Керен Певзнер - Чисто еврейское убийство Страница 10

— Нет, речь идет не о них.

— А что, собственно говоря вы ищете?

— Знаете, у меня возникла безумная мысль: может быть среди тех документов, которые вы переводили, найдется ниточка, ведущая к убийствам в кибуце.

Мысль, действительно, была безумной. Какое отношение могли иметь эти предвыборные баталии к убийству выходца из Алжира и русскоязычного музыканта? Но почему не помочь, если Михаэль просит.

И я ответила:

— Хорошо. Когда вам нужны эти документы?

— Если можно, я съезжу с вами на вашу работу и перепишу на дискету. У вас найдется лишняя?

— Поехали.

Файлов набралось около двадцати. Это все были письма, предвыборные материалы. Михаэль перекопировал из на дискету, поблагодарил и откланялся. А я осталась сидеть напротив включенного компьютера.

И тут мне пришло в голову, что может быть стоит очистить память моего Пентиума от разного хлама, накопившегося за время работы. Процесс был нудный и вечно откладываемый на потом, но я решительно за него взялась.

Каждый файл прежде чем стереть, я открывала и просматривала. Если это был черновик перевода, то я его ликвидировала, а если уже законченный документ, то архивировала.

Один файл, с названием «restoran» привлек мое внимание. Это был проект проведения предвыборной кампании в различных залах торжеств и, в частности, в зале ресторана «Малахит». Ответственным за сбор в этом помещении был некий Рафаэль Сагеев. Дальше шли названия других залов и имена других ответственных, но их я не знала. А вот Рафаэль из «Малахита» был мне знаком по рассказу Рона.

В конце документа шло резюме: не подходит по причине высокой стоимости аренды.

Вдруг вновь раздался звонок и опять это была Тамара:

— Валерия, куда ты пропала?

— У меня были дела, извини, — странно, зачем я еще извиняюсь?

— Когда ты приедешь?

— Скоро. Может быть через час.

— Буду ждать.

Тамара уже собралась положить трубку, когда я спросила:

— Тебе знаком такой парень по имени Рафаэль Сагеев?

— Нет, а что? Кто он такой?

— Он работает в ресторане «Малахит» барменом.

— А-а, Рафик. Ну конечно. Йоси же с ним договаривался…

— О чем договаривался?

— Ну…

— Ладно, дома расскажешь, а сейчас еду к тебе. Говори адрес.

Положив трубку, я подумала, что игра в горячо-холодно начала уже немного припекать.

Выводя машину на трассу, я вспомнила тот единственный раз, когда видела Рафаэля Сагеева — в день празднования победы на выборах.

Партийное начальство решило отметить его широко, хотя вместо обещанных семи мест, получили только пять. Мы с Денисом сидели за столиком, неподалеку от стойки бара и я буквально залюбовалась четкими и быстрыми движениями бармена. Он ловко орудовал шейкером, подливал туда разноцветные жидкости, бросал кусочки льда и при этом с его губ не сходила улыбка. В сочетаниями с тонкими усиками, она выглядела, как нарисованная. Рафаэль часто выходил из-за стойки, чтобы поднести коктейль одному или другому партийному бонзе. Подобострастно наклонялся так, что его ермолка плыла параллельно полу. Стой, Валерия, ведь и на убийце тоже была ермолка. Хотя кого в Израиле удивишь этими шапочками?..

До Кирьят-Шенкина я доехала за двадцать минут. Еще десять ушло на то, чтобы найти дом Тамары и вскоре я уже звонила в ее дверь на четвертом этаже.

— Входи, — Тамара широко распахнула дверь, — я детей кормлю, садись за стол.

— Нет, спасибо, я не голодна.

— Как тебе нравится, Валерия, — возмущенно сказала она на ходу и тут же не меняя тона, прикрикнула на детей: «Почему не едите?».

— Что нравится? — спросила я и посмотрела на детей, сидящих за столом. Черт! Совсем забыла. Надо было купить по дороге какую-нибудь шоколадку.

За столом сидели два юных отпрыска шести и восьми лет. Толстощекие, светловолосые, мальчишки как две капли воды походили на Тамару и, завидев нас, принялись дружно работать ложками.

— У меня прекрасный украинский борщ. Но я не буду класть сметану.

— Почему? — машинально спросила я, хотя есть не собиралась.

— Я поняла необходимость кашрута и теперь не буду смешивать мясное с молочным.

Мне стало интересно. Судя по внешнему виду Тамары и ее детей, еврейского в них была одна фамилия — Гриншпан, принадлежащая ее мужу.

Словно угадав мои мысли, она сказала:

— У Димки, — она показала на младшего, — нашли анемию, ну мало кровяных шариков и выписали железо.

