Марина Серова - Огонь прекрасных глаз Страница 10

– Да они только бумажки свои пишут, а до больных им и дела нет, – поддержал разговор другой мужчина, примерно одних лет с первым. – Все ходють, ходють по коридорам, по поликлинике-то взад-вперед, из кабинета в кабинет, вот просто пачками слоняются, ей-богу…

Ой-ей-ей! Просто триллер какой-то, со злодеями-врачами в главных ролях! Хотя сама я тоже не жалую медицинские учреждения. На меня больничная обстановка всегда навевает тоску: эти вечно продавленные сетки кроватей, какой-то грязно-зеленый цвет стен, а уж состояние туалетов даже в самом кошмарном сне никому не приснится. Поэтому я старалась справляться с болячками своими силами. Моя домашняя аптечка под завязку была забита баночками со свинцовой примочкой от синяков. Иногда, правда, мне не удавалось обойтись подобными средствами. Это когда я получала сотрясение или зарабатывала перелом какой-нибудь… Но и в этих случаях я умудрялась распрощаться с больничными условиями раньше положенного срока. Просто писала расписку, что отказываюсь от дальнейшей госпитализации, и зализывала раны уже дома.

Однако что-то очередь застопорилась. Я посмотрела в сторону регистрационного стола. Сейчас на запись сидел щуплый старичок лет восьмидесяти, а может, и больше. С белой как лунь головой, с орденами и медалями на пиджаке. Старичок плохо слышал и, очевидно, так же плохо воспринимал вопросы регистраторши.

– Дедушка, вы один или с провожатыми?

– Как? Какими такими вожатыми? Вожатые, дочка, в пионерлагере были, да! Я-то беспризорником рос, а вот дети мои, те кажное лето в пионерлагерь, да… А вот таперича…

– Дедушка! – взмолилась регистраторша. – Говорите по делу, не отвлекайтесь!

В это время в холл вошла совсем юная девчонка, лет пятнадцати-шестнадцати, не больше. Широко распахнутые голубые глаза, наивная мордашка, рюкзачок за плечами, с прицепленной мягкой игрушкой. Она разговаривала по мобильнику, перекатывая во рту жевательную резинку.

– Ты прикинь, Ксюха, я тут с дедом счас… То есть не с дедом, а с прадедом… да я его тоже дедом зову, а то как-то не в жилу говорить там типа: «Прадед, доброе утро»… Ой, он у меня такой чумовой! Прикинь, собрался батарейку в сердце вставлять, этот, кардио… стимулятор, короче… Ксюх, я те потом наберу, а то тут движуха конкретная пошла, деда уже записывают, да… Чао!

Девочка подошла к деду-прадеду, с ее слов регистраторша записала необходимые данные. Слава богу, скоро и моя очередь! А то у меня уже голова начала идти кругом. Ни сосредоточиться, ни покурить. Причем у меня один процесс обычно плавно перетекает в другой. Пока я курю, я расслабляюсь, а в этом состоянии легче размышлять.

Я все-таки решила выйти покурить. Но не успела я открыть дверь в тамбур, как она рывком распахнулась, и в холл вошел парень в довольно грязном и помятом белом халате. Походкой, напоминавшей поступь, он приблизился к столу регистраторши. Странно, спиртным от него не пахло. Но раскоординированность движений наводила на мысль о наркотическом опьянении. Да и его внешний вид – лихорадочный блеск в глазах, двухдневная щетина на лице с нездоровым румянцем – говорил сами за себя.

– Теть Валя, – обратился он к регистраторше, – выдь на минутку!

– Антон, ты что тут делаешь? Сегодня ведь не твоя смена, иди-ка лучше домой.

– Теть Валя, ну, выдь, очень надо, – кажется, парня начинало трясти.

– Антон, у меня люди, я занята сейчас, не видишь, что ли?

– Ну, теть Валь… – продолжал свое парень.

– Вот ведь привязался, тьфу! – в сердцах сказала тетя Валя и встала из-за стола. – Ну, чего тебе?

Я хотела предупредить регистраторшу, чтобы она оставалась на месте. Но дальнейшие события закрутились, как в калейдоскопе. Тетя Валя подошла к парню, а тот вдруг, приставив к ее горлу нож, вытащенный им из кармана халата, потащил ее к ближайшему к ним выходу. Очередь завизжала, заголосила… Я стрелой пересекла холл, ринулась в ту же дверь и тут же лоб в лоб столкнулась еще с одним медицинским работником – женщиной в белом халате.

– Куда парень потащил тетю Валю?! – почти закричала я.

– Какой парень? – недоуменно спросила она. – Я никого сейчас не видела.

– Антон, Антон, куда он ее мог увести? Он угрожал ей ножом!

– Ах, Антон, наркоман чертов! Тюрьма по нему плачет и…

– Быстрее, пожалуйста! Где у вас хранятся наркотические препараты? – У меня не было времени разъяснять ей, что по Антону плачет не тюрьма, а прежде всего – специализированное медицинское учреждение. Ну, а тюрьма – уже потом, учитывая то, что он угрожал женщине ножом.

– Идите за мной, – сказала медработник.

