Елена Юрская - Злые куклы Страница 11

— Я не мог тебе дозвониться, тебя не было дома? — произнес Славик сухими потрескавшимися губами.

— Уходи, оставь ключи на столике и уходи. Все свои вещи можешь взять, хватит. — Жанна всегда умела ставить жирные точки. И ничего страшного, что эти точки потом проявлялись на лице жесткой сеткой морщин.

— Все-все? — Он улыбался, но в горле стоял ком, а потому слова вылетали испуганными, как говорила Нонна Ивановна, полохливыми.

Госпожа Артемова уныло взглянула на компьютер и, немного подумав, сказала:

— Да.

Если он останется, то пластика лица обойдется куда дороже. А в кабинете, в конце концов, нужно делать ремонт. Потому что все другие дела — сделаны. И еще — на самый крайний случай есть Глебов.

— Ты любишь мелодрамы, — усмехнулся Славик и подошел так близко, что компьютер уже захотелось оставить.

— Уходи! — завопила Жанна, стараясь перекричать включенный на полную катушку телевизор.

Он подходил все ближе, ближе, ближе, в глазах мерцали дикие огоньки. Резко выбросив вперед руки, он ухватил Жанну за талию и потащил в коридор.

— Пусти! — завопила она. — Это глупо!

Это и в самом деле было глупо. С самого начала она подозревала, что Славик хочет ее убить. Но зачем?

— Пусти! Я позову милицию. Я вызову!

Правда, из его объятий дотянуться до телефона было трудно…

— Ах, милицию? Ну конечно. — Славка все больше распалялся, пытаясь удержать брыкающуюся Жанну и открыть дверной замок. — И не забудь им рассказать, что ты сама предложила — бери, что захочешь.

— Пусти, — ревела Жанна, но значительно тише. Все же привлекать внимание соседей к скандалу не хотелось.

Вдруг он замер и отпустил Жанну. Прислушался и внимательно посмотрел ей в глаза. Что-то случилось, он изменился в лице. Телевизор орал — кажется, это были региональные новости. Взгляд его стал тяжелым. Жанна съежилась.

— Ну надо же, — неожиданно насмешливо и жестко сказал Славик. — Нет, ну надо же… Женщина, которая делала деньги из воздуха… Несчастный случай — белье вешала… Бывают же в жизни такие шутки… Да, Жанночка?

Она перевела дыхание и попыталась вникнуть в смысл сказанного. А он мрачно захохотал:

— Нет, ну надо же. Птичка Афина Наливайко. Ты знаешь, я, когда в первый раз услышал ее фамилию, думал, со смеху помру. А померла она. Беда, да, Жанночка? Ты страдаешь?

— Кто помер? — Жанна едва справилась с дыханием и постаралась успокоиться. Сердце колотилось. В голове что-то бешено пульсировало.

— Тс-с-с, слушай. — Славик кивнул в сторону телевизора. — Слышишь, несчастный случай с Афиной… Все в порядке, Жанночка, можно расслабиться. Она вешала белье на балконе. Понимаешь? Можно расслабиться.

Славик начал истерически смеяться, он что-то бормотал; она ничего не могла понять, кроме того, что он пытается разыграть… какой-то фарс.

Жанна рванулась из его объятий и подбежала к телевизору. Не было никаких сомнений — именно тот двор, именно тот дом. И труп — именно ее. Афина, женщина, не знавшая, что такое стирка. Редкая во всех отношениях засранка.

Кирилл ее поэтому и бросил. Жанне почему-то тоже стало смешно. Птичка вылетела из клетки. И разбилась. «Ты еще ничего не знаешь» — так, кажется, сказал Глебов. Конечно, он уже все знал. Все?

— Мне кажется, теперь я просто должен остаться. — В голосе Славки звучала угроза. Неприкрытая.

— Ты знал ее? — Губы Жанны дрожали, руки, впрочем, тоже. А еще — очень ныла поясница. И никакой жалости к покойнице. Никакой.

— Я? — переспросил Славик, обнимая Жанну за плечи. — Я? Знал? — Он провел рукой по ее затылку и неожиданно резко потянул за волосы. — Я?

— Мне больно, — тихо сказала Жанна. — Мне больно…

— Это бывает. — Славик издал звук, похожий на урчание, и вцепился Жанне в шею.

«Может, он еще и вампир?» — подумала Жанна. Она усмехнулась.

Энергетический вампир. Точно. Она обмякла и позволила себе расслабиться. Славик увлекся: с животным урчанием продолжал сжимать свои объятия и яростно целовать ее чуть обвисший подбородок, мягкую шею и кое-как накрашенные губы.

— Ты знал ее? — спросила Жанна, когда они лежали в ее спальне.

