Филип Рок - Грязный Гарри

Рок Филип

Грязный Гарри

ФИЛИП РОК

ГРЯЗНЫЙ ГАРРИ

1

С завидным постоянством дул северо-западный ветер, взбивая едва различимые барашки на волнах в заливе Золотые ворота. Флотилия яхт неслась по ветру мимо мыса Бонито. Их спинакеры, как надутые воздушные шары скользили впереди - яркие цветные мазки на фоне зеленых отрогов. Полдень был изумительный. Легкий ветер разгонял туман, так что с крыши отеля "Карлтон Тауэр" на Рашен Хилл стоявший там человек мог различить дальний конец залива Сан Пабло. Он видел, как солнце скользило по горе Тамалпейс, постепенно заливая её золотом, видел лиловые тени, выползающие из Тиборна в сторону купающихся в солнечном свете холмов острова Ангела, и мрачные скалы Алькатраса.

Но человека не занимали эти прекрасные виды. Он стоял на крыше, в тени пристройки для лифтов, его глаза были прикованы к переплетению улиц пятнадцатью этажами ниже. Он наблюдал за потоком машин, медленно ползущих по Хайди, потом повернулся и зашагал к другой секции широкой плоской крыши, зашагал медленно, но уверенно, не обращая внимания на ветер, который стегал его, трепал волосы и приклеивал тонкую нейлоновую куртку к узкой груди. Человек был молод, но его тонкое угловатое лицо было твердым и неподвижным, и в бледных серых глазах не было и признака юности. В правой руке он нес потертый коричневый чемодан, сильно оттягивавший плечо, и любой встречный принял бы его за ремонтника лифтов или техника по установке телеантенн, испещривших всю крышу.

И здорово бы ошиблись. Положив чемодан у ног, он оперся на парапет, положил руки на перила и внимательно уставился на город. Какое-то время его взгляд задержался на древнем строении Койт Тауэр и нагромождениях жилых домов, казалось, взбиравшихся на Телеграфный Холм подобно мху, карабкающемуся по скале.

- Свиньи, - сплюнул он навстречу ветру. - Куча проклятых свиней.

В его голосе не было злобы. Это была простая констатация факта, и говорил он устало, почти печально. Оглянувшись, он стал на колени перед чемоданом, положил его плашмя, расстегнул замки и поднял крышку. Медленно, благоговейно извлек он содержимое, ружейный ствол вороненой стали с нарезкой с обоих концов, свинчивающийся клиновидный затвор и ложу орехового дерева, трубчатый стальной шток, складные сошки, телескопический прицел семикратного увеличения в футляре буйволовой кожи. Все это было разложено в аккуратный ряд на промытой дождями крыше. Затем, с проворством, которое достигается большой практикой, человек начал собирать разложенные части: ввинтил ствол на место, прикрепил затвор, установил прицел, и просунул конец ствола в кольцо подшипника, смонтированного в верхней части сошек.

- Замечательно, - прошептал он, любовно проводя рукой по вороненому металлу.

Задумчиво посмотрев на ружье, он подумал, потом заглянул в чемодан, вытащил толстую стальную трубку пяти дюймов длиной и привинтил её к концу ствола. Глушитель придавал оружию совершенно смертоносный вид. Это было оружие, изготовленное для эффективного совершения своего предназначения убийства.

Держа ружье на руках, как ребенка, он встал на ноги и направился в угол крыши, где поставил сошки на парапет. Вжав приклад в плечо, отрегулировал прицел и приложил глаз к мягкой резиновой его окантовке. Машины и люди резко прыгнули в поле зрения, рассеченное линиями перекрестья. Человек слегка поворачивал ружье вверх и вниз, вправо и влево, оружие легко и свободно двигалось в подшипнике. Удовлетворенный, он оттянул затвор, позволяя патрону скользнуть в казенник, и медленно, почти любовно, осмотрел улицу.

Молодая пара рылась в россыпи книг в бумажных переплетах на прилавке перед магазином. У мужчины волосы цвета кукурузы свисали до плеч, слегка завиваясь на концах. Перекрестье прицела, как бы играя, двигалось взад-вперед у основания его головы, потом медленно прошлось по спине.

- Ученая крыса, - прошипел человек с холодным презрением. Он слегка повел ружьем и остановил прицел на спутнице студента. Ничем не примечательная девушка была в мешковатых синих джинсах и свободном поношенном свитере. Ее худое лицо было по-своему прелестным, но человек ею не заинтересовался. Он резко отвернул ружье к перекрестку улиц Джонса и Каштановой.

Старик в легком дождевике на два размере больше, чем нужно, стоял у выхода из винного магазина с бутылкой в бумажном пакете, прижимая её к груди обеими руками. Перекрестье прицела пригвоздило его к стене.

- Старый вонючий пьяница, - прошипел человек сквозь зубы, чуть ослабив курок, и медленно передвинув прицел вверх, пока перекрестье не остановилось на обрюзгшем, багровом от пьянства лице. - Но не много ли тебе чести? Дьявол, кто её оценит!

