Фридрих Незнанский - Ярмарка в Сокольниках

Фридрих Незнанский

Ярмарка в Сокольниках

ГЛАВНЫЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ТУРЕЦКИЙ, Александр Борисович (Саша, Шурик) — стажер следователя Мосгорпрокуратуры, 25 лет.

СЧАСТЛИВАЯ, Маргарита Николаевна (Рита) — судебно-медицинский эксперт, 28 лет.

МЕРКУЛОВ, Константин Дмитриевич — следователь по особо важным делам Мосгорпрокуратуры, 36 лет.

ПАРХОМЕНКО, Леонид Васильевич — начальник следственной части Мосгорпрокуратуры, 36 лет.

РОМАНОВА, Александра Ивановна (Шура) — начальник 2-го отдела Московского уголовного розыска, подполковник милиции.

ГРЯЗНОВ, Вячеслав (Слава) — инспектор Московского уголовного розыска, капитан милиции.

АНДРОПОВ, Юрий Владимирович — Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР.

ГЕОРГАДЗЕ, Михаил Порфирьевич — секретарь Президиума Верховного Совета СССР.

ЕМЕЛЬЯНОВ, Сергей Андреевич — инструктор ЦК КПСС, впоследствии — прокурор города Москвы.

РАКИТИН, Виктор Николаевич — ответственный работник Министерства внешней торговли СССР (Внешторга).

РАКИТИНА, Виктория Ипполитовна (Вика) — его жена.

РАКИТИН, Алексей (Леша) — его сын.

ЦАПКО, Ипполит Алексеевич — его тесть, в прошлом — заместитель начальника Главного разведывательного управления Генштаба.

КУПРИЯНОВА, Валерия Сергеевна (Лера, Валя) — солистка балета, любовница Ракитина.

КАССАРИН, Василий Васильевич — начальник Отдела особых расследований Главного управления «Т» Комитета государственной безопасности СССР, генерал-майор госбезопасности, 47 лет.

КАЗАКОВ (КРАМАРЕНКО), Владимир Георгиевич — заместитель директора Елисеевского гастронома, преступник-рецидивист, «король» ипподрома, агент КГБ, 38 лет.

СОЯ-СЕРКО, Алла Александровна — вдова профессора консерватории, тренер по художественной гимнастике.

ВОЛИН, Игорь — тренер спортивного общества «Наука», мастер спорта по самбо.

МАЗЕР, Альберт — коммерсант.

Идет охота на волков, идет охота,

На серых хищников матерых и щенков.

ПРОЛОГ

Поезд из Сан-Морица прибыл в Цюрих почти пустым. Пассажиры быстро растворялись в вокзальной толпе. Один из них — высокий, загорелый, лет сорока с небольшим, уверенно направился к эскалатору, ведущему вниз, в торговый центр под Банхофплатц. Подземное царство бесчисленных магазинов не привлекало его внимания. Быстро, спортивной походкой миновал он длинный переход, вышел наверх с обратной стороны площади на Банхофштрассе и пошел по направлению к Цюрихскому озеру. Метров через триста замедлил шаг, остановился около маленького ресторанчика и незаметно оглянулся, делая вид, что сверяет свои ручные часы с часами на старой церкви на противоположной стороне улицы, которые уже начали отбивать полдень.

Было все спокойно. Загорелый вошел в кафе, занял столик у окна. Во всей его фигуре, в красивом лице чувствовалось напряжение.

Автобус из Брюнау должен был прибыть десять минут назад. К столику подпорхнула молоденькая официантка в национальном костюме альпийского предгорья. Гость заказал кофе. Когда через минуту она принесла подносик с кофейником, он сделал несколько жадных глотков и вдруг увидел того, кого ждал. Толстый старикан в клетчатой куртке, со скоростью, не соответствующей его возрасту и комплекции, почти бежал по Банхофштрассе, удачно избегая столкновений с прохожими. Загорелый почувствовал, что напряжение постепенно покидает его. Он откинулся на сиденье и закурил вторую сигарету. Снова посмотрел на часы, положил деньги на столик и вышел из кафе.

Время было рассчитано с точностью до доли секунды: пройдя два квартала, он почти столкнулся с толстым швейцарцем, который, справившись с массивными вертящимися дверьми Роентген Банка, продолжал свой путь к Цюрихскому озеру. Теряясь в толпе, загорелый шел за ним. Толстяк, выбрав неприметную скамейку в тени приозерного парка, сел и стал ждать.

Приезжий подошел к скамейке окружным путем. Убедившись, что вокруг никого нет, он решительно двинулся к месту встречи.

Увидев загорелого, швейцарец чуть было не вскочил от радости, но сдержался. Ласково сказал на чистом русском языке:

— Здравствуй, Васенька.

