Эндрю Гарв - Игра краплеными картами Страница 11

— И о мужчинах вы теперь и слышать не хотите. Могу себе это представить! — Хуг отпил из бокала. — Ваше счастье, что вы не вышли за него замуж.

— Ах, я бы сразу вышла за него замуж, но в этих кругах слова «брак» вообще не существует. Постепенно у меня появилось ощущение, что со мной что-то не в порядке, раз я постоянно думаю об этом. — Дебби стряхнула пепел со своего платья. — А теперь попробуем сменить разговор и поговорить о вас. А почему вы не женаты?

— Из меня будет плохой муж, — ответил Хуг.

— Почему?

— Ни одна женщина не выдержит со мной и одного дня. Я склонен к депрессиям.

— Да? Это звучит заманчиво!

— Но это правда. Когда я не пишу, все прекрасно. Я пою, сидя в ванне, звоню своим друзьям, посещаю всевозможных людей, беседую и много смеюсь. Короче, я могу быть очень милым парнем. Но когда я пишу, то становлюсь невыносимым. В это время я подвержен настроениям, раздражителен и подавлен, избегаю друзей, не разговариваю ни с одной душой, слишком много курю и не могу спать. Да, я даже воображаю, что должен умереть. Ночами я мечусь по комнате, потом как сумасшедший пишу. Действительно, иногда я бываю невыносим. Кроме того, я не смог бы вынести, если бы какая-нибудь женщина захотела свить для меня гнездышко.

Дебби рассмеялась.

— Знаете, теперь я чувствую себя немного лучше.

— Отлично!

— Вы любите преувеличивать, не так ли?

— Иногда. Тем не менее все, что я сказал, правда.

— Мне хотелось бы побольше услышать о вашей работе, — продолжала Дебби. — Когда вы начали писать?

— Много лет назад, еще ребенком. В четырнадцать лет я отправил в издательство свои первые короткие истории.

— И сколько же вы книг уже написали?

— Две в год — и так вот уже восемь лет.

— Под вашим настоящим именем?

— Нет, я использую несколько псевдонимов. Исторические романы я пишу под именем Марка Аврелия.

— Марк Аврелий? Это имя мне кажется знакомым…

Хуг улыбнулся.

— Не старайтесь вспомнить. Даже если вам это имя и кажется знакомым, то напоминает, наверняка, не обо мне. Обо мне до сих пор ничего никто не слышал.

— Ну, в один прекрасный день определенно услышат, — заверила его Дебби.

— И что является причиной такого оптимизма? Вы ведь еще ничего не читали из того, что я написал.

— Да, я могу себе представить по тому, как вы рассказываете. У вас еще несколько лет впереди и уйма энергии. А что говорят о ваших романах господа критики?

— Немного. А если они нарушают обет молчания, то только для того, чтобы раскритиковать книгу.

— Вас это очень печалит?

— Сегодня уже нет. Иногда критика даже полезна. Это как в боксе: нужно учиться принимать удары. Кто боится обжечь пальцы, тому не стоит играть с огнем.

— А почему вы пишите под псевдонимом?

— Прежде всего потому, что я пишу различные виды романов. Читателю хотелось бы знать, что его ожидает, и псевдоним — своего рода фирменное название. Кроме того, из романа многое можно узнать о самом авторе. Написание романа сравнимо с общественным стриптизом, а псевдоним помогает прикрыть наготу.

— Однако многие авторы на это не обращают внимания.

— Вероятно, в них есть меньше того, чего они могли бы стыдиться, — смеясь ответил Хуг. — Или же они по натуре эксгибиционисты.

— Гм, а какой роман вы пишете сейчас? Или это тайна?

— Тайны в этом нет, но, по-видимому, много глупости. Никак не получается.

— И сколько вы уже написали?

— Четыре главы, но лучше всего было бы их все порвать.

— Что же так?

— Причина, наверное, во мне самом. Характеры никак не хотят жить. Диалоги какие-то бумажные. Я как выжатый лимон. Может быть поможет смена места.

— А о чем роман?

— О гуанчах. Это коренные жители Канарских островов, которые в XV и XVI веках были завоеваны испанцами. К моему сожалению, очень мало информации о том времени. Поэтому я, в основном, фантазирую.

— А тема многообещающая, — заметила Дебби.

— Ах, тема в полном порядке, но я все никак не схвачу ее. И место действия не оставляет желать лучшего. Тенериффа — очень романтичный и красочный остров.

— Там будет, наверное, и немного любви?

