Эллери Куин - Последнее дело Друри Лейна Страница 11

— Прошу прощения, — с раскаянием произнес он. — Это была просто шутка.

— Я и сама люблю пошутить, но это было больше, чем шутка. Гордон, Я все время не могла понять, к чему стремлюсь, пока вы не начали этот разговор. Она улыбнулась. — Конечно, это звучит нелепо, но мы все отличаемся от животных лишь умением мыслить. Так почему же вы отказываете женщинам в развитии ума, опираясь только на некоторые их физиологические особенности?

— Это всего лишь одна из точек зрения, — ухмыльнулся молодой человек.

— Я ненавижу это мнение. Мне и в голову не могло прийти, какой силой может обладать мысль, пока я не познакомилась с Друри Лейном, Дело в том, что он заставляет вас хотеть думать и размышлять самостоятельно, но тем не менее остается очаровательным старым джентльменом… Но мы отвлеклись от темы нашего разговора. Лучше расскажите мне о своей работе и о себе, Гордон. Мне на самом деле интересно.

— Я мало что могу вам поведать, — ответил Роу, пожав плечами. — Моя жизнь — это работа, еда, гимнастика и сон. Но работа, конечно же, — самая важная часть.

В творчестве Шекспира есть нечто особенное, что всецело поглощает меня. Другого такого гения нет! Я не просто восхищаюсь тщательно отточенными фразами или философскими концепциями Гамлета и Лира. Мои чувства гораздо глубже. Прежде всего великий поэт был человеком. Как он стал великим? В чем его секрет? Из какого источника он черпал вдохновение? Или у него внутри горел огонь? Я хотел бы узнать это.

— Я была в Стрэтфорде, — мягко заметила Пэтиенс, — Там чувствуется что-то неуловимое. Особенно на Чепл Лейн, возле церкви. Сам воздух…

— Я провел в Англии полтора года, — перебил Роу, — и проделал адскую работу. Шел по едва заметным следам, опираясь отчасти только на собственное воображение. И, клянусь Богом…

— Что? — прошептала Пэтиенс, сгорая от нетерпения.

Гордон подпер голову ладонью.

— Самая важная часть жизни художника — годы становления. Это период самых неудержимых страстей.

Чувства так и бурлят в нем… А что мы знаем о весне в жизни поэта, величайшего из всех, когда-либо появлявшихся на земле? Ничего! В биографии Шекспира есть белое пятно, которое должно быть заполнено, если мы хотим постичь великого творца…

Роу замолк, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на страх.

— Пэт, — сказал он дрожащим голосом, — кажется, я на верном пути.

Он замолк и принялся вертеть в руках свой портсигар, а затем опустил его обратно в карман пиджака, так и не открыв.

— Нет, — пробормотал он. — Это преждевременно.

Я и в самом деле не знаю… Пока не знаю. Пэт, давайте поговорим о чем-нибудь другом.

Пэтиенс ласково улыбнулась, не сводя с него глаз.

— Конечно, Гордон. Расскажите мне, к примеру, о Саксоне.

— Ну, — молодой человек заерзал по стулу, — тут уж совсем нечего рассказывать. Я заинтересовал старого Саксона своими э-э… догадками. Он почувствовал расположение ко мне — у него никогда не было детей, и он искренне и страстно любил английскую литературу, несмотря на некоторые недостатки характера. Грубоватый старикан настоял на финансировании моих исследований, взял меня под свое крылышко и поселил у себя дома. Потом он умер… А я все еще работаю.

— А миссис Саксон?

— Несравненная Лидия… — Он нахмурился. — Старая истеричка. Это еще мягко сказано. Думаю, не следует кусать руку, которая меня кормит. Но она абсолютно ничего не знает о литературе и еще меньше — о коллекции редких книг своего мужа. Давайте не будем говорить о ней. Она мне неприятна.

— Только потому, что не могла обсуждать с вами кварты и октавы? рассмеялась Пэтиенс. — А кто теперь заботится о коллекции Саксона? Вы?

— Это еще одна история, — хихикнул Роу. — Куда уж мне? Ископаемое по имени Крэбб, старый Орлиный Глаз.

Он был библиотекарем мистера Саксона на протяжении двадцати трех лет и стережет книги куда ревностнее старого Сэма. — Безмятежное лицо молодого человека нахмурилось. — Теперь Крэбб важная птица! После того как мистер Саксон в своем завещании назначил его хранителем коллекции, библиотека стала совсем недоступной.

— Но разве вы не работаете в ней?

— Только под очень строгим надзором, уверяю вас.

Я не видел и четвертой части книг, которые есть в коллекции… Послушайте, Пэтиенс, сейчас я нагоню на вас смертельную тоску. Лучше расскажите о себе.

— О себе? Мне нечего рассказывать, — беспечно ответила девушка.