Тот, кого назвали «Васенькой», почти покровительственно похлопал старика по руке и улыбнулся. Улыбка до неузнаваемости исказила его красивое лицо: поползли книзу краешки зеленых глаз, обнажились в крысином оскале зубы. Он сделал какое-то неуловимое движение рукой, как бы снимая непрошенную гримасу.

Старик вытащил из-за пазухи небольшой, но тяжелый сверток и протянул его зеленоглазому. «Васенька» замедленными движениями развернул крафтовую бумагу и застыл в удовлетворении, опытным глазом оценивая содержимое: сапфировое колье, кольца с бриллиантами, жемчугом, изумрудами, старинные монеты…

— Это все, Вася. Последний вклад.

Загорелый покивал головой, выбрал из драгоценной груды кольцо с изумрудом, вынул из нагрудного кармана металлическую авторучку и убрал сверток. Зажав авторучку между пальцами, он раскрыл ладонь с изумрудом.

— А это лично вам, Андрей Емельянович, подарок вашей внучке на свадьбу.

Старик нерешительно протянул руку, лицо его вдруг сморщилось, он явно собирался заплакать от признательности, но не успел — загорелый быстро поднес к своему носу платок, как бы намереваясь высморкаться, и в то же мгновение нажал пружинку авторучки…

Через несколько минут он снова растворился в толпе горожан и туристов.

Прохожие обнаружили на скамейке парка труп старика, рука которого была вытянута как бы за подаянием.

Вскрытие установило, что Андрей Емельянович Зотов, художник, 81 года, русского происхождения, скончался от сердечного приступа…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ДЕЖУРНЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ, НА ВЫЕЗД!

1

Москва, 17 ноября 1982 года

«Сегодня я увижу Риту!» С этой мыслью я окончательно проснулся и привычным движением включил настольную лампу. За окном было ещё темно, и вставать, естественно, не хотелось. Который же может быть час? И в эту секунду выстрелил дробью стук в дверь. Ирка Фроловская, приходящая племянница одной из моих древних старушек-соседок, проверещала в щёлку: «Шурик, Шурик! Смотри скорей, во что твои джинсы превратились!»

Японский городовой! Совсем о них забыл. Как ошпаренный кот, я выскочил в одних трусах в коридор. Мои «вранглеры», краса и гордость юридического факультета, купленные за полторы сотни у фарцы, лежали в кухне скукуженные на длинной батарее радиатора. О том, чтобы их теперь надеть, не могло быть и речи. Я ужаснулся: не хватало ещё опоздать на своё первое дежурство!

— Утюг есть? — заорал я.

Фроловская притащила из тёткиной комнаты допотопный чугунный утюг, поставила на конфорку и мы долго на пару брызгали на джинсы водой. Потом Ирка пыталась их отгладить. Пока что я наскоро сполоснулся ледяной водой за самодельной занавесочкой в кухонном аппендиксе (удобства в нашей перенаселённой квартире минимальные), побрился, проглотил два холодных крутых яйца, запил их кефиром, втиснулся в джинсы, ещё довольно мокрые в поясе, надел новую красно-чёрную ковбойку. Из зеркала на фоне ярко-розовых обоев на меня смотрел вполне симпатичный шатен, двадцати пяти лет от роду. Я схватил куртку, крикнул Ирке на бегу «спасибо» и почти кубарем скатился с лестницы. Было уже без двадцати десять. Черт с ними, с мокрыми джинсами, розовыми обоями и холодными яйцами! Жизнь — скверная штука. Но сделать её прекрасной и удивительной совсем нетрудно — сейчас я увижу Риту!

Проходным двором я пробежал мимо Филипповской церкви, перемахнул через литую оградку Гоголевского бульвара и на приличной скорости добежал до остановки. Влезть в переполненный троллейбус было, как говорится, делом техники. Поставив ногу на нижнюю ступеньку и ухватившись за хлястик шинели какого-то верзилы-полковника, я полностью отдался в руки двум студенточкам, которые изо всех сил протолкнули меня в глубь троллейбуса тринадцатого маршрута, следующего до Трубной.

Водитель резко затормозил — какой-то забулдыга или столетняя арбатская старушенция перебегали дорогу на красный свет. Пассажиры в проходе дружно покатились вперёд, к кабине водителя. Я не удержался на ногах и плюхнулся на колени пышнотелой даме в лисьей шубе.

— Саша, — кто-то негромко назвал моё имя. Я обернулся. Рядом с пышнотелой сидел не кто ной, как мой шеф и наставник — советник юстиции Константин Дмитриевич Меркулов, следователь по особо важным делам Мосгорпрокуратуры.