— На этом строится весь роман. У гуанчей была принцесса по имени Дациль. Настоящая красавица. С золотистыми волосами и очень темными глазами. Темные глаза, которые трогают сердце, написал кто-то. Она влюбилась в одного из конкистадоров. А цвет лица у нее был розовый.

— Мне кажется, что вы влюблены в эту девушку. Я почти уверена, что вы предпочитаете героев своих романов живым людям.

Хуг ухмыльнулся.

— Должен признаться, вы мне становитесь все симпатичней.

Глава IV

Пока Хуг и Дебби пили свой первый бокал, старший инспектор Трент собрался идти домой. В деле ограбления Энстея он сегодня продвинулся гораздо дальше, чем надеялся. О безопасности главной свидетельницы позаботился, на письменном столе порядок навел. В данный момент Тренту в Ярде делать было нечего. На-конец-то он может как нормальный человек вовремя прийти домой. Трент заранее радовался встрече с женой, которая накормит его вкусным обедом, а потом он пораньше ляжет спать и выспится.

Трент был добросовестным полицейским, борьба с преступностью была содержанием и смыслом его жизни. Правда, мелочами он не занимался, сферой его деятельности были дела, связанные с тяжкими преступлениями, в частности, с насилием.

Однако Трент был не только добросовестным, но и честолюбивым человеком. Не удивительно, что уже в молодом возрасте ему удалось дослужиться до старшего инспектора. Он знал свои способности и стремился дослужиться до самого высокого поста. Но им двигало не только тщеславие, но и глубокая ненависть к тем людям, которые безоглядно шли против закона и порядка. Трент был абсолютной противоположностью анархисту.

Как и Хуг Фриман, он считал, что человек с такой броской внешностью, как Гарри Клей, будет обнаружен в ближайшее время. Больше всего его беспокоило, что эта банда грабителей «ювелиров» все чаще прибегала к убийствам. Три убийства и одно покушение на убийство в течение шести месяцев! При этом два убийства отнюдь не были вызваны необходимостью, их совершили с таким равнодушием, с каким убивают разве что муху. За все годы Тренту не пришлось пережить столько бессмысленных насилий, сколько за последнее время. Если теперь удастся схватить Клея и пожизненно спрягать за решетку, это наверняка подействует отрезвляюще на других.

Правда, Трент не рассчитывал слишком быстро услышать о Клее. В случае удачи он, возможно, через день-другой что-нибудь и узнает.

А сейчас старший инспектор взял шляпу и хотел уже идти, когда в кабинет влетел сержант Норрис.

— Сообщение полиции в Эппинге, шеф, — быстро сказал сержант: — «В больнице Эппинга лежит известный Гарри Клей. Попал в автомобильную катастрофу. По описанию это он».

Трент позабыл о своей жене, вкусном обеде-ужине и теплой постели.

— Отправляемся в путь, — сказал он сержанту.

В больнице Эппинга их ждал Жорж Микин, директор, и сержант Грант из полиции графства Эссекс. Сержант занимался расследованием автокатастрофы.

— Перед началом беседы я хотел бы убедиться, что речь идет действительно о нашем человеке, — сразу же заявил Трент. — Надеюсь, вы не против, мистер Микин.

Директор кивнул и провел Трента к двери больничной палаты. Там он молча показал на третью кровать слева. Старший инспектор вошел один и подошел к кровати. Пациент спал. Тренту с первого взгляда стало ясно, что перед ним разыскиваемый Гарри Клей. Мисс Шелтон хорошо описала его: большой нос, близко посаженные глаза — все было верно, ошибиться невозможно. Клиент с весьма неприятной внешностью!

Старший инспектор вернулся к остальным.

— Это он. Когда произошла авария, сержант?

— Мы точно не знаем, господин старший инспектор, — ответил сержант Грант. — В аварию не был замешан никакой другой автомобиль, поэтому мы не сразу получили сообщение о случившемся. Человек был доставлен сюда вчера в половине шестого.

— В половине шестого? Подходит. А где и как с ним случилось несчастье?

— На узкой проселочной дороге, проходящей через Эппингское лесничество. — Сержант Грант разложил карту местности и показал место происшествия. — Клей ехал на своем автомобиле марки «Хиллман Минкс», в северном направлении. Очевидно из-за превышения скорости не вписался в поворот. Автомобиль проскочил между несколькими деревьями и в конце концов свалился вниз. Поэтому с дороги его не было видно. Авария была обнаружена, когда примерно в половине шестого водитель другого автомобиля увидел сидящего на обочине дороги раненого. Он и привез Клея сюда, а из больницы сообщили обо всем нам.

Трент посмотрел на директора больницы.

— Клей ранен тяжело?