Владимир Кашин - Приговор приведен в исполнение (Справедливость - мое ремесло - 1) Страница 11

У Коваля был выходной день - впервые за долгое время. И весь город казался ему выходным.

Лучше всего отдыхалось ему с удочкой в руке. На рыбалке забывались тревоги и все чувства успокаивал поплавок, который то спокойно лежал на тихой воде, то неожиданно вздрагивал и оживал.

Впрочем, и в рыбной ловле находил он что-то общее со своей повседневной работой: и там, и тут было нечто, напоминавшее поединок, и на реке подполковник тоже довольно часто испытывал горечь поражения при виде крючка, на котором не то что рыбы, даже и червяка не было.

Но зато какое же ни с чем не сравнимое чувство охватывало его, когда выпадала на его рыбацкую долю удача и выдергивал он из воды полосатого, как тигр, окуня или леща, который перед этим долго и безнаказанно издевался над ним, срывая с крючка наживку.

Коваль прибавил шагу и вышел на центральную улицу. Солнечные лучи уже золотились над крышами. Кое-где появились люди.

Подполковник свернул в переулок, который вел к пристани. Повеяло запахом влаги, рыбы, водорослей.

Внезапно из-за поворота выскочила "Волга", и Коваль услышал резкий скрежет тормозов.

Машина остановилась метрах в двадцати от него. Заднее стекло закрыто было кремовыми занавесками. Несколько секунд машина постояла, потом как-то нерешительно тронулась с места и вдруг снова резко затормозила. На этот раз дверца машины открылась, из машины вышел человек. Коваль узнал в нем управляющего трестом "Артезианстрой" Петрова.

"Опять!" - недовольно подумал Коваль, чувствуя, что эта встреча снова возвращает его к служебным делам. И как только этот Петров узнал его в полотняных брюках и в старой рубашке с выгоревшей вышивкой, в побуревшей от солнца и дождя соломенной шляпе!

Однако профессиональное любопытство, которое всегда жило в душе Коваля, и на этот раз одержало верх. Подполковник подошел к Петрову: куда так рано торопится в воскресенье управляющий трестом?

- День добрый, Дмитрий Иванович! - приветливо поздоровался Петров. На рыбалку? Не знал, что и вы любитель. Почему же пешком? К первому клеву опоздаете. Видать, у вас в милиции с транспортом не очень... Садитесь, подброшу.

- Спасибо, - ответил Коваль. - Не опоздаю. Моя рыба меня подождет.

- Вы - шутник, - улыбнулся Петров. - Но не будем время терять, тоном, не допускающим возражений, добавил он. - Давайте удочки. Покажу такое местечко, что вам и не снилось. Окуни по полкило, плотва на полфунта! А можно и на рыбтрестовский пруд. Карпы там - ого-го!..

Коваль помедлил, скорее для виду. Мечтал отдохнуть в одиночестве. Но такой случай для беседы с Петровым еще раз подвернется едва ли... И мысль об этом подтолкнула его в машину.

- Так куда? - спросил Петров.

- На ваше место. Где окуни на полкило, - улыбнулся Коваль.

- Можно, - кивнул управляющий трестом. - На Днепре не всюду рыбалка. У гэсовской плотины, например, рыбы сколько хочешь - кишмя кишит. Не успеваешь червяка насаживать. Там, конечно, запретная зона. Был у меня пропуск. Да неинтересно...

"Волга" спустилась к Днепру и помчалась по набережной.

Петров умолк. В ушах Коваля все еще звучал его голос, особенно те интонации, которые выдавали человека властного, привыкшего к беспрекословному подчинению и в глубине души считающего себя выше многих людей.

- Есть такой анекдот, - Петров обернулся к подполковнику, - о вашем транспорте. Говорят, в двадцатые годы, когда преступник убегал на коне, милиция гналась за ним пешком, потому что коней у нее не было. Когда дали коней, преступник пересел на мотоцикл. Когда же вам, наконец, выдали газики и мотоциклы, преступник обзавелся "Волгой". А в наше время, если надо, и реактивным самолетом пользуется...

Ковалю стало неловко. Анекдот с длинной бородой. Но, к сожалению, попадал не в бровь, а в глаз.

- Ничего. Самолет рано или поздно приземлится, - ответил Коваль. - А мы тут как тут.

- Дмитрий Иванович, как соберетесь на рыбалку - позвоните. Транспорт всегда найдем, - любезно предложил управляющий.

- Спасибо. Привык пешком. Да и некогда рыбачить.

"Волга" сбавила скорость и свернула на узкую мощеную дорогу.

- Через пять минут будем удочки разматывать, - сказал Петров.

Солнце уже выкатилось на окоем. "Волга" еще немного пробежала по мощенке и уткнулась в песок.

Петров открыл дверцу.

- Машину в тенек, под кусты, - приказал он пожилому водителю. Хворосту собери. Через час будет рыбка на уху.

