Марина Серова - Надежду убивают первой Страница 10

Я поблагодарила его за беседу. Честно говоря, мне и самой уже не терпелось поскорее отсюда уйти. Я не могла объяснить себе причину собственного беспокойства, но что-то было не так. Эти его двусмысленные фразы вызывали во мне бесконечное чувство тревоги.

Но киснуть и расслабляться некогда. Необходимо срочно отыскать проныру-солдатика и вытрясти из него всю информацию, которой он владеет. А в том, что мальчишка что-то знает, я не сомневалась.

Вчера Сергей крутился на аэродроме до вечера. Теперь же его словно ветром сдуло.

Я заглянула в классную комнату, проверила раздевалку, обошла застроенную часть аэродрома, даже не поленилась дойти до пожарного щита, где для успокоения выкурила сигарету. Солдатик будто чувствовал опасность и тщательно от меня скрывался.

Взбешенная, я вернулась к помещению клуба, куда уже начали подтягиваться спортсмены.

Ну что ж, придется заняться пока кое-чем другим.

Мои подозрения главным образом падали на Костина, но для беседы с ним мне нужны были хоть какие-то факты. Пусть даже самые крошечные, косвенные улики. Идея проникнуть в ангар подбила меня на авантюрный, как всегда, совершенно безумный поступок. Я собиралась прыгнуть с парашютом, а потом, возвращая его в ангар, незаметно спрятаться за стеллажами или машинами. Отвлечь Костина, по моим расчетам, должен был Сергей, и я надеялась, что в конце концов он появится на аэродроме. Наверняка, обследовав ангар и парашют Брянского, я продвинусь в расследовании как минимум на несколько шагов вперед. А может быть, даже вычислю убийцу!

Ровно в пятнадцать часов у клуба появился Костин, заметил меня, и на лице его возникло выражение легкого удивления, то ли оттого, что я опять появилась в клубе, то ли от моего внешнего вида. Ведь теперь вместо короткой юбочки и каблуков на мне были джинсы и кроссовки. Костин поздоровался с присутствующими и заковылял в свой кабинет.

И чего ты, Таня, топчешься на месте? Давай входи в образ наивной дурочки, очарованной рассказами парашютистов. Изображай восторг и мольбу в глазах, уговаривай, обещай, требуй — что угодно, лишь бы получить парашют!

Не отставая от инструктора, я последовала за ним. Конечно, Костин догадался, кто дышит ему в затылок, поэтому даже не закрыл за собой дверь.

— Дмитрий Алексеевич, я хочу прыгнуть сегодня! — выпалила я с ходу.

Он не удивился, даже, напротив, чересчур спокойно спросил:

— К чему такая спешка, Таня?

— Дело в том, что я заключила пари! — неожиданно для себя сымпровизировала я.

— Вот как? Значит, о парашютном спорте речь и не шла?

— Я заплачу!

— А если я не возьму у вас деньги?

— Что вы имеете в виду?

— Например, попрошу вас поужинать со мной в ресторане.

Черт бы побрал этого обжору, этого толстопуза, этого гамбургера! Губы-то раскатал! Сейчас, побежала.

— Я подумаю. Если не очень поздно…

— Сразу после прыжков.

— Тогда, возможно, я соглашусь, — кокетливо захлопав ресницами, обнадежила я Костина. — Когда вы дадите мне парашют?

— Вы, Танечка, будете прыгать со второй группой, на «Д1-5у».

— На чем?

— Так парашют с принудительным раскрытием купола называется. А костюмчик возьмите Катин, он вам как раз по размеру подойдет.

Не напрасно же ты, голуба, изучал мои формы! И, похоже, не только мои.

Как выяснилось позже, Катей оказалась та самая девушка, которая приезжала на аэродром с высокопоставленным чиновником. Прыгала Катя редко, но на аэродроме появлялась с завидной точностью — в каждое Олино дежурство. Со слов парашютистов я поняла, что Катя и укладчица Оля были подругами. Собственно, здесь, на аэродроме, Катерина и познакомилась со своим ухажером из администрации. Обаятельная и сексапильная амазонка приходила в клуб на охоту, пускала стрелы амура и с предельной точностью попадала в заинтересовавшего ее богатенького спонсора.

Костин повел меня в раздевалку, где выдал обещанный костюм и тяжелые ботинки с высокими голенищами, чтобы не повредить при приземлении щиколотки.

— Вот вам, Татьяна, кассета. Пока первая группа прыгает, посмотрите фильм, ознакомьтесь с техникой приземления, первичным инструктажем, разберитесь, что и как делать в воздухе.

Усадив меня на жесткий стул в учебной комнате, он включил видеомагнитофон и ушел по своим делам.

