Любовь Рябикина - У каждого свой путь Страница 9

— Как вас зовут?

— Марина. А вас?

— Александр.

— Вы к кому-то в гости приехали?

— Нет. Я военный.

— Так вы рядом с нашей деревней на точке работаете?

— Верно.

— Почему я вас раньше не видела? Большинство офицеров уже примелькались. Иногда в магазин приходят.

— Я приехал неделю назад. Раньше на севере служил.

Он встал и хотел снова подхватить ее на руки, но она удержала его руку. Коснулась ладони. Отдернула, словно ожглась и покраснела:

— Я дойду, вы не беспокойтесь. Только бы палку подходящую найти.

Он возразил и улыбнулся:

— Мне не тяжело. Я бы вас и сразу мог донести, но мне поболтать охота. Вы легонькая совсем. Сколько вам лет? О, простите, у девушек этого не спрашивают…

Маринка ответила:

— Шестнадцать. В декабре семнадцать исполнится. А вам?

— Двадцать пять.

От нее не укрылось, что он произнес цифры со вздохом. Александр подхватил ее на руки и понес. Маринка уже без просьб обвила его шею рукой и искоса разглядывала лицо незнакомца: темные усы подковой свисали на подбородок, как у казака. Черные, блестящие брови, словно два лука уходили к вискам. Александр временами смотрел на нее и чуть грустно улыбался. Его руки были сильными и не дрожали, как у Лешки или Толяна. Он держал ее на руках уверенно. Александр внес Марину в деревню и спросил:

— Дальше куда прикажете унести?

Она смущенно рассмеялась:

— По улице до дома с красной крышей и выставленным в окошко нарисованным на бумажке кукишем.

Он удивился:

— Почему кукиш?

Девчонка смутилась:

— Я своим приятелям знак оставила, что меня дома нет.

Александр рассмеялся:

— Оригинальный знак! И много у вас приятелей?

— Трое.

— Наверное, все-таки приятельницы?

Она покачала головой:

— У меня никогда не было подруг, только друзья. Девчоночья жизнь скучна. А я и на охоту хожу, и на рыбалку, и мотоцикл с машиной вожу, да мало ли интересного вокруг! — Военный внимательно и серьезно слушал ее, едва не пронес мимо нужного дома. Маринка сама остановила его, рассмеявшись: — Заболтала я вас! Вот это и есть дом моих родителей. Не хотите зайти? Отец рад будет…

Он заторопился:

— Спасибо за приглашение. Как-нибудь в другой раз. В часть надо. Держите утку…

Он хотел положить селезня в корзинку, но она отмахнулась:

— Забирайте себе, я же сказала. У нас в чулане пять штук висит. Мы с отцом два дня назад настреляли.

— Тогда спасибо.

— Это вам спасибо, что не бросили в лесу.

— До свидания, Марина!

Она лишь кивнула в ответ. Маринке почему-то вдруг стало жалко, что лесная дорога уже позади и незнакомец уходит, но она не рискнула его задержать. Сидела на скамеечке у стены и смотрела вслед парню. Она все еще чувствовала его руки на спине и под коленями. На душе стало необычайно грустно. Прихрамывая, направилась в дом, но войти не успела. Сзади раздались торопливые шаги и дрожащий голос Толика спросил:

— Кто это такой и почему он тебя нес?

— Я ногу в лодыжке вывихнула, а он вправил. Военный с точки.

— Странно, я его не знаю.

— Он неделю назад прибыл.

Маринка говорила с приятелем, а сама не спускала глаз с широкой спины вдалеке. По сердцу Белова словно огонь пронесся: ревность нашла тропинку в сердце. Он подошел ближе и сказал пренебрежительно:

— Военные не надежные друзья. Нынче здесь, завтра там.

Ушакова посмотрела на приятеля в удивлении:

— Что это ты вдруг на военных обрушился? Сам собираешься в бронетанковое поступать и на вот… — Она вгляделась в покрытое красными пятнами лицо Толика и рассмеялась: — Да ведь ты ревнуешь!

Он раздраженно буркнул, глядя ей в лицо светло-голубыми глазами:

— Вот еще придумала! Очень мне надо тебя к какому-то вояке ревновать. Он же взрослый уже. Наверняка жена и дети есть. Жаль, что у тебя нога болит, могли бы в кино сходить. Сегодня “Зиту и Гиту” привезли.

Сам не желая того, Толик ужалил Маринку в сердце. Она вдруг подумала: “А если Александр действительно женат? Хоть кольца и не было, но это ничего не меняет”. На сердце стало тяжело. Стараясь скрыть свое состояние, ответила:

— Подумаю…

Индийские фильмы с некоторых пор стали слабостью Марины и она старалась не пропускать ни одного. Красивые, яркие мелодрамы рассказывали о любви, которой она еще не знала. “Зита и Гита” был любимым фильмом. Парень попрощался:

— Я пошел. Если надумаешь, заходи!