Он оторвался от прицела и потер глаз ладонью. Голову ломило. Это было так сложно. Столько народу... так много целей. Нужно было время... Время подумать... Время очень тщательно выбрать. Это было важно, очень важно. Никто даже не догадывался, как это было важно. Это следовало сделать правильно или лучше не делать вообще.

Ты отмечен сверхъестественными силами, которые все преодолеют. Ты способен обуздать себя. Ты умен, расчетлив и силен, однако тонок и раним.

- Да, - твердо сказал он. - К черту все! Никаких проколов! Никаких длинноволосых ублюдков!

И опять прильнул к ружью, удобно расположившись возле парапета, разворачивая ствол к северу, вниз по склону Русского Холма, по направлению к Аквапарку. Спортивный автомобиль иностранного производства поворачивал с Ларкин стрит на Бэй стрит. За рулем сидела рыжая красотка, встречный ветер рассыпал волосы по её плечам. Перекрестие прицела несколько секунд следовало за ней, потом она исчезла: сверкающий желтый автомобиль исчез в водовороте уличного движения.

Человек лениво перемещал прицел вдоль окон десятиэтажного отеля "Пасифик Инн", расположенного между бухтой и Сан-Франциско. Ружье двигалось снизу вверх, человек всматривался в окна, но ничего не находил. На крыше пестрели красные, желтые и зеленые зонтики, составляющих одно целое с металлическими столами, выкрашенными ослепительно белой краской. Дюжина шезлонгов окружала плавательный бассейн. Официант в красной курточке нес поднос с напитками. Толстый пожилой мужчина подставлял свое белое пузо под лучи заходящего солнца. Молодая девица возлежала на пластиковом шезлонге, её тело, прикрытое только тоненькой полосочкой бикини, сверкало подобно начищенной меди.

- Боже мой, - прошептал человек. - Боже мой!

Он не отрывал от неё глаз, мощная оптика подчеркивала её формы. Поиграв с глубокой тенью между выпуклостями грудей, он опустил прицел на её бедра. Резко задержав дыхание, он медленно... медленно... удовлетворенно выдохнул.

Любовь...

Снисходишь ты, когда тебе угодно,

И сердце бедное стремит себя в силки,

Безжалостно пытаешь и играешь им свободно,

Но без тебя и этих мук - умрем мы от тоски.

Девушка пела, её губы беззвучно шевелились в мечтательной полуулыбке на прекрасном юном лице. Ее звали Сандра Бейсон. Она жила в 814 номере "Пасифик Инн" с неким юристом, и они не были мужем и женой. Она строила известные планы на этот счет, однако в данный момент они занимало её куда меньше, чем бездумная лирическая мелодия, струящаяся из транзистора в изголовье.

Когда мелодия кончилась и динамик задребезжал от возбужденного разглагольствования торговца автомобилями в ежедневной передаче городских новостей, Сандра Бейсон потянулась длинной ухоженной рукой и выключила приемник. Затем она встала, провела обеими руками по обнаженным бедрам и талии. Кожа была липкой и лосьон для загара, который она так усердно втирала в тело все утро, издавал неприятный, кислый запах. Было уже около четырех, в воздухе чувствовалась прохлада, но бассейн подогревался и его бирюзовый блеск обещал тепло и свежесть. Сандра Бейсон помчалась к бассейну, замелькали длинные стройные загорелые ноги.

- Сука, - раздраженно выпалил человек, теряя девушку из поля зрения. Он резко повел стволом влево, двигая ружье слишком быстро, смазав все в одно цветовое пятно. Потом замелил движение и остановился на бирюзовых волнах. Гладкое бронзовое тело скользило мимо, разрезая волны, словно блестящий стремительный дельфин.

- Спокойно...спокойно, - шептал человек.

Его палец плотно лег на курок и медленно и плавно надавил на него.

Сандра Бейсон перевернулась на спину и лениво поплыла вдоль бассейна в бархатистой ласковой воде. Пожилой мужчина, упорно жарившийся на солнце с самого утра, потягивал только что принесенную водку с тоником, пожирая её глазами через солнцезащитные очки. Сандра Бейсон по натуре не была обольстительницей, но ей нравилось, когда мужчины любовались её телом и желали его. Она им гордилась, и праздно размышляла, как смотрится в воде её бюст.

Это стало её последней мыслью.

Звука выстрела слышно не было. Только щелчок - словно удар бичом сквозь застывший воздух. Пуля вошла под правой подмышкой, вниз под углом пронизала все тело и вышла как раз над левым бедром. На своем всесокрушающем пути она разорвала аорту. Кровоизлияние было скоротечным и обильным. Сандра Бейсон умерла без звука, не ощутив боли. Только рот приоткрылся от удивления в миг удара. Тело её стало погружаться на дно бассейна в беспрерывно разраставшемся алом облаке.