Андрей Воробьев - Дело о продаже Петербурга Страница 10

Правовед сразу же заговорил. Причем, как и ожидал Нертов, главным в этом монологе был вопрос, сможет ли клиент оплатить услуги адвоката, а если да, то как быстро и в каком размере?

Нертов не очень-то рассчитывал на помощь приглашенного опером юриста, подозревая, что скорее всего это неудачник, не имеющий нормальной клиентуры, а потому не сумевший открутиться у себя в коллегии от «сорок девятой». Не исключался и другой вариант: адвокат был в приятельских отношениях с оперативником, а потому притащился на ночь глядя в отделение. В любом случае до конца рассчитывать на него не приходилось. Но о возникших проблемах следовало уведомить друзей. Те, по крайней мере, могли бы «вызвонить» нормального защитника, да и, глядишь, посодействовать, чтобы следствие поскорее отработало «потерпевших». Тогда бы все встало на свои места.

Нертов почти угадал. Хотя вызванный адвокат и не был в близких отношениях с местными операми, но по крайней мере не вредил им дурацкими ходатайствами, защиту вел, исходя из принципа «Чистосердечное признание позволяет быстрее получить деньги и следующего клиента». Что же касается клиентуры, то солидные люди почему-то предпочитали других поверенных и адвокату приходилось довольствоваться малым — нередко, теми, кого ему предлагали в отделении.

Алексей сказал адвокату, что у него есть счет в банке, услуги будут оплачены хорошо, а задаток можно получить практически сразу, если деньги, конечно, отдадут в «дежурке» (всю наличность, которая была у Нертова, изъяли при задержании вместе с бумажником и документами).

Ободренный адвокат залопотал, что постарается договориться с оперативниками.

— А пока, давайте, подпишем договор. Только вам следует вести себя разумно. Мне рассказали суть дела, и думаю, что в нашей ситуации лучше сейчас чистосердечно рассказать о случившемся…

Подзащитный попытался вкратце поведать адвокату о происшествии, в том числе и о его окончании. После того, как Алексей обезвредил бандитов, в квартиру Юрия Александровича ворвалась группа захвата, все-таки вызванная обеспокоенными соседями. Ткнув лицом в стену очнувшегося в прихожей бандита, «захватчики» направили свои «стволы» на Нертова, склонившегося с бритвой над бесчувственным окровавленным телом.

Алексею хватило ума не вставать, а самому поднять руки и плюхнуться лицом в пол. Он знал, что в подобной ситуации начинать беседу рискованно (попросят — говори, а так и сапогом по печени лишний раз заработать можно). Но ему все равно не повезло. Оценив обстановку, старший группы сначала обратился к бандиту в коридоре. Тот пролепетал: дескать, зашел в гости к хозяину, а «тут, который сейчас в комнате, вломился в дверь, долбанул меня по голове. Я потерял сознание. Очнулся, слышу, он хозяина пытает. В этот момент, слава Богу, вы приехали…».

В бандите, видно, пропал хороший артист, так как даже видавший виды старший группы поверил ему. Поэтому с Нертовым беседовать не стали, а обыскав и нацепив наручники, отправили в отделение милиции, очевидно, надеясь, что там «по горячим следам» парня «расколют по самые уши». Часть группы осталась в квартире дожидаться «скорую», передав дежурному по району: дескать, есть тяжкие телесные повреждения и злодей…

Алексей говорил и чувствовал, что адвокату абсолютно не нужен этот рассказ, сейчас он думает лишь о том, чтобы клиент побыстрее «раскололся», отправился за решетку, а сам поверенный поскорее получил гонорар. Поэтому, оборвав рассказ, Нертов пообещал защитнику, что на допросе коротко расскажет всю правду (тот облегченно вздохнул) и попросил сообщить о задержании по телефону… Алексей продиктовал номер сыскного агентства Николая-Арчи, надеясь, что любой из сыщиков все поймет правильно и предпримет должные меры. Ни одной фамилии Нертов не назвал, чтобы зря не дергать людей, если адвокат вдруг захочет поделиться информацией с оперативниками.

И в этот раз он рассчитал верно, так как после короткого допроса опер, вышедший проводить адвоката, был тут же информирован о содержании разговора с подзащитным. Заодно ему была передана одна из купюр, полученных в качестве гонорара от Нертова. Конечно, не в качестве взятки, просто дружеский знак внимания, что-то вроде «комиссионных» за клиента. Затем адвокат заспешил домой, а довольный сотрудник уголовного розыска снова «поднял» к себе в кабинет Алексея, чтобы еще раз побеседовать с ним, так сказать, в неофициальной обстановке. Без протокола…

Тщедушный защитник до своего дома добрался достаточно быстро, благо жил в десяти минутах ходьбы от отделения милиции. Только в квартиру он вошел не самостоятельно, а был буквально внесен какими-то молодцами, вдруг вынырнувшими из лестничной темноты.