Девушка проковыляла в дом и усевшись на диване принялась перетягивать больную лодыжку бинтом. Вошедшая мать едва не упала:

— Снова куда-то влипла? Что на этот раз случилось?

— Ногу вывихнула в лесу.

В кино Маринка все-таки пошла. Хотя приятелю ни слова не сказала. Весь вечер она видела перед собой лучистые карие глаза. Сидела за столом над учебниками, но не видела ни задач, ни упражнений. Смотрела в книгу и улыбалась. Мать дважды звала ее ужинать, но она не слышала. Елена Константиновна решила, что дочь решает что-то архисложное и заглянуть не решилась — Маринка ругалась, если мешали. Это ее нервировало и сбивало с мысли. А девушка думала о сильных руках военного и почему-то краснела. Кое-как сделав уроки, она выбралась на кухню. Наскоро перекусила и начала собираться. Отец спросил:

— Ты куда с больной ногой?

— В кино. Сегодня “Зита и Гита”. Я потихоньку дойду.

Иван Николаевич попросил:

— Только осторожнее будь.

Маринка вышла на улицу. Постояла на крыльце. Подумала. Вызывать Толика не хотелось. Он снова начал бы говорить о предстоящем поступлении в танковое училище и спрашивать: станет ли она его ждать? Несмотря на то, что они дружили уже много лет, девушка не чувствовала к приятелю ничего, кроме дружбы. Ей не хотелось, чтоб он ее целовал или брал за руку. Когда Толик пытался перейти черту и стать с ней чуточку ближе, она становилась колючей, как еж и сердилась.

Ушакова медленно поковыляла по темной деревенской улице к клубу. Он находился на другом конце деревни. На повороте в Чухонку кто-то стоял и курил. Ярко-красный огонек медленно перемещался ко рту и вниз. Ни на одном фонаре свет не горел и кто стоит разглядеть не удалось. Но Маринка не испугалась и спокойно костыляла дальше. Поравнялась с курящим. Фигура неожиданно шагнула к ней и она вздрогнула: перед ней стоял Николай Горев. Парень отшвырнул сигарету и хрипло сказал:

— Не бойся. Ничего не сделаю. Поговорить надо. Я тебя уже месяц здесь караулю.

Она внутренне испугалась, но ответила твердо:

— А я и не боюсь!

Он остановился в двух шагах:

— Прости меня. Думал, таким образом тебя к себе намертво привязать. Я тебя люблю и готов жениться хоть завтра официально.

Шагнул к ней, но Маринка, не смотря на больную ногу, отскочила назад:

— Не приближайся! Заору так, что полдеревни сбежится! И думать забудь, что я за тебя замуж пойду. Синяки от твоих кулаков я полмесяца носила.

Развернулась, твердо направляясь к клубу. Подойдя к деревенскому центру культуры сообразила, что после фильма идти домой, а приятели навряд ли придут на индийский фильм. Пожалела, что не позвала с собой Толика, поняв, что Николай может подкараулить ее на обратном пути. От этих мыслей на душе стало не хорошо. Даже предвкушение от будущего просмотра радости не доставило. И вдруг она увидела знакомое усатое лицо. Решительно направилась к одиноко стоявшему на высоком крылечке военному и поздоровалась:

— Здравствуйте, Александр!

Он обернулся, вгляделся и улыбнулся:

— Вы уже на ногах? Рад видеть знакомое лицо.

— Это мой любимый фильм из индийских.

Он предложил:

— Не против сесть вместе?

Она потупилась:

— Буду рада… — Набралась храбрости и попросила, вглядываясь в темноту со страхом: — Александр, могу я попросить вас кое о чем?..

— Говорите, Марина.

— Вы не проводите меня после фильма домой? В деревне у меня есть враг и сегодня он здесь…

Маринка сама испугалась своей смелости, испуганно оглянулась на темную улицу и быстро взглянула в глаза парня, казавшиеся черными. Александр заметил этот ничем не прикрытый испуг. Понял, что это вовсе не глупая выдумка и кивнул:

— Провожу. Можете не бояться.

Голос звучал спокойно и Маринке тоже стало спокойно. Она застенчиво улыбнулась:

— Вы тоже индийское кино любите?

Он усмехнулся:

— Да нет. Просто заняться нечем, а у меня выходной. — Немного помолчал и спросил: — Идем в зал? А то у вас нога болит. Стоять тяжело.

Девушка кивнула и молча направилась к двери. Он вежливо пропустил ее вперед и аккуратно придержал за локоть, когда она взбиралась по лестнице. Ей было приятно чувствовать его руки. Деревенские девчонки с удивлением смотрели, как они вместе взяли билеты, вошли в полутемное помещение и сели рядышком на последнем ряду. Военный искоса разглядывал ее. Маринка чувствовала взгляд и то краснела, то бледнела от смущения. Он вдруг спросил, слегка наклонившись к ней: