Марина Серова - Дело с телом Страница 11

— Знаю, — тихо сказала я ей, — мне очень жаль, поверьте.

— Мне тоже, — согласилась Анна Владимировна, — но что поделаешь!

Клюжева выглядела ужасно усталой и подавленной. Лицо осунулось, и теперь женщина казалась старше. Родинка на щеке приобрела еще большее сходство с горькой слезой.

Конечно, потерять супруга, близкого человека — очень тяжело. И я искренне сочувствовала Анне. Я бы нисколько не удивилась, если бы сейчас она сказала, что не хочет продолжать расследование. После такого стресса люди нередко впадают в апатию. Им все на свете становится безразлично, ничего не хочется предпринимать.

Анна Клюжева еле держалась на ногах, но не плакала. Видимо, слезы уже иссякли.

Усадив ее в кресло, я быстренько приготовила кофе и добавила Анне в чашку немного коньяку — пусть успокоится. После чего мы начали разговор.

— Таня, вы мне поможете? — выдохнула женщина с надеждой, отпив глоток ароматного напитка. Голос ее вибрировал, в нем звучали сдерживаемые рыдания. Покрасневшие глаза смотрели не на меня — скорее сквозь меня, сквозь стены. Анну не интересовал окружающий мир…

— В чем? — уточнила я.

— Я хочу, чтобы тот, кто убил Валечку, ответил по закону. Танечка, прошу вас, не бросайте меня сейчас! Конечно, — предупреждая мои возражения, затараторила Анна, — милиция теперь займется этим делом. Но я же знаю, как у них обстоит с раскрываемостью… Сегодня Владимир Сергеевич приходил — он выглядит таким измотанным. Он, конечно, пообещал сделать все возможное, но это же просто слова, я чувствую! Таня, вам я доверяю. Прошу вас! Я заплачу еще, если необходимо, — деньги найду.

Я почувствовала приближение истерики. Быстро поднявшись, достала из шкафчика пузырек с валерьянкой и налила в стакан воды.

— Вот, выпейте и успокойтесь. Мы должны спокойно все обсудить.

Женщина покорно взяла стакан дрожащими пальцами, и зубы ее лязгнули о край. Анна залпом выпила жидкость и спросила:

— Танечка, вы сможете? Вы найдете убийцу?

— Хорошо, — вздохнула я, словно бросаясь в омут с головой. — Я займусь этим.

Анна вздохнула с облегчением.

— Понимаете, я не хочу думать, что Валечка умер неотмщенным, — смущенно пояснила она. — И надеюсь, вы найдете этого ужасного человека!

— К сожалению, обещать не могу, — спокойно сказала я ей. — Но я, Аня, постараюсь. Только мне нужно кое-что уточнить.

Клюжева кивнула. Я закурила и задумалась на мгновение. Если Анну сейчас спрашивать о врагах и недоброжелателях, она вряд ли кого-то вспомнит. В самом деле, понятие «враги» чисто ассоциативно вызывает в памяти войну, бои и тому подобное. В бытовом смысле это слово почему-то редко воспринимают. Значит, надо сделать по-другому.

Сделав последнюю затяжку и притушив сигарету в пепельнице, я спросила:

— Что вы сами предполагаете относительно смерти вашего мужа?

Мой вопрос чисто психологически был правомерен. Человек, которого коснулось такое несчастье, всегда перебирает возможные варианты. Возможно, бессознательно, не обращая внимания на работу мысли, обдумывает: кто же виноват? Кто же способен на такое зверство?

Анна смутилась, бросила на меня быстрый взгляд из-под опущенных ресниц и промолчала.

— Анечка, я не прошу, чтобы вы кого-то обвиняли. Просто расскажите мне о ваших предположениях, — почти ласково говорила я. — Понимаете, в данном случае время играет против нас с вами. И лучше знать заранее, на кого обращать внимание. У меня лично уже есть некоторые версии. Может быть, у вас тоже? И объединенными усилиями мы сможем добиться успеха.

— Можно, я подумаю? — как на экзамене, спросила женщина. Я молча кивнула и вновь закурила. Анна посмотрела на меня растерянно и жалобно и покачала головой: — Нет, в голову ни одно предположение не приходит. Честно говоря, я не знаю, кому это могло понадобиться. Если только конкурент — я вам о нем, кажется, говорила. Но я не знаю… Я его даже не видела! Понимаете, Таня, очень тяжело — перебирать друзей, знакомых и думать, думать, думать — он или не он сделал это? Ответишь: нет, он не мог. И сам себе возражаешь: почему не мог — ведь в детстве он постоянно закладывал Вальку учителям и родителям или бил по носу… У меня голова от этого болит! Тем более половину знакомых Валентина я просто не знаю!

