Анжелика Горбунова - Деревенское сокровище

Анжелика Горбунова

Деревенское сокровище

Ксюша проснулась от крика петуха. Этот «бандит» имел привычку каждое утро в четыре часа подходить к окну и горланить так, что только мертвый мог не проснуться. Сколько раз бабушка Нина, рассвирепев, грозилась сварить из него суп, но, поостыв и любуясь его переливчатой красотой, откладывала исполнение своей угрозы. Ворчала только: «Родной петух заикой сделает!»

Ксюша улыбнулась, вспомнив бабушкины слова, и сладко потянулась. Солнце только-только вставало, и первые отблески его света просачивались сквозь вышитые занавески. Спать уже не хотелось, и Ксюша, закинув руки за голову и слегка расслабившись, невольно предалась воспоминаниям…

Еще два года назад коренные москвички-сестрички Таня и Ксюша Левашевские и представить не могли, что они, каждое лето отдыхавшие у моря, побывавшие с мамой в Париже, Риме и Милане, будут очарованы деревенькой в пятьдесят с небольшим домов, расположенной в 500 километрах от Москвы. А получилось всё так. Их мама вышла замуж за очень хорошего человека родом из этой деревеньки. Четверть века назад он приехал в Москву учиться, потом устроился в престижную фирму, сделал завидную карьеру, но любви к родному краю не растерял. И вот однажды он и предложил жене и дочкам во время летних каникул отдохнуть в его родной деревне с красивым названием Залесная, а заодно поближе познакомиться с бабушкой и дедушкой. Это предложение было принято со скрытым скептицизмом. Но чтобы не обидеть отца, решили все-таки провести данный «эксперимент».

…Сначала дорога вилась вдоль березовых посадок, за которыми виднелись поля. Небо было синее-синее, и на синеве аккуратно расположились белые, как молоко, облака. Затем дорога круто взяла вверх, и когда машина оказалась на высшей точке подъема, то стала видна раскинувшаяся внизу деревня. По левую сторону от нее располагался большой пруд. В нем плавали гуси, то и дело ныряя за кормом. На берегу загорали ребятишки. Улиц в этой маленькой деревушке было всего три. Одна тянулась почти рядом с прудом и утыкалась в лес, а две другие шли параллельно друг другу. Почти каждый дом был окружен садом, сзади — огород, были и лужки под покос, где паслись козы и телята. В пыли барахтались куры.

— А вот и наш дом! — радостно объявил отец. Машина выехала на улицу Садовую. Улица напротив звалась Луговой, так как на ее задах простирались обширные луга, а далеко за ними виднелась река и высоко поднималась зеленая от лесного массива гора.

— Ох, какая гора крутая! — восхищенно сказала Таня.

— А у нас в деревне ее так и зовут! — улыбнулся отец. — Как-нибудь свожу вас туда или без меня сходите. Там давным-давно старец жил. Теперь часовенка стоит. Есть святой источник. А еще лещина там и орехи оттуда носят мешками. Растут шиповник, малина… Все, что душа пожелает! Раньше даже медведи в тех лесах жили! А речка наша — полноводная, красивая, глаз не оторвешь!

— А почему деревня Залесной называется? — полюбопытствовала Ксюша, уже с неподдельным восторгом осматривая окрестности.

— А вон видишь, последние дома на Приозерной улице к самому лесу тянутся? Мы для тех сёл, что за лесом, залесными считаемся. Так и название деревни родилось. А лес у нас богатый на ягоды, грибы, орехи… Сами увидите, когда с дедом туда отправитесь за ягодами. Он у нас лесовед знатный!

Машина остановилась у аккуратного забора, за которым возвышался большой, добротный дом, выкрашенный голубой краской. Ставни были распахнуты, а наличники уже так искусно вырезаны да белой краской выписаны, что казались тонким кружевом-подзором… Навстречу из конуры выскочил лохматый рыжий пес и с веселым лаем прыгнул на отца.

— А вот и Граф! Знакомьтесь! — рассмеялся тот, ласково потрепав пса за уши. Девчонки и их мама проделали то же самое, а Ксюша еще и чмокнула Графа в круглый коричневый нос.

— Приятно познакомиться с вами, ваше сиятельство! — присела она в реверансе перед Графом.

Дом окружал большой сад с множеством яблонь, вишен, слив. Вдоль забора росли кусты смородины, малины, крыжовника. Рядом с домом — сарай, колодец с навесом, а в кустах акации уютно устроилась банька, к которой вела дорожка. Чуть поодаль располагался добротный хлев с торчащим из сушила сеном. У хлева стояла телега. Окна большой застекленной веранды распахнуты настежь: виден круглый стол с белой скатертью, на нем кувшин, а над столом плетеный абажур… Сразу повеяло домашним теплом и уютом. Двери были открыты, и все вошли в сени. А навстречу уже спешили бабушка и дедушка.

— Здравствуйте, здравствуйте! Добро пожаловать! — ворковала высокая дородная старушка. И от ее лучистых васильковых глаз девчонкам и снохе стало очень тепло. А дед, седой, бородатый, тоже высокий и крепкий, обнимал сына.

