Валерий Воскобойников - Татуировка

Валерий Воскобойников, Елена Милкова

Татуировка

ХОРОШАЯ НОВОСТЬ

К телефону Агнию позвали внезапно. Она сидела на летучке в кабинете главного редактора, где шло обсуждение материалов газеты за прошедшую неделю, и ждала, когда наконец кто-нибудь похвалит ее статью. По традиции это мог сделать ответственный секретарь. Но ему перед самой летучкой неожиданно позвонила медсестра из школы, в которой училась дочь, и сообщила, что у его девочки высокая температура.

— Бери машину и мчись быстрее! — напутствовал его главный редактор. — Уж как-нибудь тут без тебя обойдемся.

Вот они и обходились. А другого, кто бы знал недельные материалы не хуже ответственного секретаря, в газете не было. И Агния тихо страдала, оттого что текст, которым она так гордилась, пройдет незамеченным. Однако про статью заговорил Андрюша, молодой редактор отдела спорта.

— А еще я предлагаю отметить среди лучших материал Агнии Евгеньевны, — начал он, — о премьере в театре у Льва Додина…

И как раз в эту минуту на столе у главного зазвонил телефон.

«Как же, отметили!» — подумала Агния.

Главный недовольно взял трубку. Обычно секретарша Леночка во время летучки его ни с кем не соединяла. Видимо, случилось что-то экстраординарное.

— Да? — удивленно переспросил главный.

Андрюша растерянно приумолк, не зная, стоит ли продолжать начатую фразу о статье Агнии. Зато главный сам повернулся к Агнии. Но только не с тем выражением лица, с которым обычно он отмечал материал как лучший.

— Есть такая, — проговорил он. — И как раз случайно здесь, у меня. Именно случайно. Пожалуйста. Да нет, ничего, просто у нас идет совещание. — И он протянул Агнии трубку: — Вас, Москва.

Все на мгновение удивились. И Агния, неловко перешагивая через ноги — пространство в кабинете было не так уж велико, — подошла к телефону.

— Агния Евгеньевна? — услышала она энергичный женский голос. — Москва, главный редактор издательства «Парнас».

Агния попыталась слушать, так сказать, двумя ушами: одним, свободным от трубки, — то, как хвалит ее материал спортивный редактор Андрюша, а другим — голос московского издательства. Но из этого ничего не получилось, потому она и повторила слегка невпопад слова главного:

— У нас сейчас летучка.

— Я быстро, — проговорила московская дама. — Я случайно попала в Петербурге на ваш вечер в Доме журналистов, когда вы рассказывали о смерти Антона Шолохова. Вы ведь были рядом с ним тогда в Париже?

— Да, но это произошло случайно. — Агния почти оправдывалась.

— Я помню ваш рассказ. А сейчас издательство предлагает написать о нем книгу. У нас есть серия «Легендарный мужчина», вы ее, конечно, знаете…

Об издательстве «Парнас» Агния что-то такое слышала, скорее всего, в рекламном ролике, так же как и об этой самой серии, а может быть, держала даже в руках какие-то их книги, да разве сейчас запомнишь хоть что-нибудь в нынешнем океане изданий! На всякий случай она уверенно подтвердила:

— Да-да, конечно, я знаю, очень известная серия…

— С директором вашу кандидатуру я обговорила. Мне бы хотелось увидеть вас на следующей неделе в Москве, а если это невозможно, вышлем вам проект договора электронной почтой.

— Я приеду, — проговорила Агния совсем тихо, сдавленным от волнения голосом. Сейчас она слышала голос самой судьбы. И продолжение диалога ни в коем случае нельзя было доверять почте.

— Запишите наши координаты.

Тщетно Агния искала глазами на столе главного хоть какой-нибудь лоскуточек: его не было — главный гордился чистотой своего письменного стола. Пришлось, совсем уже обнаглев, придвинуть его перекидной календарь и на нем записывать московский адрес с номерами телефонов в придачу.

Разговор с издательством закончился как раз в ту секунду, когда перестали обсуждать ее статью.

— Все свободны, — объявил главный.

Агния так и не поняла: вывесят текст, который она ваяла с таким волнением, среди еще двух-трех материалов на доску достижений недели для всеобщего обозрения, или, слегка похвалив, завтра уже забудут?

И все же, когда после летучки она отправилась со всеми пить кофе, душа ее пела счастливые песни.