— Это действительно неприятно, — но при чем тут кашрут?

— А при том, что железо находится в мясе. Надо есть говядину и индюшку. А таблетки нельзя запивать молоком — от них железо сворачивается. Мне это аптекарша сказала.

— Ну и что?

— А то, что молоко, если его положить в мясную пищу, свернет в нем железо и никакой пользы от еды не будет. Поняла? — торжественно заключила Тамара.

— Это логично, — кивнула я в ответ. — Только скажи мне такую вещь. Насколько мне известно, в состав украинского борща, как один из ингредиентов, входит толченое сало?

— Ну ты, Валерия, даешь! — чуть не обиделась моя собеседница. — Как же без него? Ведь совсем не тот вкус получится.

— Так вот, давным-давно один раввин уже ответил на этот вопрос…

— На какой?

— Можно ли в борщ класть сметану?

— Ну и как, можно?

— Можно, если борщ свиной. Так что ты со своим гемоглобином изобрела велосипед.

— Ох, Валерия, больно мудреная ты для меня. Ведь слова простого не скажешь, все с вывертом. Не поймешь, ты смеешься или правду говоришь.

Дети, тем временем, доели борщ и встали из-за стола. Тамара сложила посуду в мойку, и включила чайник. Я молчала, не мешая ей хлопотать.

Когда она поставила на стол две чашки с чаем и коробку «Зефир в шоколаде» — изделие бывших соотечественников, я спросила:

— Где твой муж, Тамара? Помнится, ты говорила, что у него были неприятности с полицией из-за убийства Йоси.

— Там, — она махнула рукой, — лежит в спальне. У него депрессия. Золовка настучала.

— Какая золовка?

— Сестра его. Я, когда с Йоси, покойником, ехать собралась, детей ей оставила. Мало что ли они у нас три месяца жили, когда приехали в Израиль. Четверо, плюс собака. Еле поворачивались, пока они квартиру не сняли. И ничего. Так она, выдра, у детей прознала, куда я поехала и тут же позвонила в Кишинев. Женька у меня еще тот ревнивец, — Тамара сказала это с одобрительными интонациями, — сразу заметался, в аэропорт, и первым рейсом сюда. Приехал домой, меня нет, а через полчаса полиция нагрянула и его взяли. Только тогда отпустили, когда бедного Марика убили. Поняли, что он ни при чем. Вот с тех пор и лежит. Эх… — она отхлебнула из своей чашки.

— Кстати, о Марике, он же работал вместе с Рафаэлем, помнишь, я спрашивала?

— Ну да.

— Когда я работала перед выборами, мне попался один документ на перевод, там была его фамилия.

— А чего тут удивительного? — пожала плечами Тамара. — Этот Рафик еще тот жук. Крутился у нас в штабе чуть ли не каждый день.

— Что он хотел?

— О! Таких деловаров поискать… Денег хотел, чего же еще. И Йоси ему давал.

— Что? — моему удивлению не было предела. Кажется, дело раскручивалось еще быстрее, чем я того ожидала. — Какие деньги? За что?

— Валерия, ну ведь ты умная баба и не понимаешь… Йоси — подрядчик. Он хотел от нашей партии выгодных заказов на строительство. Вот он и давал деньги на предвыборную борьбу с тем, чтобы потом получить от членов муниципалитета голоса в свою пользу. А Рафаэль был казначеем, давал ему расписки, все честь по чести.

— Тамара, — почти простонала я. — Ты проверяла? Или Йоси? А может быть этот Рафаэль — жулик!

— Не может быть! — воскликнула она и схватилась знакомым жестом за грудь. — Ведь Йоси ему столько денег передал! Все же расписки у меня. Этот прохиндей их по-русски писал.

— Ты можешь их показать?

— Ну конечно! — Тамара вскочила со стула и пошла в салон. Нагнувшись, она вытащила из нижнего ящика комода тоненькую пачку бумажек. Это были расписки на суммы от тысячи до десяти тысяч долларов. Всего на сумму около двадцати пяти тысяч долларов.

— Ничего себе! — присвистнула я. — Как же Йоси ему поверил? Тамара, неужели ты не понимаешь, что за такие деньги вполне можно убить человека?

— Да-да, я припоминаю. В последний раз, когда мы были в ресторане, Йоси увел Рафаэля в сторону. Они долго разговаривали, а потом Йоси вернулся за столик злой и раскрасневшийся. Я еще спрашивала его, в чем дело, но он только отмахнулся. Он не любил жаловаться.

— Тамара, я буду звонить в полицию.

— Только не из моего дома! — вдруг послышался мужской голос.

Из спальни вышел тщедушный человек небольшого роста. Одет он был в полосатую пижаму, седые волосы торчали вертикально.

— Женя! — укоризненно сказала Тамара.