Фридрих Незнанский - Кто есть кто Страница 10

Сколько дорог исколесил Яша на своей любимице!

– Она! – Асламбек уверенно ткнул пальцем вперед.

«Воха огорчится…» – подумалось Яше.

– …Не спутаешь, да. – Водитель, ухмыляясь, остановился и протянул руку на прощание.

Яша выбрался из джипа и без сил присел на землю.

Как же вы меня достали!

Похитили, допустим…

Избили, предположим, время такое – всех бьют…

Упоили до полусмерти, ладно…

Чуть не пристрелили, хрен с вами…

Отдельное, конечно, спасибо за слалом без лыж…

Но это! Это уже, пожалуй, слишком!!!

Рядом в пыли резвилась чеченская детвора. Они выстроились в очередь, каждый с личным камнем соответствующего возрасту и грузоподъемности размера. Когда подходил черед, ребенок размахивался и, что было мочи, пулял свое ядро в заднее стекло Яшиной машины.

Стекло было пуленепробиваемое, и разбить его было не так уж просто, но это только усиливало азарт. Каждый бросок сопровождался криками и улюлюканьем.

Какой-то мальчуган лет четырех подошел к Яше, сгибаясь под тяжестью строительного кубика, и жестами предложил тому тоже испытать свои силы.

Тут Яша не выдержал.

Выхватив у мальца камень, он швырнул его в ноги детишкам и заорал диким голосом:

– Вон отсюда, бегом.

Детвора прекратила обстрел, но расходиться не собиралась. Все с интересом наблюдали, что же будет дальше. Яша бросился к машине, вернее, к той груде металлолома, которая еще неделю назад была предметом его гордости. Теперь у машины не было дверей, колес, крыши, сидений, руля и номерных знаков. На месте было только пуленепробиваемое заднее стекло, мотор, который просто не смогли выдрать, и содержимое тайника, о существовании которого просто не догадались. В тайнике за бардачком лежала кассета с записью могилы «Дудаева» и пистолет.

Яша выхватил оружие и пару раз пальнул в воздух:

– Я кому сказал, брысь!

Детвору как ветром сдуло. Яша подобрал с пола свой затоптанный блокнот и, навесив на машину с двух сторон надписи «Осторожно! Заминировано!», отправился на поиски автосервиса.

С автосервисом было туго. Халкилой – это не Москва, где в любое время суток вам окажут любые услуги, только плати. Кстати, с деньгами у Яши тоже было туго. Поэтому, пробегав впустую полчаса по городу, он оказался у исходной точки. И как раз вовремя.

Вокруг его машины уже суетился какой-то предприимчивый одноглазый мужичонка. Он подогнал трактор, в кузове у которого торчала лебедка. Установив две широкие доски, он, не обращая внимания на угрожающие Яшины предупреждения о минах, медленно, но уверенно втаскивал «девятку» к себе в кузов.

– Мужик, ты чего делаешь? – мирно спросил Яша, сжимая в кармане пистолет. Он наконец вволю напился воды из какого-то колодца. И совершенно зря. У похмелья открылось второе дыхание. Яшу повело.

– Металлолом собираю…

– А макулатурой не интересуешься или стеклотарой?

– Ты знаешь места? – насторожился мужик.

– Не, просто это моя машина.

– Чем докажешь?

– Вот. – Яша, пребывая в состоянии легкой прострации, предъявил весьма спорное, но весомое доказательство своих имущественных прав. Он достал пистолет и щелкнул предохранителем.

– Верю. – Мужик не торопясь отстегнул крюк, и черно-голубая развалина сползла обратно на дорогу. – Хотя я мог бы починить…

– Ты это серьезно? – засомневался Яша. Мужик своей помятостью и обшарпанностью не очень-то внушал доверие. Хотя если вспомнить Воху в его критические дни, так этот просто английский лорд. Да и сам Яша своим исцарапанно-нетрезвым внешним видом вряд ли вызывал безграничное доверие.

– А почему бы и не починить?.. – Мужик потер пыльный ботинок о грязную штанину и выжидающе смотрел на Пенкина.

– Дорого возьмешь?

– А сколько дашь?

Эта здешняя манера отвечать вопросом на вопрос стала уже раздражать.

– Скоро сделаешь?

– Годика за полтора управлюсь, пожалуй.

– Ладно, мужик, езжай своей дорогой, я, пожалуй, еще какого-нибудь Кулибина поищу.

– Поищи, конечно… Только тут больше нет никого. Одни чеченцы. А они больше по автоматическому оружию… – Мужик отвернулся и полез в кабину.

– Постой, – вдруг осенило Яшу. – А трактор это чей?

– Знамо дело, мой. – Он присел на подножку и принялся сворачивать самокрутку, набивая ее табаком прямо из кармана, пополам с землей и крошками.

– А мог бы ты отвезти мою машину, скажем, до ближайшего города, где есть нормальная мастерская?

– Отчего же не отвезти. Могу.

– …А до Москвы? – обнаглел Яша.