Я спокойно выслушала пылкую тираду, легонько похлопывая женщину по руке. Потом заметила:

— Тогда поступим иначе. — В голове уже начали выстраиваться наиболее вероятные мотивы. Что ж, придется провести целый допрос в его смягченном варианте. Анна покорно кивнула, готовая выслушать все, что угодно. — Конкурент… Вы о нем что-то знаете?

— Нет, Валентин пару раз говорил, что его подсиживают, вот и все.

— Извините за некорректный вопрос…

— Да ради бога, Танечка, о чем вы! — пылко воскликнула Анна Владимировна.

— У вашего мужа не было криминального прошлого?

— Нет, конечно же, нет.

— Может быть, он у кого-нибудь брал деньги в долг и длительное время не отдавал?

— Ой, Таня, я вспомнила, — ахнула Анна. — Конечно же, Валька не наделал долгов. Зато его приятель месяца три назад занял у него три тысячи долларов. Олег Камышин. Он хотел заняться бизнесом — не знаю уж, каким — и ходил по знакомым, просил денег, клялся и божился — «верну через месяц, ну в крайнем случае через два!».

— Неужели ваш муж просто так одолжил деньги? — удивилась я. В самом деле, сложно поверить в такое легкомыслие.

— Конечно, Валечка ни за что бы не одолжил такую сумму без гарантии, — ответила Анна. — Они оформили долговую расписку.

— Так в чем же проблема? — несказанно изумилась я. — В крайнем случае ваш муж мог бы получить свои деньги через суд.

— Ну, Таня, понимаете, мы, наверное, не так воспитаны. Если бы Олег был просто приятелем — тогда, разумеется, и речи не было бы об ожидании. Только Олег с Валентином — достаточно близкие друзья. Муж несколько раз в гневе заговаривал о том, что надо обратиться в суд. Но он бы этого ни за что не сделал, потому что был уверен, что Олег обязательно вернет деньги, когда у него появится такая возможность. Но деньги он так и не получил. Олежка, конечно, милый человек, но ужасно невезучий. Вот и тогда — он прогорел, так и не успев получить прибыль. А Вальке тоже нужны были деньги — вот он и требовал возвращения долга. Олег говорил, что на следующей неделе, или через неделю, или буквально вот-вот он все отдаст. Но не отдавал. Неужели вы думаете…

— Аня, я не знаю. Но, вообще-то, это повод для убийства. Где живет Олег Камышин?

Анна, перелистав блокнот, назвала адрес, после чего я поинтересовалась:

— Аня, вы знаете что-нибудь о том, чем занимался ваш муж на работе?

— Знаете, Татьяна, я не слишком интересовалась его работой. Конечно, когда рассказывал — слушала, но не более того. Но Валька не очень-то любил рассказывать о редакции, — печально добавила женщина.

— Хоть что-то вы знаете? — с надеждой спросила я. — Скажем, над чем ваш муж работал в последнее время?

— Вот этого как раз я и не знаю, — грустно улыбнулась Анна. — Видите, как мало я знаю о человеке, с которым чуть не два десятка лет прожила? Валентин со своим конкурентом и еще с одним сотрудником — не знаю, как его зовут, — работали над каким-то проектом. В чем он заключался — не знаю, но Валька увлекся, подолгу засиживался на работе…

— Спасибо, Аня, вы мне помогли, — сказала я.

Анна Владимировна поднялась и вздохнула:

— Пойду я. Таня, пожалуйста, обязательно позвоните, как только что-то узнаете. И если понадобится моя помощь — тоже, конечно. Я почти всегда дома.

— Хорошо.

Я проводила гостью до двери и посмотрела на часы. Что — то долго не звонит Кирьянов. Забыть о моей просьбе он решительно не мог. Значит, что-то не ладится. А может быть, и правда забыл. Позвонить, что ли, самой… Но едва я потянулась к телефону, как он зазвонил.

— Слушаю! — сказала я и расплылась в улыбке — звонил Киря. Он произнес:

— Танюш, извини, что так долго. Николай Сергеевич был ужасно занят. Я только что к нему пробился.

— Ну и что узнал?

— Пальчиков на твоей находке нет, можешь приехать и забрать хоть сейчас. Заодно посмотришь, что Сотников накопал.

— Есть что-то интересное?

— Не знаю, можно ли назвать это интересным. Ты же расследованием занимаешься, — пошутил Кирьянов. Потом добавил серьезно: — На мой взгляд, ничего особенного нет. Посмотришь — оценишь.

Естественно, я тут же сорвалась и поехала к Кирьянову. По пути заехала в супермаркет и купила бутылку французского коньяка — надо же отблагодарить Сотникова, а у него к этому напитку слабость.

Кирьянов сразу же всучил мне лист с описанием результатов экспертизы и линзу в пакетике, усадил на стул и принялся с озабоченным видом перерывать бумаги на столе, демонстрируя ужасную занятость.