, придурок

Неуловимым движением — одна из училищных подлянок — я выбил у него из рук сигарету

— Встать!!!

Неожиданность, помноженная на вбитое в подкорку требование подчиняться командам, сыграло свою роль — Голощеков еще и не успел осознать, что делает, а уже вскочил, вытянулся во фрунт. Хорошо. Это еще одна проверка кстати — если он ряженый, то на стандартную уставную команду он бы так не отреагировал.

— Вольно, ротмистр, садитесь — опередил я его

— Неплохо… — скривился он — что дальше?

— Дальше — я протянул руку — старший лейтенант флота Воронцов. Будем знакомы.

Еще один психологический прием. А как думаете — нас на разведфаке не по плацу чеканить учили, мы на плацу вообще два раза маршировали — при поступлении и на выпускном.

Ротмистр руку мою пожал — его рука была твердой, но влажной от пота. Нервничает

— Теперь по делу. Вы знаете, кого вы должны были брать? Кто вас послал?

Ротмистр взглянул на меня и усмехнулся — не скажет. Секретно. Ладно, с другой стороны зайдем…

— Ты знаешь о том, что и я и тот человек, которого вы задержали и которого сейчас убили — действительный статский советник Кузнецов — выполняли задание особой важности? За то, что вы при задержании сорвали наше задание — за это вплоть до высшей меры светит. Соображаешь?

Ротмистр снова ничего не сказал, но по глазам вижу — проняло. Теперь главное.

— Куда вы должны были нас отвезти?

— В основное здание министерства. В Санайех, знаешь где это?

— Бывал. Совсем недавно побывал. Кто там?

— Не знаю. Начальство приехало, видел.

Начальство — это хорошо.

— Ну, вот и поехали туда. Вместе. Поднимайся.

Ротмистр поднялся на ноги — и тут всю стоянку осветило мертвенно-белым, пронзительным светом. Я ошеломленно обернулся, поднял голову — и увидел, как в вечернем небе медленно, поразительно медленно разбухала ослепительно яркая сверхновая звезда, высвечивая беспощадными лучами нависшие над городом черные тучи.

Такое я видел только один раз — в засекреченном учебном фильме, который показывали нам на втором курсе нахимовского. Это был фильм о проводимых нашей армией испытаниях — такого рода испытания в воздушной среде не проводились уже лет тридцать, но учебный фильм остался.

Ядерный взрыв…

Западная Сибирь. "Дворец гномов". Вечер 30 июня 1992 года

День сменялся ночью, а ночь — новым днем, но здесь, на глубине сто тридцать метров под землей, под многотонными пластами камня и бетона не было ни ночи, ни дня. День и ночь обозначались интенсивностью свечения ламп — «днем» они светили ярче, «ночью» — тусклее. Просто для того, чтобы обитатели этого подземного города не потеряли связь с реальностью, с временем и пространством, не сошли с ума. Многим здесь действительно было очень тяжело находиться психологически, особенно новичкам. Казалось — не стальные колонны, не многометровые стены из преднапряженного армированного бетона — а человеческие плечи находившихся здесь людей держали на себе находившуюся над ними многометровую каменно-бетонную твердь.

А те, кто уже привыкли к многосуточным дежурствам здесь, находили это место очень даже неплохим. Небольшие, но уютные комнаты на одного, где можно отдохнуть от смены и немного поспать, пятиразовое бесплатное питание — кормили "от пуза", чистейший кондиционированный, обогащенный ионами воздух, биллиардная, небольшой тир с лазерными имитаторами стрельбы, кинотеатр на пятьдесят человек. Просто комнаты психологической разгрузки, где можно полежать, послушать музыку, выпить кислородный коктейль. Единственное, что напрягало здесь бывалых, опытных людей — это ответственность. Напряжение было разлито в кондиционированном и отфильтрованном воздухе, а ответственность за принимаемые здесь решения буквально давила, давила почище той самой пресловутой толщи над головой. Это было одно из двух мест на Земле — вторым был "Хрустальный дворец" — центр НОРАД [НОРАД — североамериканская система предупреждения о ракетном нападении. ] в Скалистых горах — где в любой момент могло быть принято решение о жизни и смерти всего человечества.

В официальных отчетах этот объект проходил под кодовым названием «Москва-1000», а те, кто здесь служил, звали его "Дворец гномов". Здесь, в Сибири, где на пятьдесят километров вокруг сплошная тайга, куда любым ракетам с любой стартовой позиции лететь дольше, чем до любой другой точки Российской Империи находился основной штаб Системы стратегической обороны — так называлось это подразделение российской армии. Задачей этого штаба было — не прозевать начало ядерной войны, вовремя засечь удар противника и сообщить в Санкт Петербург. А при необходимости — спланировать и осуществить ответный ядерный удар. Удар возмездия.

Сейчас, работа в "Дворце гномов" шла как обычно. До полной замены персонала — работали: месяц на дежурстве, месяц наверху, либо дома либо в доме отдыха на выбор — оставалось пятнадцать дней, замена традиционно проводилась в середине месяца. Четвертая смена — одновременно на объекте находилось четыре дежурные смены специалистов, и дежурили они по шесть часов в сутки — только недавно заступила на дежурство. Операторы систем уже освоились за своими местами — а старший предыдущей смены все еще "передавал смену" — то есть знакомил с обстановкой старшего заступившей на боевое дежурство смены.

Ситуация пошла вразнос в двадцать три часа сорок одну минуту по местному времени. Или в восемнадцать часов сорок одну минуту по петербургскому…

— Старт ракет! Наблюдаю массированный старт ракет!

Побледнев, оба дежурных смены — и тот кто сдал смену и тот кто ее принял — бросились к оператору, подавшему сигнал тревоги. Оператор этот наблюдал за Средиземным морем, посредством висевшего над ним разведывательного спутника.

Зал, где сидели операторы, чем-то напоминал кинотеатр — многофункциональный дисплей, на котором высвечивалась испещренная разными значками карта мира. Длинные ряды кресел полукругом перед дисплеем — кресла были похожи на дорогие анатомические кресла в спортивных автомобилях, и перед каждым из них был компьютерный терминал. Старший смены же находился в отдельной каморке на самом верху, примерно там же где в кинотеатре находится киномеханик со своей аппаратурой. Быстро спуститься вниз невозможно — в каморку старшего смены ведет узкая и неудобная лестница, если с нее спускаться бегом, немудрено и шею сломать. Пока оба старших смены — подполковник и полковник спустились вниз, от операторских мест раздался новый вскрик, от которого всех находившихся в зале прошиб холодный пот…