Николай Катаев - Золотая воровка

Николай Катаев

Золотая воровка

Данное произведение – игра воображения автора. Имена, образы, названия и события придуманы, и любое сходство с живущими или умершими лицами, событиями, организациями или названиями чисто случайно.

Вероника не знала, как охарактеризовать свои отношения с Борисом. Кто он для нее? Контролер? Так, кажется, звались подобные личности в шпионском романе Ле Карре, который она прочитала когда-то в юности. Но для себя мысленно окрестила его «куратором»: так ей больше нравилось. Слово «контролер» вызывало у нее отрицательные эмоции. Как будто он билеты проверял. А в действительности внешне этот парень идеально походил на персонаж из подобных произведений. Прямо как в кино. Всегда собранный, в костюме и при галстуке, подчеркнуто вежливый. Явно прошел соответствующую подготовку. И превосходную. Пару раз имела возможность убедиться в его хорошем английском. Чуть-чуть бы подкорректировать произношение – и можно выпускать на улицы Нью-Йорка под видом канадца или еще кого-то из приехавших. Никто не придерется. И благодаря внешнему виду он затеряется в толпе в Манхэттене. Идеальный кандидат в шпионы. Вот только почему он застрял в Москве? Здесь больше платят? Спросить так и не решилась. Хоть они и были одного возраста, но он держал дистанцию. На «вы» и официально. Наверное, так их учили общаться с подопечными агентами.

– А где был ближайший «Макдоналдс», куда вы ходили с Аней? – допытывался он.

Они вдвоем с куратором штудировали окрестности квартиры, где Вероника с дочкой якобы временно поселилась после приезда в Москву до того, как перебраться в пригород, в город Химки, так как, по легенде, там было более дешевое жилье и школа для Ани. Поэтому днем раньше ей пришлось потопать по окрестностям воображаемого предыдущего места жительства, чтобы знать, что и где там располагалось. И вот теперь она сдавала экзамен.

Это, конечно, напрягало, но Вероника все же ответила, хотя выразила сомнения в том, что подобные сведения могли когда-либо ей понадобиться.

– Не скажите! Всегда надо быть готовым к неожиданностям. Спросить могут обо всем под видом дружеской беседы.

– Но они даже не приняли меня на работу.

– Когда начнут рассматривать как возможного кандидата, тогда будет поздно. Мы должны проработать все варианты и уметь ответить на любой вопрос по поводу вашего прошлого. И уже сейчас.

В его голосе прозвучали металлические нотки. Так полагается говорить настоящим кураторам. Мол, он знал, что делал, а ты, агент, молчи и слушай. И еще «мы». Как будто им вдвоем предстоит устраиваться на работу. Такого, как он, любой побоится брать. За версту видно, кто он есть.

– А если они вообще откажутся от моей кандидатуры?

– This is not an option, – вновь решил он похвастаться своим английским. – Мы сделаем все, чтобы не отказались. Так. Закончили с квартирой! Перескажите мне тот материал, который я передал вам два дня назад!

– Ну а все-таки, если откажутся, – настаивала Вероника.

– Тогда будет задействован кандидат номер два.

Сказал как отрезал. А Вероника подумала, что у них действительно серьезно поставлено дело, если они готовили запасной вариант. Вздохнула и стала рассказывать своему куратору то немногое, что поняла из файла о работе американской фирмы, занимавшейся разработками в области биотехнологий, в которой она якобы проработала несколько лет. Это тоже было частью легенды. Но и это произвело на него впечатление:

– Хорошо! Хорошо! Мы продвигаемся вперед.

Вот только хотелось бы знать куда. Пока конечная цель была от нее скрыта.

Борис забрал их из аэропорта, где они с Аней имитировали перед приятельницей Вероники Юлькой отлет из Москвы после того, как закончилась их эпопея с похищениями и неожиданным освобождением. Абсолютная секретность была одним из условий соглашения с теми, кто ее нанял. Поначалу Вероника думала, что молодой человек был простым посыльным, которого направили сопровождать ее, но оказалось, что это не так. Его приставили к ней, чтобы он решил все ее проблемы. А их оказалось много. Квартира, школа для дочки, в которой был летний лагерь, продление визы, регистрация. И конечно, ежедневные натаскивания: где она работала раньше, фамилии сотрудников, вопросы, которыми она там занималась. По ее заказу хакеры взломали сайт американского колледжа, где она якобы обучалась, и ее фотография, сделанная в молодые годы, стала украшать страницу с выпускниками семилетней давности для тех, кто решил бы проверить. Деньги за операцию контора Бориса перевела незамедлительно. Липовый диплом о получении степени МВА – Master of Business Administration украшал ее портфолио, наряду с рекомендательным письмом от ее «бывшего шефа».

– Но они могут ему позвонить и проверить.

– Некому будет звонить. Он умер.

– Но на фирме остался HR. Он-то знает.

– Никого не осталось. Фирма закрылась. Кризис в Америке.

Про кризис в Америке – это верно. Но здесь кризиса с креативными умами не было. Казалось, что они продумали все. Загадкой оставалось – зачем это делается? Плюс кто они? Ясно, что негосударственная структура. Слишком хорошо организованы и мгновенно решают все вопросы. В государстве с его бюрократией и бесконечными согласованиями такого не бывает. И с деньгами у них не было проблем. Еще одно отличие от государства. Выдали ей подъемные, оплачивали летний лагерь при частной школе для дочки и обещали выплачивать ежемесячно столько же, сколько она будет получать на новом месте работы. Наличными в конверте. Плюс премию за каждый слив информации. Но где она должна работать и что ей там предстоит делать, вытянуть из Бориса не представлялось возможным. Единственное, что Вероника сразу же оговорила: никаких государственных секретов.

– Какие секреты? Промышленный шпионаж! – ответил ей Борис.

Она ухмыльнулась про себя. То же самое ей уже говорил майор из одной серьезной организации, расположенной в центре Москвы. А на самом деле целью был не «промышленный шпионаж», а желание нагадить противоборствующему клану, и не где-нибудь, а здесь, в России. Кому тут нужны технологии? Здесь властей предержащих волнуют подковерные игры, а не производство. Но условия, которые предложили эти люди, были слишком хорошими, чтобы отказаться. Был разгар лета. И что она будет делать с дочкой в раскаленном Нью-Йорке? А здесь все оплачивалось, и Аня была при деле. Вначале девочка настороженно восприняла новый коллектив. Но условия были приближенными к американским, так как школу держали две дамочки, приехавшие из США, и преподавание для отпрысков новых русских шло в основном на английском языке. И еще они использовали систему Монтессори, то есть занятия с каждым из учеников в течение двух часов велись по индивидуальному плану в зависимости от его или ее развития. А потом были игры на свежем воздухе и компьютере. А вот тут-то у Ани имелось что показать сверстникам. У нее сразу же появились друзья, и она стала с удовольствием ходить в новую школу. Ну а у Вероники в это время оказались развязанными руки, чтобы она смогла окунуться в шпионские игры, затеянные Борисом. Или, вернее, его начальниками.

«Посижу лето в Москве, а там посмотрим, – успокаивала она себя. – Всегда можно сделать так, чтобы меня не взяли на работу, если она покажется мне подозрительной».

Хотя, с другой стороны, она мысленно представила себя в осеннем Нью-Йорке. И что она там будет делать, пока Аня в школе? Перелопачивать интернет-сайты? А когда девочка дома, куда она может выйти? Дочка всегда болезненно воспринимала ее уходы. Еще требовалось ежедневно кормить ребенка. Прежде она никогда не подходила к плите на кухне. Но от няни, которая у них проживала, она так устала, что спровадила ее домой, и теперь все заботы о ребенке должны лечь на плечи Вероники. И это ее страшило. Но по большому счету Вероника просто истосковалась по деятельности, по работе, по адреналину в крови. И события того времени, когда их с дочкой держали в заточении в Москве, как ей стало казаться, происходили вовсе не с ней, а с кем-то другим. Когда-то давным-давно. Таково свойство человеческой психики. Она как бы отодвигает неприятные воспоминания на второй и даже на третий план. То же самое произошло и с дочкой, когда она стала ходить в школу и подружилась там с другими детьми. Аня больше не боялась оставаться одна и перестала с ужасом смотреть на посторонних людей.

И вот теперь предстояло внедрение, кража технологий, какая-то деятельность, а не времяпровождение дома с выполнением одних и тех же обязанностей.

– Биотехнологии? Только не оборонные проекты! – еще раз поставила она условие.

– Никаких оборонок, – заверил Борис. – Да и кому они нужны? У нас нет таких проектов. Все ресурсы направлены на то, чтобы как-то поддержать последнее, что еще осталось.

Она тоже это понимала. Тогда что же их интересует? Что может разрабатывать частный сектор в России из того, чего нет на Западе? Ведь лозунг этой страны: если у нас чего-то нет, то зачем это развивать, когда всегда можно купить. Что же тогда нельзя приобрести на Западе или в Китае? Вопрос оставался без ответа. Борис был тверд как скала.