Тропой забытых душ - Лиза Уингейт Страница 10

В тот же вечер, пока мужчины ели мороженое на веранде, мистер Локридж удивил шерифа Годи, подарив ему чистокровного гнедого коня и седло. Это была награда за усмирение банды Змея – группы индейцев, недовольных решением Комиссии Дауэса раздробить земли племени и раздать каждому чокто собственный участок земли. Годи арестовал парочку смутьянов и дал всем понять, что в округе Пушматаха отныне не будут убивать скот, палить амбары, разбирать железнодорожные пути и поджигать штабеля древесины.

Новое седло было таким жестким, что скрип кожи доносился даже из конюшни, а одна из подков разболталась, поэтому каждый четвертый шаг сопровождался шлепком. По этим признакам я и понимаю, кто нас нагоняет. Двум девочкам и пегому вьючному пони никак не спрятаться, поэтому я тороплюсь что‑нибудь придумать.

– Несса, не говори ни слова, только повторяй то, что говорю я. Поняла?

Я беру ее за руку и чувствую, что девочка дрожит. Мы отходим в сторону в надежде, что шериф Годи проедет мимо. Я начинаю петь, чтобы легконогий конь не шарахнулся в сторону при виде нас, когда выскочит из-за поворота.

Вы не видели девчонку, девчонку, девчонку?

Вы не видели девчонку,

Что ходит кругом?

Туда и обратно,

Туда и обратно,

Вы не видели девчонку,

Что ходит кругом?

Несса косится на меня, слыша, как я пытаюсь унять дрожь в голосе и тяжесть в груди.

– Вы не видели мальчишку, мальчишку, мальчишку…

Здоровенный конь фыркает, едва завидев нас. Он закусывает удила, когда шериф Годи натягивает поводья.

– Сегодня что, суббота?

– Нет, сэр. Конечно, нет.

– Значит, прогуливаете школу? Вы же знаете, штат постановил, что образование обязательно, и теперь это закон, – старый Годи, краснолицый и потный, рвется в бой. – Теско разрешает вам прогуливать? Это нарушение закона.

Годи плевать на школу и закон, но ему очень хочется прищучить Теско. Он хочет пристроить на место мастера в доме мистера Локриджа собственного никчемного сына.

Несси безуспешно пытается спрятаться за мою юбку. Я сжимаю ее ладонь сильнее, пока она не замирает.

– Мы не прогуливаем, сэр… Мы выполняем задание учительницы.

– Учительницы… – Годи сплевывает это слово вместе с жевательным табаком. – Что за задание вы можете выполнять здесь, да еще и с этой мелкой крысой, которую в Техасе кому‑то вздумалось назвать пони?

Мои мысли бегут со всех ног, словно курица за сверчком.

– Мы собираем листья. – В бревенчатом здании школы учительница сушит листья, а потом развешивает их по стенам рядом с бумажками, на которых написано название растения из научной книги. – А еще ловим бабочек.

– И для этого нужен пони?

– О нет, сэр. Но мы еще собираем камни. Интересные. Когда закончим, пошлем их в коллекцию штата для Всемирной выставки. – Глаза Годи превращаются в две щелочки, и я понимаю, что увлеклась. – Что, если мы…

Остальное заглушает свисток груженного лесом товарного состава. От свиста и грохота новый конь Годи начинает плясать и натыкается на кусты. Сухая ветка колет его в ногу, и конь пятится обратно к дороге, где врезается в моего пегого пони. Скиди срывается с места, разбрасывая нас с Нессой в стороны, вырывает поводья из моих рук, и мы обе падаем на гравий. Подняв голову, я вижу, как мой пони уносится галопом, хлопая переметными сумками по бокам и размахивая белым хвостом.

Содержимое нашего мешка вываливается на дорогу. Я спешу затолкать все обратно, а Несса хватает полную пригоршню грязи вместе с рассыпавшимися спичками.

– Нужно поймать пони! – кричу я, пока Годи пытается сладить с конем, потом хватаю Нессу за руку и кричу ей: – Бежим!

Я даже не оглядываюсь. Пускаюсь вперед со всех ног в надежде, что Годи все же вылетит из новенького седла. Слышу, как сзади топочут по гравию короткие, но крепкие ножки Нессы. Звуки становятся все тише и тише по мере того, как я перепрыгиваю лужи и колеи, оставленные фургонами. Даже с мешком в руках я бегу быстро. Наконец в ушах остается только шум ветра, и мне хочется просто бежать и бежать дальше и никогда не останавливаться. Я это могу. Мама говорила, что я могу бежать целую вечность. Ей это нравилось, пока она не пристрастилась к выпивке и порошкам. Когда я бегу, я могу отправиться куда угодно, оставить позади что угодно, и никому меня не поймать.

Несса окликает меня, и поначалу я просто хочу бежать дальше. Но голос Нессы полон мольбы, слез, соплей и боли. Я решаю, что Годи ухватил ее за шкирку, поэтому останавливаюсь и поворачиваю обратно. Но когда подбегаю к ней, оказывается, что Несса споткнулась и упала и пытается что‑то мне сказать, только не может перевести дух.

Я слышу грохот и тарахтение ниже по долине и понимаю, что она твердит: «Машина». В больших городах их много, но здесь раз-два и обчелся. И две принадлежат мистеру Локриджу.

– Бежим! – Я поднимаю Нессу, но она подворачивает ногу и вскрикивает.

Я снова рывком поднимаю ее и тащу в заросли можжевельника. Мы забираемся в самую гущу и боимся лишний раз вздохнуть, глядя, как машина пыхтит, чихает и плюется, словно старый медведь, пытаясь въехать на холм.

Едва миновав нас, она издает громкий хлопок, вздыхает, будто живое существо, пронзительно скрипит… и все, дальше она не едет.

Подняв голову, я выглядываю сквозь ветки. Во всяком случае, это не родстер мистера Локриджа. Эта машина постарше, из тех, что похожи на конный экипаж, только без лошадей. Водитель в высоком стетсоне с круглым верхом сидит на высоком сиденье в облаке дыма, и его вопли заглушают шипение двигателя. Сначала я не могу разобрать ни слова, потом понимаю, что это язык чокто. Должно быть, за рулем один из индейцев, разбогатевших на лесе и нефти. Многие чокто в наших местах живут в простых хижинах и ухаживают за небольшими полями, но некоторые владеют магазинами, ранчо и лесопилками. Теско ненавидит и тех, и других, но богатых – сильнее.

Мальчишка примерно моих лет спрыгивает с сиденья и пытается завести двигатель рычагом. Когда это не помогает, они с мужчиной становятся позади машины и пытаются закатить ее на вершину холма. Если получится, они смогут скатить ее вниз, набрать скорость и завести двигатель. Я такое видела.

«Эта машина может быстро увезти нас отсюда, – думаю я. – А нам нужно убираться,