– Могу и до Москвы, – удивительно легко согласился тракторист, выпуская дым через нос. – Я сейчас свободен.

– А чем вообще занимаешься? – Яша тоже присел: стоять, не раскачиваясь, было тяжело, а при малейшем движении поташнивало.

– Бомжую.

– И давно?

– Да года два…

– А до того чем занимался?

Мужик дососал самокрутку, раздавил каблуком окурок и деловито поднялся.

– Хорош трепаться, до Москвы путь не близкий. Тебя как звать, кого мне в Москве спросить-то?

– Яков. Пенкин.

– Михалыч. Баленков. Егор… в смысле Егор Михалыч… – исчерпывающе отрекомендовался тракторист и потер отсутствующий глаз.

– А не пропьешь агрегат по дороге?

– Помоги лучше, – ушел от ответа Михалыч и полез в кузов к лебедке.

Вдруг где-то вдалеке что-то протяжно ухнуло. Потом километрах в двух к западу в небо взметнулся столб огня. Рвануло так, что задребезжали и посыпались стекла в домах. На месте взрыва заклубился жирный черный дым.

– На Насосной опять чего-то не поделили, – спокойно объяснил Михалыч, продолжая работу.

Яша почувствовал запах сенсации, а заодно и славы. Пока еще его коллеги доберутся сюда из корпункта в Грозном. А он имеет реальный шанс стать очевидцем и репортером в одном лице.

И Яша помчался к эпицентру событий. Однако, пробежав шагов десять, вернулся:

– Ты тут сам заканчивай. Доберешься до МКАД по Варшавскому шоссе, я тебя найду. Некогда мне, репортер я, понимаешь, а там взрыв. Без меня никак не обойдутся, – и, не дожидаясь ответа, зайцем поскакал по кочкам.

Но к его величайшему удивлению, его опередили. Утопая в чаду, ребята с ОРТ уже выгружались с камерами из фургона.

– Вы когда успели? – возмутился Яша.

Его узнали, и оператор охотно объяснил:

– Мы еще утром приехали. Тут стрельба была. Снять-то мы ничего не успели, а вот корреспондента нашего подстрелили. Придется теперь только картинку гнать без комментария.

– Дай я скажу, – предложил Яша.

– Ты ж оператор.

– Дык не машинного доения, журналист же, мать его, – досадливо поморщился Яша, обиженный недоверием коллеги, и, схватив микрофон, сделал скорбно-сопереживательное лицо. – Поехали.

Заработала камера. Яша начал говорить, не совсем отдавая себе отчет в том, что именно он говорит. Но слова лились как бы сами собой, практически независимо от сознания, и по потеплевшему взгляду оператора, по поднятому вверх большому пальцу Яша понял, что все идет нормально.

– …По словам местных, то есть чеченских, специалистов, сгорело около тысячи тонн нефти…

И тут Яша вспомнил все.

Абсолютно внезапно он осознал, почему ему снились стеклянные глаза и деньги и, главное, почему ему вдруг захотелось в Лихтенштейн.

Яша возвращался в Москву вместе со съемочной группой ОРТ. На него вначале очень оскорбились за неадекватное поведение перед камерой, а также за то, что в порыве вдохновения он, оказывается, перепутал половину названий. Но, прослушав душещипательный рассказ о его мытарствах в чеченском плену, сразу простили и пытались поить водкой.

Яша, ссылаясь на ослабленное в плену здоровье, практически не пил: голова должна оставаться свежей. Он обязан убедиться, что все всплывшее накануне из глубин памяти не бред зеленой кобылы, а достоверная информация.

В ту ночь, когда он состязался с Назаром, в той же комнате между хозяевами-чеченцами произошел любопытнейший разговор. Яша, разумеется, выглядел, как бревно, и потому на него не обращали внимания, кроме того, говорили по-чеченски.

Однако какая-то часть воспаленного Яшиного мозга бодрствовала, и, видимо, в этой же части сосредоточились его немалые познания в чеченском языке. Теперь, чтобы ничего не напутать, Яша пытался вспомнить все, что он слышал, но всплывали только обрывки фраз:

«Мажидов украл деньги у народа и Джохара…»

«У Мажидова стеклянный глаз…»

«Много миллионов лежат в Лихтенштейне…»

«Глаз – это ключ к сокровищам…»

«Мажидов – предатель…»

«Собаке собачья смерть…»

«Аллах велик…»

«Джохар отец…»

«Бисмиллах…»

«Аллах акбар…»

Впрочем, последние утверждения вряд ли имеют отношение к делу.

Мажидова Яша знал. Тот был влиятельным полевым командиром из ближайшего окружения Дудаева и, судя по всему, погиб вместе с Джохаром. Но до того он украл много миллионов «зеленых» денег и положил их в Лихтенштейнский банк. Мажидов, как многие великие полководцы, был одноглазым, и каким-то образом его стеклянный глаз открывает доступ к сейфу или счету. Но Мажидов погиб, и миллионы теперь ничьи.