Коваль глянул на высокий берег. Вдоль него тянулись заросли ивняка, на старых осинах под утренним ветерком дрожала матово-серебристая листва.

Немного подальше виднелись залитые высокой водою кустарники.

Петров оказался партнером любезным и предупредительным. И куда только подевались его манеры значительного человека, точно знающего, что ему положено делать, а что нет. Он сбросил пиджак и рубашку, разулся, закатал брюки и, отыскав у берега вязкую глину и подмешав к ней толченой макухи, слепил несколько шариков и бросил их в реку с таким расчетом, чтобы приманку сносило течением туда, где стоял Коваль.

А подполковник, словно позабыв обо всем на свете, вытаскивал из воды одну за другой серебристо-белых плотвичек и горбатых подлещиков. Потом перебрался к залитым водой кустам, где его вроде бы должны были ждать хваленые окуни.

Конечно же полукилограммовые, как говорится, хвостиком помахали, но ведь истинный рыбак отличается от нерыбака именно тем, что не может точно определить своего улова. И это вовсе не потому, что рыбаки - люди хвастливые. Они просто-напросто принадлежат к числу оптимистов, которые всегда ждут подарка судьбы и испытывают удовлетворение не тогда, когда рыба в ухе, а когда вытаскивают ее из воды - живую, непокорную, тяжелую...

- Ну что, Дмитрий Иванович? - к кустам подошел Петров. - На уху хватит? Каково местечко-то, а?

Коваль оторвал взгляд от поплавка. Водитель разжигал костер. Пойманная Петровым рыба уже лежала в котелке.

Подполковник кивнул на свой садок.

- Сейчас и я почищу.

- Отдайте Косте.

- Нет, нет. Люблю сам.

- А домой не хотите взять? И так хватит.

- Нет, зачем же, - и Коваль вытащил нож. - Все - в котел.

Начало припекать. Завтракали на брезенте, в тени осин. Петров достал из мокрого песка бутылку охлажденной водки, пиво, боржоми.

- Хорошо, что я вас встретил, - говорил Ковалю Петров. - Человек должен быть в коллективе. А в одиночку - и уха не уха, и рюмка не рюмка...

Коваль не спросил, почему же в таком случае Петров отправился на рыбалку один, мог ведь, если бы хотел, пригласить кого-нибудь из друзей. Да, впрочем, есть ли у него друзья-то?

Изучая окружение Петровых, подполковник узнал, что жили они уединенно - в гости не ходили, к себе не звали. Иван Васильевич часто ездил в командировки: в Москву, на свои строительные объекты, в другие республики. Нина Андреевна, по обыкновению, сидела дома одна.

С сотрудниками треста, подчиненными по службе, Петров в нерабочее время не встречался, вышестоящее начальство, по-видимому, не вводило его в свой круг, и жил он в замкнутом кольце: служба - жена - служба.

Кстати, скорее всего, и сегодня хотелось ему побыть наедине с самим собою. И подполковник вспомнил: "Волга" резко тормозит, потом трогается с места и снова останавливается. Машина напоминала человека, который колебался, не зная, как ему поступить...

Костя, похлебав ухи, молча убирал с брезента пластмассовые дорожные рюмки, такие же тарелки, на которых осталось множество рыбьих костей, огрызки яблок и груш, хлеб. Ковалю подумалось, что, наверно, у этого пожилого человека есть семья, дети, может быть, и внуки, с которыми он хотел бы провести воскресенье.

- Иван Васильевич, а вы умеете машину водить?

- Даже права есть. На всякий случай, - ответил тот и вопросительно посмотрел на подполковника. - О Косте беспокоитесь? - усмехнулся Петров. "Как в воду смотрит!" - отметил про себя Коваль. - Ему все равно дома делать нечего. Холостяк. Забивал бы козла в прокуренной комнате, в общежитии. Пусть уж лучше свежим воздухом подышит. Верно, Костя?

Водитель кивнул. На лице его застыло безразличие, и улыбка едва тронула губы.

Подполковник подумал, что они с Тищенко в свое время допустили ошибку, не допросив водителя. Вполне возможно, что Нина Андреевна пользовалась машиной мужа. Какая-нибудь подробность, известная Косте, могла бы дополнить материалы следствия.

- А Нина Андреевна тоже умела? - спросил Коваль.

Петров нахмурился и метнул на собеседника тяжелый взгляд.

- Нет.

Нина Андреевна продолжала занимать мысли подполковника Коваля. Работая уже над раскрытием другого преступления (в центре города неизвестный ограбил квартиру и убил старуху, хозяйку дома), он время от времени неожиданно вспоминал Нину Петровну и все, связанное с ее трагедией.

Ему начинало казаться, что погибшая женщина тенью бродит за ним, требуя возмездия. Он понимал, что тень эта - плод его беспокойства и неудовлетворенности, и скроется только тогда, когда у него самого исчезнут неожиданно появившиеся сомнения.