— Мы оба знали ее… Как тебе это прошедшее время? По-моему, неплохо…

Глава 4

ПЕТРОВ-ВОДКИН. СЛЕДСТВЕННЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ

— Занимайся, — сказал Петрову шеф. — Дело возбуждено, и должно быть закрыто за отсутствием состава преступления. И без самодеятельности, ясно? Переговори со следователем, соблюди все формальности. И что у тебя с лицом?

Решимость к Петрову-Водкину приходила редко. И совершенно не тогда, когда нужно было закатывать пузатые огурчики, и совсем не за тем, чтобы сложить в угрожающую фигу интеллигентную ладонь. Решимость он чувствовал, когда ощущал себя правым. А правым, и потому смелым, его обычно считали в семье. Поэтому прилив решимости на лице Кузьмы Григорьевича выписывал немыслимый орнамент. От непривычного возбуждения одни веснушки на его лице становились коричневыми, другие чернели, а третьи добавляли какой-то пульсирующей синевы.

— Тебе плохо? — осторожно поинтересовался шеф. — Может, больничный?

— Здоров, — сквозь зубы процедил Петров-Водкин и пулей вылетел из кабинета.

«Ничего, оботрется, притерпится, — подумал шеф. — А дело это ерундовое — это не маньяк, не изнасилование и не серия заказных убийств. На это можно закрыть глаза. Потому что сделано — интеллигентно».

— Мама, ты можешь подъехать к нам через час? — Вернувшись в рабочий кабинет, Петров-Водкин первым делом приступил к организации следственного эксперимента.

— Кузя, я только из парикмахерской, можно сегодня я голову мочить не буду?

— Если бы мне было кого позвать, кроме тебя, я бы позвал, — обиделся Кузя. Однажды она уже участвовала в его эксперименте — изображала падающий в воду труп.

— А Леночкина мама? Она сегодня как? Не может?

— Она была у нас в прошлый раз, — окончательно расстроился Петров-Водкин.

— Ну хорошо, тогда можно попозже. Я хоть немного покрасуюсь перед коллегами, а? — просительно сказала мама, и сердце Петрова дрогнуло.

— Ладно. И купальник, кстати, можешь не брать.

Кузьма Григорьевич посмотрел на часы и стал обдумывать план работы. В том, что Афину убили, он не сомневался. Нужны были доказательства и мотивы. При хорошем расположении духа судмедэксперта первое можно было получить почти без головной боли. А второе — оставалось добывать в поте лица.

Исходя из собственного опыта, Кузьма Григорьевич знал, что судмедэкспертиза — дело кропотливое и медленное. Осложненное очередью, районными, милицейскими, прокурорскими и родственными амбициями. В его практике еще не было случая, чтобы заключение было готово сразу, то есть на следующее утро после случившегося. Петров-Водкин вздохнул и набрал номер телефона, который у него дома висел на самом почетном месте. Леночка знала его наизусть. И стоило Петрову чуть задержаться на деловом свидании, звонила по нему без промедления. И там начинались поиски «очень милого, интеллигентного, такого рыженького и в минуты волнения картавого новичка». Леночку в морге уважали. В конечном итоге — именно она навела там порядок, выбив партию изумительных пластиковых бирочек…

— Здравствуйте, Игорь Николаевич, что-то по Наливайко есть?

— В целом — да, — обнадежили Петрова. — Во второй половине дня передадим. Все, как заказывали. Чисто.

— Да? — расстроенно протянул Кузьма Григорьевич. — И в крови ничего?

— Начинается, — буркнул судмедэксперт, который точно знал, что Петров сам добром не кончит, но и другим жизнь портит. — Что ты хочешь? Что? Гормональные таблетки, лейкемию или просто голубую жидкость?

— Таблетки, если можно. — Кузьма Григорьевич понизил голос до шепота, потому что во взгляде Буцефала прочел явное намерение донести начальству. — Таблетки.

— Вечером, — рявкнул судмедэксперт и бросил трубку.

Буцефал ласково посмотрел на Петрова и положил свою толстую задницу на его стол.

— Кузя, не шали, — сказал он. — Не шали, прошу тебя по-товарищески. На тебя уже жалуются. Ты зачем заставил ребят какие-то нитки проверять? Зачем, скажи мне, как другу? Леночка хочет сшить пижаму? Или вы открываете мастерскую по заштопыванию колготок? Учти, это будет очень доходное дело, особенно после того, как тебя уволят за служебное несоответствие.

Буцефал грустно покачал головой и сочувственно тронул его за плечо:

— Ты же понимаешь, что факта изъятия этих ниток — нет. Мы их не нашли. На суде заявят, что ты сам их надергал из одежды погибшей, потом нацепил на гвоздики…

— Суда не будет, — обнадежил его Петров-Водкин. — Но ты-то… Ты-то… — Кузьма Григорьевич потер скулу и посмотрел на него уничтожающе. — Я пошел на ее фирму.

— Запасись презервативами, — хмыкнул Буцефал.