Татьяна Устинова - Тверская, 8 Страница 11

Вообще говоря, воровали всегда. Дня не проходило, чтобы что-нибудь не сперли. Раньше Марина все время бесилась – в ее голове решительно не укладывалось, как это можно прийти в магазин и что-то такое там взять, не заплатив!..

А потом ее муж сказал, что следует рассматривать этот бесконечный процесс, как естественные убытки.

– Помнишь, в советские времена была усушка, утруска и еще что-то, я забыл?

– Не помню, – упрямо сказала Марина.

– Не помнишь, потому что еще маленькая была, – с удовольствием объявил муж, которому нравилось, что Марина значительно его моложе.

Это нравилось ему последние двадцать лет, что они были женаты. Время от времени она была девочкой с косичкой, а он взрослым и опытным человеком, вот как сейчас, когда он поучал ее про «усушку» и «утруску».

– В общем, всегда есть естественная убыль!

– Митюш, я все знаю про естественную убыль, но это кем надо быть, чтобы просто так зайти и...

– Ты об этом лучше не думай. Все равно не поймешь! И потом, крадут в основном по мелочи!

– Да это и обидно, Мить! Это значит, что человек пришел и украл, не потому что ему очень надо экзамен сдать, а книжка стоит дорого, и заплатить ему нечем! Это развлечение, что ли, такое?! Какую-то ерунду переть, блокноты из канцелярского отдела!

Матвей посмотрел на нее с любовной и насмешливой печалью.

Не то чтобы она была максималисткой, комсомолкой и Зоей Космодемьянской в одном лице, но некоторые человеческие проявления до сих пор обижали и огорчали ее, и она обижалась и огорчалась совершенно искренне, как будто недоумевала, почему люди никак не могут приспособиться жить... хорошо, и живут все время плохо!..

– Мить, – иногда говорила она жалобно, и личико ее становилось совсем детским, и голубые глазищи линяли, делались несчастными, серыми, – ну, ведь это так просто! Я все время всем своим говорю – нельзя делать гадости, и даже, знаешь, не потому, что это Библией запрещено, а потому, что это обязательно потом по башке шарахнет! Ну, совершенно точно!.. Ты мне можешь объяснить, ну зачем они воруют?!

Матвей непременно отшучивался, уверял, что эра милосердия скоро грянет, просто ее наступление несколько откладывается из-за несовершенства мира, и предлагал поставить дополнительные камеры наблюдения.

Камеры ставили, воришек иногда ловили, но из-за исключительной глупости как самих воров, так и краж, шума никогда не поднимали. Охранники выпроваживали воров вон с указанием больше не пускать, но они все равно возвращались, и их опять ловили – с карандашами или брошюрой «Пояснения к подзаконным актам Конституции РФ, принятым в две тысячи пятом году».

На этот раз попалась рыба покрупнее, как писали в старинных детективных романах.

Антикварный отдел всегда был мечтой Марины Николаевны, очень любившей старинные книги. Маленькой, она никак не могла оторваться от растрепанного красно-вишневого тома с вытертой, некогда бархатной крышкой. Текст на каждой странице располагался в две полосы, как в журнале, и перемежался портретами странного вида людей в необыкновенных одеждах и с необыкновенным выражением на лицах. Все портреты были черно-белые, бумага с краев желтела, из переплета лезли толстые, жесткие от клея нитки. Маленькая Марина рассматривала портреты – некоторые она любила и подолгу разглядывала, других боялась и пролистывала очень быстро. Текст она никогда не читала – даже не понимала, как за него приняться, там было, как ей казалось, много лишних букв.

Только спустя много лет выяснилось, что красно-вишневый том – собрание пьес драматурга Островского, а картинки – портреты артистов Художественного театра, игравших в пьесах.

В ее будущем антикварном отделе ей виделись ряды кожаных переплетов ручной работы и особые стеклянные боксы, где поддерживается температура и влажность, чтобы книгам там, внутри, было хорошо. Она – мастерица придумывать – давно уже знала, как именно оформит этот зал: в духе старинного английского кабинета – с уютными молочными лампами, латунными штучками, стремянками, шкафами с раздвижными деревянными шторками и полосатыми стульями времен королевы Виктории.

Но прошло много лет, прежде чем антикварный отдел удалось организовать – в подвале, куда вела узкая, почти винтовая лестничка, и приходилось ждать, если навстречу уже кто-то шел. До кресел времен королевы Виктории дело не дошло, в подвале и так было слишком тесно, зато книг было множество, и какие!..