В скором времени все уже сидели на веранде за старым медным самоваром и вели беседу. Обе стороны друг другу понравились. Старики с теплотой посматривали на сноху, городскую, современную, уверенную; на двадцатидвухлетнюю серьезную темноволосую Таню, студентку филологического факультета МГУ; и пятнадцатилетнюю светловолосую Ксюшу с высоким гладким лбом, золотистой кожей и серыми глазами в окантовке черных ресниц.

У Тани на коленях уже устроился рыжий котяра с белым пятном на носу — Василий Трофимыч, как его уважительно называли хозяева. А у Ксюши — трехцветная кошка Наташка.

И Татьяна, и Ксюша, и их мама в первый же свой приезд в деревню окунулись в малиновые вечера с колокольным звоном церкви из соседнего села Лазоревка и удивительные рассветы с молочным туманом…

Ксюша посмотрела на часы-ходики. Стрелки указывали на четверть пятого. Вон уже бабушка Нина встала, сейчас корову в стадо провожать будет. Совсем недавно они с Таней приехали. Еще не привыкли так рано вставать, отучились за зиму. Ну ничего, скоро все войдет в свое русло. А планов на это лето много: мечтали и рассвет на горе встретить, и в поход сходить к святому источнику, и в лес за земляникой выбраться, и на рыбалку на рассвете на лодке съездить. Да еще и работать надо в саду и огороде. Ксюша и Таня уже и доить научились, и сено косить. А еще Тимофей Егорыч с Приозерной улицы обещал с собой в ночное взять. Девчонки с его внучкой Аленой подружились, да и с ним самим тоже. Тимофея Егорыча соседи знахарем прозвали за его увлечение целебными травами. От всяких хворей к нему обращались. И даже сам молодой фельдшер Сергей Михалыч, хоть и читал в клубе лекции о вреде самолечения, частенько бегал к нему за советом. Тимофей Егорыч с Аленой жили в доме, который был почти рядом с лесом. Моложавый, спортивный, с чуть седеющей бородкой, Егорыч всегда ходил с плетеным кузовком, наполненным травами, цветами, а то и весьма живописными корягами. По соседству с ним жила Арина Евгеньевна с дочкой Любой. Люба стала тоже близкой подругой девчонок. Она Танина ровесница, но и Ксюшку за малолетку не считала и дружили на равных. Люба собой уж очень хороша. Стройная, загорелая, с точеной фигурой, волосы светлые, почти белые, глаза серо-голубые. Чисто русалка. Ее так и прозвал местный художник Андрей Денисов — давнишний ее поклонник. А девчонки в шутку нарекли его Андреа да Винчи, соединив в этом прозвище имена великих живописцев Андреа Вероккио и Леонардо да Винчи… Однажды рано утром Андрей на берег реки рисовать пришел, а Люба как раз купалась, он так на нее загляделся, что и об этюднике забыл.

— Ну и долго ты будешь столбом стоять? Вода холодная! — крикнула Люба.

— Так выходи!

— А ты отвернись! Я без купальника!

— Ну и чего ты так смотрел? — спросила Люба, подходя к Андрею и на ходу выжимая волосы.

— Можно я картину с тебя напишу? Такой, как видел? — робко попросил он.

— Так что я, позировать тебе должна, часами в воде сидя? Вот удумал! — прыснула Люба.

— Да нет, я по памяти. Можно?

— Ну, раз по памяти, тогда можно! — рассмеялась Люба и, расправив коротенький ситцевый сарафан, направилась к дому. А Андрей долго смотрел ей вслед…

Молодежи в селе было немало. По какой-то счастливой случайности никто не заразился желанием во что бы то ни стало уехать в город. Пока все устраивало здесь, и работа была, и даже, наоборот, из города приезжали, тот же фельдшер, к примеру. И девушки здесь были как на подбор. Вот Галка Аверкина. Блондинка с косой до пояса, с ямочками на щеках, задорная, веселая. Правда, к Любе не очень благоволила, соперницей считала, но последней это было до лампочки. На Галкиного парня Сергея она не претендовала. А Иринка с Луговой улицы — тоже красавица. Соседи девчонкам нравились. В двух соседних домах жили старушки — Степановна да Кирилловна. Дома их стояли рядом, а крылечки и вовсе друг против друга выходили. Так над ними все деревенские животы надрывали. Как проснутся старушки — сразу скандал учинят. То одна якобы помои на соседкину территорию выльет, то коза другой смородину объест, то куры крыльцо изгадят, то еще что-нибудь. Зато вечерами, после прихода стада, обе чинно выходили из домов и садились на лавочку, которая словно бы нарочно стояла на нейтральной территории, и вели разговоры, а точнее — сплетничали, грызли семечки и вязали носки. И будто бы никогда не ссорились. Но только до утра, когда все начиналось по новой… А напротив жила молодая вдова Варя с пятилетним сынишкой Артемкой. У Вари любимое занятие было расписывать глиняные игрушки, которые сама и изготавливала, да и хозяйкой она слыла первой. Почти в каждом доме имелись ее поделки, и девчонки к ней очень привязались.