Появилось изображение. Парашютист Михаил Геннадиевич — мастер спорта международного класса, призер Кубка России по купольной акробатике — очень доступно и интересно рассказывал все о прыжках. На экране возник схематический рисунок парашюта, потом показали ролик, где парашютист с очаровательной белозубой улыбкой благополучно приземлился на поле. Опять парашют и снова улыбающаяся физиономия спортсмена. Казалось, что вся эта братия только что закончила съемки в рекламе зубной пасты и теперь не может остановиться, вернуть выражение лица в исходное положение…

За дверью шумели и смеялись спортсмены. Потом все стихло.

Кино, конечно, вещь хорошая, только я сюда не за этим пришла. Времени до взлета оставалось все меньше и меньше, а солдатик так и не нашелся. Я безжалостно надавила на кнопку пульта, улыбающееся лицо Михаила Геннадиевича бесследно исчезло.

В вестибюле кто-то громыхнул ведром, дверь осторожно открылась. На пороге появился Сергей со шваброй в руках. По его лицу было понятно, что большую часть своей солдатской жизни он занимался тем, что натирал щеткой полы и чистил до блеска клозеты. Быстро Костин поставил выскочку на место! Теперь он за прыжки, как собачонка за сахарную косточку, будет послушно исполнять любые приказы.

— Проходи, — уступила я проход парню.

Ничего не подозревающий Сергей зашел в комнату. Я мгновенно захлопнула и забаррикадировала дверь, просунув в металлическую дугообразную ручку ножку стула.

— Ты это чего?! — забеспокоился Сергей.

— Поговорим?

— О чем? Ты что, сумасшедшая? Зачем ты дверь заперла? — пятясь к задвижке-стулу, возмущался солдатик.

— А ну стоять! — рявкнула я. — Еще один звук или шаг, и я за себя не ручаюсь!

Солдатик заткнулся, на время присмирел, только глаза его в панике метались по классу.

— Сядь, — более сдержанно приказала я и легонько подтолкнула паренька на стул.

Сергей оказался зажатым между двумя столами и стеной. Я подняла валявшуюся на полу швабру, демонстративно крутанула ее вокруг своей кисти и, ловко перехватив другой рукой, положила концами на оба стола. Импровизированный шлагбаум отрезал парню последний путь к спасению.

— Вот так-то лучше! А теперь скажи, зачем ты испортил Брянскому парашют?

— Я? Кто тебе такое сказал? Это шутка?

— Нашутились уже — человек погиб! Последний раз спрашиваю, чем он тебе мешал? Или, может, не тебе? Может, тебя кто-то заставил это сделать? Ну, отвечай!

— Не портил я никакой парашют! Даже не прикасался! Брянский не по моей вине погиб.

— Тогда по чьей? Может, хочешь рассказать мне байку о том, что произошел несчастный случай или самоубийство?

— Нет, — поникшим голосом произнес Сергей. — Я так не думаю.

— Пойми, отпираться бессмысленно. Все улики против тебя.

— Какие улики? Что тебе от меня надо?

— Думаешь, я ничего про тебя не знаю? Мне известно, что ты чуть вертолет Брянского не угробил!

Сергей молчал, испуганно озираясь по сторонам. Я поняла, что через мгновение он попробует выскочить из ловушки, и вовремя пресекла эту попытку, передвинув швабру чуть ближе к его груди. Сергей и правда дернулся, но в результате только ударился коленом о палку и громко выругался.

— Я понял!.. Это Костин тебя подослал побеседовать со мной по душам! — вдруг истерично воскликнул солдат. — Но я же все ему вчера объяснил! Не собирался я выводить из строя вертолет, просто хотел казаться нужным, незаменимым. И парашют я не портил! Зачем мне было Брянскому вредить? Он же мне прыгать разрешал!

— Не говори глупостей и успокойся. Костин меня не подсылал. Я точно так же думала про тебя. Считала, что это он заставил тебя испортить парашют Брянскому.

Сергей лихорадочно затряс головой, отрицая мои предположения:

— Да нет же! Ни Костин, ни другие парашютисты — никто не заставлял. Я же тебе уже пятнадцать минут это объясняю.

— Тогда о какой же просьбе шла речь вчера в его кабинете?

— Не понимаю, о чем это ты?

— Костин велел тебе забыть какое-то поручение, будто ничего и не было. Так что же это за поручение? Что ему очень хочется забыть?

— Ах, вот ты о чем? Это совершенно не относится к вертолету и к гибели Вениамина Николаевича тоже. Дело в том, что на аэродром довольно часто приходит одна молодая особа. Дмитрий Алексеевич вообще неравнодушен к женскому полу. А Катерина, так зовут девушку, уже почти год водит его за нос. Недавно она увлеклась чиновником из местной администрации. Костин, по-видимому, приревновал и попросил меня поговорить с Катькой, чтобы не крутила романы в клубе. Поручил пригрозить от его имени, что не будет ее пускать на аэродром. И вдруг передумал. Может, остыл к ней? Сказал, чтобы я забыл о его просьбе.