— Я серьезно, Пэт. Мне кажется, что вы самая… Ну расскажите что-нибудь.

Пэтиенс порылась в сумочке и извлекла оттуда зеркальце.

— Обо мне можно сказать очень просто, — Я решила посвятить свою жизнь… ну не знаю, как это выразить…

— Развитию умственных способностей?

Она отложила зеркальце в сторону и вздохнула.

— Ax, Гордон, я иногда сама это смутно представляю.

— Знаете, каково ваше предназначение в этой жизни, милая?

— Ну скажите.

— Ваш удел — вести весьма прозаический образ жизни.

— Вы хотите сказать замужество, дети?

— Что-то в этом роде, — ответил он, понизив голос, — Какой ужас!

Пэтиенс поднялась из-за стола. На ее щеках горели два ярких пятна. Она знала об этом и была сильно раздосадована.

— Пойдемте, Гордон.

Инспектор Тамм вернулся в контору, погруженный в свои мысли. Он накричал на мисс Броди, проследовал в кабинет, зашвырнул шляпу на сейф и плюхнулся в кресло.

Сначала он положил свои большие ноги на стол, затем через секунду спустил их вниз. Порывшись в карманах в поисках сигары и не найдя ее, инспектор извлек из стола старую трубку, набил ее отталкивающего вида махоркой и угрюмо раскурил. Полистав настольный календарь, он поднялся и, беззвучно выругавшись, подошел к окну. Затем нажал кнопку вызова стенографистки.

Мисс Броди испуганно вбежала в кабинет.

— Мне кто-нибудь звонил?

— Нет, инспектор.

— Почта есть?

— Нет, инспектор.

— Разве Таттл не прислал отчет о деле Дуркина?

— Нет, инспектор.

— Черт пучеглазый! Ну ладно, мисс Броди, можете идти.

Круглые, как блюдца, глаза мисс Броди расширились еще больше.

— Хорошо, инспектор, — задыхаясь, вымолвила она и исчезла.

Некоторое время инспектор молча стоял у окна, попыхивая трубкой.

Внезапно его осенила идея. Он метнулся к столу, схватил телефонный аппарат и набрал номер полицейского участка.

— Алло! Соедините меня с инспектором Джоганом! — рявкнул он в трубку. Это говорит Тамм. — Инспектор хихикнул, представив, как удивился дежурный полицейский. — Как семья, Джон? Держу пари, что твой старший поступил в колледж… У меня все отлично. Дай скорее Джогана, старый черт. Алло, Джоган, это ты?

Тамм на проводе.

Инспектор Джоган отчаянно выругался вместо приветствия.

— Узнаю родной участок, — проворчал Тамм. — Какой радушный прием. Слушай, Буч, давай без дерзостей…

Да-да, в прекрасном состоянии. Я знаю, что ты тоже в полном порядке. Частенько любуюсь твоей обезьяньей физиономией в утренних газетах. Слушай, что ты помнишь о полицейском по имени Донахью? Он ушел в отставку лет пять назад. Кажется, он служил в твоем отделении, Инспектор Джоган хмыкнул.

— Ты все такой же, старина Тамм. Какого черта я должен помнить какого-то полицейского?

— Ах ты, неблагодарная вонючка! Да он же спас тебе жизнь!

— Ты о Донахью? Так что же сразу не сказал? Конечно, я помню его. Что тебя интересует?

— Кое-что из его личного дела. Есть ли какие-нибудь проступки? Какой у него показатель?

— Показатель невысок — А-1. У него не так много мозгов, зато кристально честен!

— Безупречная репутация? — пробормотал инспектор.

— Чист, как лист бумаги. Мне было жаль, когда он ушел в отставку. Романтическая натура, этот Донахью.

Только часто переносил свою романтику на работу.

Ха-ха!

— Опять завел волынку, — проворчал Тамм. — Надеюсь, что доживу до того дня, как ты станешь комиссаром. Ладно, пока. Заходи ко мне в контору, как будет время.

Через секунду Тамм снова набрал номер, на этот раз Бюро по розыску пропавших.

Капитан Грейсон, начальник Бюро, был его старым другом. Инспектор вкратце поведал ему странные обстоятельства исчезновения Донахью, описал его внешность и привычки. Грейсон пообещал навести справки.

Инспектор не успокоился на этом и еще раз позвонил Джогану.

— Слушай, Буч, это опять я. У тебя есть досье на мошенника, который специализируется на краже редки;; книг? Парень носит смешной синий колпак, не знаю, может быть, у него такая манера одеваться.

— Книжный воришка? — задумчиво сказал Джоган. — Синяя шляпа? Сразу и не припомню… Но я постараюсь разузнать и перезвоню тебе.

— Спасибо. Буду ждать.

Джоган перезвонил через полчаса. Он не нашел в картотеке полиции ни единого упоминания о человеке, который специализировался на краже редких книг и носил синие шляпы.