Адвокат с перепугу попытался возразить, но получил тут же звонкую затрещину, затем довольно болезненный удар в живот, от которого, согнувшись, упал на колени. Завершением входа послужил пинок в копчик.

Упав ничком на пол, правовед только тихонько поскуливал в то время, как гости аккуратно запирали за собой дверь, прошипев ему, чтобы не вздумал орать или поднимать голову. Затем хозяину завязали глаза с помощью найденного в прихожей кашне, доволокли до комнаты, где, пнув еще пару раз для острастки, толкнули на стул и начали задавать вопросы.

Достаточно осведомленный о возможностях нынешних преступников, адвокат не стал запираться и добросовестно выложил гостям все, о чем узнал в милиции. Причем, особенно подробно и несколько раз пришлось пересказывать конфиденциальный разговор с подзащитным.

— Где телефон, гад? — адвокат замешкался, пролепетал:

— В кухне… — и тут же получил пару оплеух, от которых зазвенело в ушах.

— В какой, блин, кухне, козел?! — услышал он сквозь гул в голове. — Где номер «трубы», по которой тебе велено звонить?

Защитник запоздало сообразил, что именно от него хотят, и показал трясущейся рукой на нагрудный карман своего пиджака:

— Т-тут…

Чья-то рука проворно обшарила его карманы, причем не только нагрудный. Адвокат слышал, как гость довольно хмыкнул:

— У-у, и «бабки» есть…

«Только бы не мучили, только бы не убили и этот кошмар кончился поскорее!..» — эту мысль хозяин квартиры так и не успел додумать, потому что снова был сбит со стула ударом ноги. Затем тяжелый ботинок опустился ему на шею, стал вдавливать ее в пол:

— Чего ты, блин, суешься, куда не просят? Не ищи приключений на свою ж… Ты понял, блин, в натуре? Забудь сегодняшнего чувака, а то, блин, без головенки останешься. Ну?

Адвокат едва смог прохрипеть, что все понял. Тогда один из нападавших сходил на кухню, на всякий случай оборвал телефонный шнур, после чего гости быстро удалились, тяжело протопав по лестнице вниз.

Хозяин квартиры еще некоторое время пролежал на полу, потом кое-как поднялся, осторожно снял с глаз повязку, доплелся до двери, заперев ее на все замки и придвинув для верности холодильник, а затем направился в ванную, чтобы смыть кровь с разбитого носа…

После того, как опер снова «поднял» Нертова в свой кабинет, разговор с задержанным пошел не в тех тонах, что прежде.

— Слушай, парень, я тебе, конечно, верить не обязан — работа такая. Но даже если ты врешь, то довольно убедительно. Давай начистоту, ты — юрист, должен понимать: все равно прокуратура нас припашет по твоему делу, а тебе сидеть еще, по сто двадцать второй, как минимум, пару суток. Поэтому, без протокола, можешь дать свой расклад. Только подробно. При случае проверю. Ну что, поехали?..

Нертову ничего не оставалось делать, как согласиться с предложением оперативника — оно давало какой-никакой, но шанс на скорейшее освобождение.

Глава вторая. МЕРТВЫЕ ЦВЕТЫ

У Нины Климовой с детства сложилась странная примета: дождь — к отъезду. Сегодня зарядило с раннего утра, и по прогнозам следующие два дня должны были стать еще мокрее. Казалось, Питер предчувствовал близкое расставание с одной из своих жительниц, поэтому старался до последней минуты напоминать о себе. А может, город сердился на Нину за то, что она никогда специально не слушала сводку Гидрометеоцентра.

Впрочем, Нина уделяла немного внимания и остальным новостям. Последние два дня она смотрела лишь международные блоки. Ее интересовала только одно — не начала ли администрация «Эр Франс» очередную забастовку? Зная повадки родных транспортных клерков, она побаивалась, что узнает об отмене рейса, только приехав в «Пулково-2» с ребенком на руках. Cудя по отсутствию неприятной информации, французский небесный пролетариат не собирался помешать ей прибыть в Париж именно в тот день, когда она решила.

Нина очень хотела в Париж, однако не могла дать себе ответ: отправилась бы туда или нет по своей инициативе? Почему-то так получилось, что Франция стала для нее традиционным местом ссылки. В прошлом году туда ее отправил отчим Даутов. Ныне же лететь в Париж велел Нертов. Алексей не принял всерьез обещания Нины как можно скорее избавиться от акций «Транскросса», поэтому решил сделать это сам, одновременно с этим взяв на себя управление фирмой.