ЧЕТВЕРО И АВТОБУС

Рейсовый автобус Хельсинки–Петербург был заполнен на две трети. Группы финских туристов предпочитали не смешиваться со случайными пассажирами и ездили на автобусах своих туристических фирм. Уже в Выборге они накачивались русским зельем и, лениво поглядев на бесконечные сосновые боры, которые тянулись по обеим сторонам шоссе, быстро засыпали. Люди деловые давно имели постоянную визу и катались туда-сюда на своих «мерседесах» и «вольво». В рейсовом же автобусе чаще ездили, так сказать, одноразовые пассажиры — средние сотрудники всевозможных фирм, торговые представители, консультанты. Пограничный и таможенный контроль как с финской, так и с российской стороны был скорее чисто формальным, чем пристрастным. Единственное неудобство — необходимость покинуть автобус во время таможенного контроля, так как автобус проверялся отдельно, без пассажиров. Служивые люди направляли путешественников в небольшое помещение, где листали паспорта, ставили на страницах свои штампы и очень редко задавали положенные по должностной инструкции вопросы, которые им самим казались идиотскими: «Наркотики есть?» Или: «Незадекларированную валюту везете?» А то еще был вопрос: «Чужие вещи провозите?» Пассажиры спокойно, каждый на своем языке, все отрицали. Да и то правда: кому взбредет перевозить из Хельсинки в Петербург все эту запретку. А потом люди снова входили в автобус, садились на свои места и погружались в полудрему.

Ничем не приметный человек с седоватым, а может, просто русым ежиком на голове сидел у окна. Пограничникам он предъявил российский паспорт и на вопрос пограничника: «Домой возвращаетесь?» — согласно ответил: «Домой. Родственника ездил хоронить».

Рядом с ним сидела светловолосая красавица лет двадцати. Уже в начале пути она, достав сигареты, спросила соседа:

— Не возражаете, если я закурю? — И когда сосед, простецки улыбнувшись, сообщил, что не возражает, немедленно чиркнула зажигалкой.

Сигареты ее были дамскими — тонкими и длинными, сосед вспомнил, что на Руси их называли «Зеленый Вок». Курила она нервно, не переставая, и попутчик уже с первых затяжек понял, что с девицей приключилось серьезное событие, однако первым вступать в беседу не стал.

Девушка заговорила сама, услышав, как он сообщил пограничнику о похоронах родственника.

— Вы родственника в Финляндии хоронили?

— Там, у финнов.

— Я тоже еду, можно сказать, на похороны.

— Родители? — коротко спросил сосед.

— Друг, то есть жених.

В следующие десять—пятнадцать минут девушка сообщила, что ее зовут Ниной и что она студентка Лесотехнической академии, — в прошлом году неожиданно заняла шестое место в конкурсе «Мисс Балтийское море» и ее пригласила работать манекенщицей финская фирма. А сейчас ей пришлось срочно прервать контракт, потому что несколько недель назад в Петербурге исчез ее жених, тоже студент. И милиция как будто нашла его тело, только там с ним случилось что-то жуткое. Вроде бы с него сняли всю кожу, так что даже родители не могут его опознать.

— Странные дела! — перебил ее рассказ мужчина. — Не могут бандюганы с человека сдирать кожу! Убить, пятку там утюгом прижечь, ток подвести — это сколько угодно. Извините, что я так выспрашиваю, да и вам, я понимаю, тяжело. Они что же — всю-всю кожу срезали, а тело — оставили?

-Да А тело оставили.

Девушка отвернулась к окну, и они несколько минут помолчали. По обеим сторонам шоссе продолжали мелькать прямые высокие сосны.

— Невозможная история! — не выдержал сосед. — Это должен быть какой-то специальный псих, так сказать, умелец по снятию кожи, причем с явно поехавшей крышей.

— Не знаю.

— Но опознать же можно. По медкарте, по зубам.

— У него с зубами всегда было все в порядке. Он даже этим гордился. Остались только волосы. — Девушка потянула за цепочку, которая была у нее на шее, и вытащила из-под блузки золотой медальон. — На последнее Рождество мы купили два одинаковых медальона и обменялись прядями волос. Знаете, как в старые времена, — объяснила девушка. — Я вам показывать не буду, они здесь. И на них сейчас вся надежда.

— Генетическая экспертиза? — понял сосед.

— Если экспертиза даст положительный ответ, значит, это он. И тогда будут похороны. Я даже не знаю, какой результат лучше…

Сосед слушал ее молча, но сочувственно, а она вдруг начала извиняться:

— Зря я вас нагружаю своими проблемами, но, вы знаете, мне просто больше некому рассказать.

— Говорите мне все, Нина, — по-отечески успокоил мужчина со светлым ежиком, — не смущайтесь. Выговоритесь, и вам чуть-чуть полегчает. А дело странное, — добавил он.