Но в этот момент на меня сзади кто-то налетел. Я обернулась и увидела старушку, которая судорожно вцепилась в меня и пронзительно заверещала:

– Украл, как есть украл, всю пенсию вытащил, убивец проклятый!

– Бабушка, не кричите, объясните спокойно, что у вас случилось? – Мне только не хватало этой разборки с невесть откуда взявшейся пенсионеркой!

– Какое там спокойно! Мне теперя хоть в могилу живой ложися, ни копеечки нет! – Она начала всхлипывать. – Этот, в белом халате, который счас здеся прошел! Я ненароком отвернулась, а он все вокруг меня терся-терся, потом глянула – батюшки-светы!..

– Бабушка, я сейчас поймаю вора и верну вам вашу пенсию, только отпустите меня!

– Беги, дочка, беги за им, ох, душегуб…

Мы наконец-то двинулись по коридору – прямо, потом свернули направо, затем прошли еще несколько метров и наконец остановились перед закрытой дверью.

– Здесь? – уточнила я.

– Здесь, – утверждительно кивнула головой моя спутница.

Я прислушалась. За дверью было тихо. Ни криков, ни шума борьбы. Я почти шепотом спросила женщину:

– Дверь двойная или одинарная? Можно подобраться сюда с улицы?

Женщина, кажется, не услышала моих вопросов. Она всхлипнула и запричитала:

– Господи, что ж он с Валей-то сделал, ирод проклятый! Ведь говорила же: «Гнать его надо в шею!» Как же, санитаров не хватает! Да был бы еще санитар как санитар, а то…

Я перебила ее:

– Пожалуйста, не шумите, говорите тише! Он не должен знать, что у двери кто-то есть. Так есть возможность проникнуть сюда с улицы? – повторила я свой вопрос.

– Если только через окно, – неуверенно ответила она.

– А что, на окне нет решетки? – удивилась я.

– Нет… Кажется… Ой, я не помню! Ой, как же там Валюшка-то с этим, – опять заныла она.

– Идемте на улицу! Покажите мне окно в эту комнату.

Она с сомнением посмотрела на меня, но на этот раз промолчала. Мы обошли почти все здание и подошли к нужному окну. Я заглянула внутрь: там никого не было, вернее, ничего не было видно. Да, здорово получается! Кабинет, в котором хранятся сильнодействующие медицинские препараты, элементарно не защищен. Бери – не хочу!

– Там что же, еще одна дверь имеется? – спросила я женщину.

Не могли же Антон с заложницей провалиться сквозь землю? А может, он вообще не туда ее потащил? Кто знает, что на уме у наркомана? Ладно, надо попытаться проникнуть внутрь.

– Есть вторая дверь или нет?

Женщина, похоже, впала в ступор.

– Да, – едва выдавила она из себя.

Сначала я хотела разбить стекло, но потом решила не привлекать к себе чье-то внимание. Я подергала за ручку рамы, она неожиданно легко подалась. Это что же получается – рама даже на шпингалет не закрыта?

– У вас такой открытый доступ во все кабинеты? – не удержавшись, спросила я.

– Да нет, что вы! Просто в этой комнате кое-что оставили на временное хранение, никто и не знал… А так у нас все окна зарешечены.

Я обвела взглядом все остальные окна: действительно, решетки на них имелись. Однако сейчас эта беспечность руководства больницы была мне на руку. Я осторожно распахнула створку, опустила на подоконник свою сумку и полезла сама. Внутри было тихо и темно. Дневной свет скрадывали тяжелые шторы, наличие которых в этом учреждении вызвало у меня недоумение: они были бы уместны в чьей-либо гостиной, спальне, в общем, в жилом доме. Тем более что сейчас в присутственных местах, включая и медицинские, наблюдалось господство жалюзи – самых разнообразных расцветок и фактур.

Когда глаза привыкли к темноте, я увидела, что почти все пространство от окна до противоположной стены было заставлено какими-то коробками. Я медленно пробиралась между ними, ступая на свободные участки пола. Наконец я добралась до двери и тихо приоткрыла ее. В кабинете горел дневной свет. У окна, привязанная к стулу и с грязной тряпкой во рту, сидела тетя Валя, чуть поодаль у стеклянного шкафчика копошился санитар. Я чуть шире раскрыла дверь, и тетя Валя, видимо, увидев меня, издала мычащий звук. Антон обернулся. Я, уже не таясь, шагнула в комнату. В это время он, схватив какую-то коробку, распахнул дверь, выбежал наружу и с силой захлопнул ее.

– Стой! – закричала я ему вдогонку. Потом бросила взгляд на регистраторшу: на первый взгляд она была вроде бы в порядке. Я решила, что еще какое-то время она может посидеть связанная и с кляпом во рту. Важнее сейчас было остановить санитара с ножом. Я дернула за ручку двери. Она не поддалась. Тогда я вытащила из сумки отмычки и быстро открыла ее. Выбежав из кабинета, в конце коридора я увидела спину удалявшегося Антона. Я бросилась за ним. Но тут путь мне преградила каталка, на которой под капельницей лежал больной. Я было бросилась наперерез, но медсестра, шедшая рядом с каталкой, закричала: