Антон Кротков - Африканский штрафбат Страница 97

Несколько минут он приходил в себя, сидя у стенки скрючившись. Страшно болела грудь, каждый вздох давался с большим усилием. Когда боль немного отпустила, Борис расстегнул на себе жилет и под рубашкой на груди обнаружил огромную красно-лиловую гематому. На бронежилете тоже имелась вмятина от пули. Если бы не эта защита, его тело сейчас бы сотрясали предсмертные судороги на окровавленном полу. А ещё у него имелась резанная рана на плече – второй киллер ранил его ножом, а он почему-то даже не почувствовал.

К Борису бесшумно приблизился Хан. Присев рядом на карточки, тихо спросил, кивнув в сторону открытой двери:

– Все готовы?

– Кажется, один ещё жив – едва выдавил из себя Нефёдов. Ему было трудно говорить из-за тупой боли в груди. Немец придирчиво осмотрел товарища, и вновь жёстко произнёс:

– Тебе придётся собраться. Ты должен его дожать. Он – твоя проблема… Таковы правила игры.

Хан отошёл, но затем вернулся: протянул гранату и сказал:

– Вырви кольцо и вкати её в комнату. Только не забудь вначале вставить в автомат полный магазин…

Борис приготовился так и поступить. Но пока возился с оружием и собирался с силами из номера вдруг донёсся слабый хрипящий голос, который мог принадлежать только тяжелораненому человеку:

– Прошу вас, не убивайте меня! Я знаю, – вы здесь. Я хочу сдаться.

Нефёдову не следовало вступать в разговор с противником. Убивать врага намного легче, если воспринимаешь его как нечто абстрактное, а не как конкретную личность с её болью, страхами, мыслями о семье. А прикончить киллера было необходимо, ибо на этой войне пленных не брали.

– Я хочу сдаться полиции! – молил Бориса голос из чёрного провала. Нефёдов заколебался. Тогда к нему быстрой походкой снова приблизился Хан, взял гранату и небрежно швырнул через порог…

Помещение номера было забрызгано кровью, на стенах зияли многочисленные дыры от пуль и осколков. Хан с помощником обыскивали убитых. Хенка среди них не оказалось. Борис испытал разочарование, ведь пока Глот жив, война не закончена.

Между тем немец вытащил из кармана одного из убитых свернутую трубочкой пачку долларовых банкнот. Пересчитал и многозначительно показал Борису.

– Смотри! За твою жизнь он заплатил не местными «фантиками», а твёрдой валютой. Хенк оценил твою голову в сумму, эквивалентную трёхмесячному жалованью местного министра. Наш друг весьма щедр! За такие деньги здешние голодранцы мать родную не пожалеют, не то, что бледнолицего чужака. Верно я говорю, Флако?

Хан обратился к своему чернокожему телохранителю. Тот застенчиво улыбнулся Борису, но согласно кивнул.

Потом, по пути к машине Макс пояснил, почему не мог лично разобраться с засевшими в номере Нефёдова головорезами:

– Если я убью Хенка, все решат, что я расчищаю себе дорогу к власти. Тебе же ничего бы не грозило, если бы тебе удалось пришить эту южноафриканскую собаку. Ведь он сам залез в твой номер со своими головорезами. Жаль, конечно, что не получилось. Впрочем, Глот слишком хитёр, чтобы самому загнать себя в ловушку.

Глава 71

Последующие шесть дней Борис Нефёдов с группой из шести проверенных лётчиков выполнял особо важное задание Главного штаба. По данным агентурной разведки несколько командиров самых крупных повстанческих группировок на секретной встрече договорились о совместных действиях против правительственных сил. Теперь они накапливали силы для решающего броска на Морганбург. Ненависть к режиму Арройи пересилила личные амбиции каждого из них и заставила забыть прежние обиды. Похоже многолетняя гражданская война входила в свою завершающую стадию.

Необходимо было срочно выяснить, где происходит скрытное сосредоточение ударной группировки противника, и откуда на столицу покатится смертоносное цунами. Это дело было поручено лучшим лётчикам Легиона.

Была срочно сформирована особая разведывательная авиагруппа, которая оснащалась самым современным оборудованием, получаемым от американцев. Командование над нею поручалось Нефёдову. Группе были преданы самые лучшие самолёты, на которые были спешно установлены фотоаппараты с 300-мм линзой. Такие камеры как нельзя лучше подходили для плановой и перспективной съёмки с малых высот.

Борис назвал свою новую команду»«Truffle Snufflers» – «специалисты по вынюхиванию трюфелей». Как особым образом надрессированные свиньи, вынюхивающие дорогие деликатесные грибы, подаваемые лишь в лучших ресторанах, они искали партизанские базы. Боевым знаком группы стала летучая мышь. Это был лучший символ для ночных разведчиков и охотников, ибо эти зверьки с помощью своего эхолокатора видят жертву и хищника за десятки километров в полной темноте. Так и пилоты спецкоманды с помощью специальных подвесных контейнеров с тепловизионной аппаратурой и лазерными целеуказателями выслеживали противника ночью под покровом джунглей. Ночная разведка над партизанскими тропами требовала полётов на малой высоте и использования фотовспышки, что было крайне опасным занятием. Когда самолёт с работающими в приглушенном режиме двигателями проносился над самыми верхушками деревьев, его пилот ещё мог надеяться сохранить инкогнито. Но стоило пространству внизу озариться мощной вспышкой, как запечатлённые на плёнку против своего желания лесные солдаты, без всякого приказа начинали палить из всех стволов по крылатому фотографу. При выполнении фотосъёмки группа потеряла два самолёта.

Затем Борис и его люди получили задание начать ночные удары по противнику, чтобы замедлить его приготовления к наступлению. Небольшая эскадрилья быстро стала для партизан настоящим ночным кошмаром. Все самолёты получили мощное дополнительное вооружение. Внезапно появляясь над скрытым в густой чаще вражеским лагерем, экипажи штурмовиков сбрасывали на парашютах осветительные ракеты и врубали мощные поисковые прожекторы. Для только что чувствовавших себя в полной безопасности солдат врага начинался сущий кошмар. Пронзительный свет слепил им глаза, вокруг свистели пули и рвались бомбы и снаряды. Под устрашающий рёв сирен воздушные канонерки буквально выкашивать джунгли из своих пушечно-пулемётных батарей. Последним аккордом драмы обычно становился массированный залп ракет и сброс напалмовых контейнеров. Эти рейды оказались столь результативными, что Хан предложил Нефёдову переименовать своё подразделение в Banshee (баншьи). Так в кельтской мифологии называют плакальщиц, вопли которых предвещают смерть всем, кто их услышит…

Во время одного из разведывательных полётов «Пану Поручику» удалось осуществить радиоперехват важной информации: руководство соседней страны, находящейся в состоянии необъявленной войны с режимом Моргана Арройи, планирует в день начала решающего наступления повстанцев поддержать их авиацией. Эта новость произвела эффект разорвавшейся бомбы в штабе правительственных вооружённых сил. Генералы были в панике. Президент срочно созвал экстренное совещание со своими военными, на котором обсуждалась создавшаяся критическая ситуация. «Большой Папа» сразу заявил, что не потерпит паники:

– Я хочу видеть за этим столом только уверенные лица. Будем расценивать текущую ситуацию не как катастрофу, а как благоприятную возможность разобраться сразу со всеми нашими врагами – здесь и за границей.

Однако создавшееся положение действительно выглядело почти безнадёжным для Арройи и его хунты. До сих пор силам ООН, осуществляющим блокаду страны, удавалось удерживать внешних врагов Арройи от активных действий против него. Это позволяло диктатору сохранять силы для борьбы с собственными мятежниками. Но видимо рейды его коммандос через границу переполнили чашу терпения соседей и они решили нарушить свои обязательства перед мировым сообществом.

Учитывая же, что на вооружении ВВС сопредельного государства находились достаточно современные реактивные самолёты французского, английского и американского производства такое вмешательство могло оказаться роковым для президента и его клана. Только боевая авиация, которой не было у повстанцев, позволяла слабеющему режиму Моргана Арройи как-то до сих пор отбивать все атаки противника. Но с появлением над полем боя неприятельских реактивных машин старенькие поршневые бомбардировщики сразу окажутся вне игры.

Таким образом планы врага были частично раскрыты – «вуаль войны» (for of war) сорвана. Но это не обрадовало президентских советников. Никто из них не знал, что следует предпринять в ответ на столь серьёзную угрозу. И тогда Макс Хан предложил единственно-возможное в складывающейся ситуации решение:

– Мы должны, не мешкая, нанести превентивный удар!

Хан выдвинул чрезвычайно смелый, даже авантюрный план: на лёгких самолётах, следуя над самой землёй, чтобы избежать обнаружения вражескими радарами, пересечь границу и атаковать с первыми лучами солнца приграничный вражеский аэродром, до того, как находящиеся на нём машины поднимутся в воздух.