Здесь подбирали библиотеки скороспелые богачи, им нужны были непременно старинные и самые дорогие волюмы. Несчастные страдальцы были убеждены, что именно такие, старинные и дорогие, книги солидные люди получают по наследству. «Полученные по наследству» книги привозились в загородные особняки из магазина «Москва».

Здесь осторожно пополняли коллекции – кто-то собирал особые переплеты, кто-то книжные факсимиле, кто-то дореволюционного Пушкина.

Здесь за пуленепробиваемым стеклом были выставлены ювелирные шедевры – книги из золота и серебра, и еще инкрустированные изумрудами и рубинами. На изумруды с рубинами тоже был спрос, правда, Марина не слишком понимала, при чем тут книги!

Здесь докупали зеленые тома Голсуорси, восьмидесятого года выпуска, если из собрания сочинений что-то пропадало. Здесь продавали те самые книги, за которыми некогда стояли по ночам, отдавали последние деньги, бегали отмечаться в очередь на подписку. Книги все в тех же переплетах, знакомые до мелочей, как лицо старого друга, и объяснение Даши с Телегиным было по-прежнему на сто восемнадцатой странице, а бравый «Янки при дворе короля Артура» по-прежнему во втором томе, и в этом была не только ностальгия, сладость воспоминаний, но и как будто устойчивость мироздания! Времена изменились, империя рухнула, государство стало каким-то не таким, но янки-то по-прежнему на месте!..

Из антикварного отдела почти никогда не воровали – пытались, но эти попытки моментально разоблачались. Книги здесь были, прямо скажем, недешевые.

– Он один том утащил, – гудел охранник не переставая, и Марине хотелось отмахнуться от него, как от мухи, уж больно назойливо гудел, – и под куртку спрятал. Ну, его камера зафиксировала, а обыскивать мы не имеем права, так что не стали, чтобы не орал, а вообще-то следовало бы...

– Где он?

– Да у нас в каптерке.

Марина поднялась по лесенке, ведущей во внутренние помещения магазина, приложила карточку к магнитному замку и распорядилась:

– Значит, этого ко мне в кабинет, а телевизионщиков пока задержите. Я в случае чего ими его припугну!.. А что он утащил?

Охранник отвел глаза и пожал плечами – он в книгах не разбирался. Он вообще не понимал, как можно своровать... книгу! Ну, ладно еще кольцо с бриллиантом, или деньги, или мобильный телефон свистнуть! Но книгу?! На что она нужна?!

Напустив на себя суровый вид, Марина поджидала преступника, и, когда он вошел, удивилась. Он оказался интеллигентным дядечкой с бородкой, в невыразительной зеленой куртке с мехом из «искусственной собачки» на скособоченном капюшоне. Один глаз у него косил, и Марина поняла – наверняка от вранья, как написал кто-то великий.

Не дав дяденьке и рта раскрыть, Марина сказала грозно:

– Вы сейчас достанете книгу, которую взяли со стенда, и положите на стол.

Дяденька пожал плечами довольно уверенно, задрал бороденку и объявил, что никаких книг не брал.

– Мы давно за вами следим, – сымпровизировала Марина. – Вы ведь не первый раз примериваетесь!

Тут она поняла, что попала, потому что дяденька мельком глянул на нее и закосил глазом еще пуще.

– Что вы взяли?

– Я ничего у вас не брал, – забубнил он, – если хотите, вызывайте милицию, а я у вас ничего не брал! Обыскивать меня вы права не имеете.

На многоканальном телефоне у нее на столе зажглась красная лампочка – вызывала помощница Рита.

– Да, – сказала Марина в трубку.

– Марина Николаевна, он утащил второй том подарочного издания Бальзака. Там так ценник стоит, что можно подумать, что одна книга стоит семь тысяч рублей, а это цена полного собрания!

– Понятно, – протянула Марина, поглядывая на жулика. – Замечательно.

– Если нужно видео с камеры наблюдения, я вам файл скинула. Можете прямо сейчас посмотреть. Ну, в качестве доказательства.

– Да, спасибо.

Она положила трубку и спросила безмятежно:

– Вы поклонник Бальзака? И именно второго тома?

Дяденька загрустил, стал отворачиваться, но бормотать, что ничего не брал, не перестал.

– Значит, так, – сказала Марина, потому что он ей надоел и было противно. – Книгу на стол, и вон отсюда! Если еще раз увижу в магазине – отдам под суд. Это понятно?

Что-то такое, должно быть, было в ее голосе, что произвело на «искусственную собачку» впечатление, потому что, помотав головой из стороны в сторону, он вдруг запустил руку куда-то за шиворот, под тощий шарф, и выудил оттуда многострадальный второй том.